Олег Фомин - Локация
Андрей, чуть не угодив в шипы мёртвого волка, рухнул на клочок земли. Сознание висело над пропастью беспамятства, отчаянно цепляясь за краешек мозга… Нож валялся очень далеко – не дотянуться и даже не добежать… Но он, возможно, уже не понадобиться…
– Всадить бы в тебя этот щедрый заряд, – звенел тяжёлым колоколом голос Бориса, – да не по твою он душеньку скверную. Ещё один человек умрёт из-за тебя.
Виктор возвышался всё там же. Он не обратил внимания на молниеносную битву, уже вышвырнутую в прошлое. Смирившись со своей участью окончательно, он забыл о людях и оставшуюся минуту жизни посвятил необъятной силе, когда-то их породившей. Природа и её несчастное, раскаявшееся во всём дитя – они смотрели друг на друга, желая долгожданной встречи.
На короткое мгновение небо прояснилось, дотронувшись светом до бледного юноши и согнав тьму с его облика…
Андрей смог подняться.
Он оказался между Виктором и Борисом, который будто и не уклонялся от атаки. Чёрная кобра, застыв в его пальцах, готовилась к плевку.
Но взявшая косу смерть почему-то прохаживалась рядом с Борисом…
Последний ощутил неладное…
Отступил в раздумье…
Сузившийся, обострившийся взгляд начал поиск… и с первого же раза нашёл причину…
Экран транслятора на запястье Бориса был треснут и продавлен…
«Если вы попытаетесь… разбить его… он… убьёт, впрыснув под кожу яд…» – Эти слова вспоминались и перематывались сейчас сразу в двух головах.
Правую руку Андрея венчал подаренный Игорем кастет.
Борис опустил оружие… Усмехнулся, помотал головой, как бы и отрицая, и принимая факт того, что его всё же обхитрили. Он замер на несколько секунд… Потом начал топтаться на месте, растягивая и сжимая губы, беспорядочно перерезая деревьям глотки… Бориса кружило в серой воронке страха, впервые за игру, хотя до паники дело не дошло… Он остановился… и снова превратился в изваяние… Надолго…
Смерть воткнула черенок косы в прополосканную почву, присела на одну из балок маяка, вынула из-за пазухи точильный камень и принялась умело водить им вдоль лезвия…
Борис посмотрел на неё…
Та лишь пожала плечами и вернулась к приготовительному занятию…
Тогда он вмиг преобразился: всё мясо под его кожей закипело, перестав быть слаженной системой, и смешалось в однородную массу злости – тёмно-красную, сияющую жаром, словно магма тысячелетней выдержки из дьяволова бокала. Борис заорал, но вырвалось только шипение. Вся сила крика ушла в кулак, который железной глыбой сотряс башню, оставив на ней кровавую вмятину. Дикая боль, хлынувшая через сломанную кисть, словно через открывшийся клапан, по руке-шлангу, скорчила Бориса, затопила его голову, грудь, нос… Он прекратил дышать… Затем тяжело начал… успокоил себя… и вновь прекратил…
Он разогнулся к небу… и выстрелил из ружья вверх. Смерть, доставшая из-под плаща самокрутку, сунула её в свои гнилые зубы и подожгла от огня, дохнувшего из дула дробовика… Перевесив косу на плечо и потягивая дым, она ходила взад-вперёд в ожидании… По ней было заметно, что экстренные выезды она любила больше, чем плановые, когда назначено точное время.
– Сколько мне ещё осталось? – спросил Борис, вынимая пачку с куревом.
– Минуты три, – ответил Андрей.
Борис кивнул:
– Успею.
Он закусил и подружил с зажигалкой сигарету, вставил в ухо наушник и включил плеер. По телу паразитировала мелкая дрожь, но подлинной власти у неё не было. Им правило новое спокойствие.
Борис глянул налево…
Смерть нервно курила в сторонке.
… а затем – на Андрея. Сквозь ядовитое облако, глазами старого дракона, доживающего свой век в тёмной пещере…
– Как её звали?
– Даша.
Молчание… Тление последней сигареты…
– Из-за чего погибла?
Самоотверженное, но слабое пламя зародилось в Андрее, похожее на плачущего о свободе человечка-узника в гигантских тюремных катакомбах. Оно бесстрашно кидалось на оледенелые стены и падало обратно уже менее ярким.
Можно было, конечно, поступить проще – сказать вслух, но Андрей на вопрос Бориса резко отодрал одну из повязок у себя на руке и кровью из недавней раны нарисовал на башне игровую эмблему…
– Понятно. – Борис улыбнулся мягко. Не совсем сочувствующе, но всё же…
Смерть одевала перчатки, сшитые, как и её плащ, из кож грешников и грешниц. Качественный, кстати, материал – снимали ещё с живых… Однако на сей раз нужно было сделать работу чисто – сначала уложить объект, а потом плавно, на острие косы извлечь из него необходимое. Сверху только что пришло указание обойтись с подсудимым без грубых методов. А с начальством лучше не спорить, ему виднее… Да и уволить могут. Куда после-то? Опять на вертел?.. Нет уж…
– Ну что, добился чего хотел? – Теперь Борис спросил уже с оттенком усмешки и презрения. – Нашёл свои ответы?
– Да я их, кажется, и так знал. Надо было только копнуть поглубже.
– Угу… Лопат, правда, хороших не хватало, да?.. Кстати, о подкопах. Молодец Витёк! Здорово он меня уделал! Сзади – хрясь! – и всё!.. Х-хэ!.. До меня только сейчас… Он вход в тоннели нарыл, где животные прятались… По ним и обполз.
Борис пошатнулся.
После короткой паузы Андрей заговорил:
– В этой игре обязательно должен быть победитель… Это даже не сама игра, а её малая часть, дополнительный квест. Секретный уровень. Такое не с каждым геймером случается… Он пройдёт его и станет сильнее, получит опыт, прокачает навыки… и продолжит настоящую игру, самую сложную из всех сетевых…
Борис испепелил сигарету и произнёс:
– Ну, если мы в игре, то… отлучусь я, пожалуй, в реальность… На отдых.
Дотронувшись до плеера, он прибавил музыке громкость.
– Не волнуйся, я сохранился. Загружусь в другом месте. Чуть позже.
На Андрея Борис уже не смотрел. Его взгляд – абсолютно прямой – был неподвластным для мощи Земли. Он летел не параллельно ей, а уносился в бесконечный космос, словно касательная.
Где путешествовал этот взгляд? Что находил там?.. Как Борис узнал правду о коренной роли Андрея в этом многочасовом побоище? Как он вообще угадывал и уничтожал опасности? Как ему удавалось быть хладнокровным, когда все страдали от тревоги и страха, и веселиться в разгаре резни? Как при своей ловкости, при своей явной независимости от компьютерных игр он клюнул вместе с остальными на такую дешёвую приманку и оказался здесь? Почему проиграл мальчишке, поставив цель выиграть, пожертвовав для неё Ириной? Ведь он не мог так ошибиться…
Из глубин разума тянулась целая вереница вопросов, ответить на которые Борис уже не смог бы.
Он упал.
Нет, ещё не умер. Но тело и время лишились для него смысла.
Он лежал на спине, с замершей на губах улыбкой… Жизнь в нём гасла медленно, как звон гитарной струны… Слышались только лёгкая мелодия из наушников и стук дождевых монет – тучи, вылив с трибун всю энергию, платили за зрелище, сыпали серебро в узкие чаши неподвижных глаз.
Они не оплакивали Бориса. Будто он и не умирал. Или наоборот, умирал и воскресал столько раз, что никто уже не удивлялся его очередной смерти.
Андрей обернулся.
Скала из синего льда казалась выше маяка. Воздух вокруг неё не циркулировал, а трава – не шевелилась. Все замшело крупным и острым снегом.
Виктор был как никогда мрачен. Он приморозил взгляд Андрея к своему…
– Ты? – спросил он.
В Андрея проникали ветки холода.
– Ты. – Виктор понял то, о чём Борис догадался давным-давно.
– Я. – Андрей лишь повёл головой, и ледяные мосты, звучно хрустнув, лопнули и разлетелись на блестящие кинжалы, крюки и звёзды. Лёд не причинял ему вреда. Лёд льду страшен не был. – Не спрашивай, как я это сделал. Я одержимый, и этим всё сказано. Лучше спроси, зачем…
Виктор молчал и смотрел.
– Да, наказать таких же, как я, повязанных с иллюзиями… Двое из-за них потеряли ребёнка… Ты искал в них убежище, я убил свою любовь… Борис в игры не играл, он их создавал… – Андрей указал на кровавый символ, размытый по поверхности башни. – Из-за неё я проломил череп моей Даше. А Борис был одним из её авторов… Игорь… Игоря только затягивало… Он ещё не пострадал от них, ему только предстояло… И я хотел…
Виктор молчал и смотрел.
– Я хотел предостеречь его, – продолжил Андрей, – от того, чего не избежал сам… Знаешь, я ведь изначально видел победителем Игоря, подстраивал игру под него. Он должен был дойти до финала, стать последним из нас… Излечиться… Хотя я максимально ограничил себе управление игрой изнутри, будучи уже в ней… Чтобы избавиться от соблазна изменить что-либо в свою пользу или совсем выйти из неё, если страх схватит за кишки… Я хотел сделать это испытание равным для всех… Но я надеялся, я был уверен в Игоре… По моей вине он погиб… Медведь рвал его на части, а я… молчал и смотрел.
– Что тебе нужно от меня?
– У этой игры должен быть победитель. И это не я. Я свою игру уже проиграл… неделю назад… А ты ещё можешь что-то исправить. Тебе будет невыносимо больно, но у тебя есть хоть какой-то шанс. На тебе нет крови, ни людской, ни звериной… Почему ты до сих пор ни на кого не наслал смерть?
