Дэвид Бишоф - Геноцид
Однако не доктор Фрайл занимал сейчас ее мысли. Она внимательно смотрела мимо него.
То, что висело в аквариуме, лишь отдаленно напоминало человеческое тело, поскольку отсутствовали голова и конечности. Вместо них от биоаппаратов внутрь тела вели какие-то провода и трубки. По прозрачным трубкам текла жидкость, питающая тело.
— Что это за штука? — спросила Козловски с апломбом, едва ли скрывавшим ее ужас.
— Фрайл, окажите гостям уважение, поясните суть проекта, — предложил Грант.
— Разумеется. Все это выглядит несколько... непривлекательно, но человеческие внутренности и не могут радовать глаз. Я чувствую некоторую неловкость, которую вы должны понять. Видите ли, это, в некотором роде, часть меня. — Он подошел к аквариуму, положил пухлую ладонь на стекло, с гордостью глядя внутрь. — Это донорский клон, выращенный из моей ДНК, хотя и в ограниченном виде — лишь торс, без мозга и почти без нервной системы. Его жизнедеятельность регулируют эти машины. Такие вещи делались и раньше, но лишь для выращивания отдельных донорских органов и тканей, которые затем пересаживали больным. — Фрайл побарабанил пальцами по стеклу, затем повернулся к гостям. — Должен заметить, что хотя это существо выглядит и малопривлекательно, польза от него огромная. Я горжусь тем, что оно выращено из моих органических клеток, — он показал пальцем на свое запястье.
К ним подошел странноватого вида ученый, которого представили ей раньше как доктора Эймоса Бегалли, и добавил:
— Нам пришлось бросать монету, потому что все хотели быть... И вот выиграл доктор Фрайл. Он сейчас гордится как будущий папаша, ожидающий появления на свет своего ребенка.
Фрайл по-детски смутился и возразил:
— Да нет, просто очень интересный эксперимент. Козловски встряхнула головой. Она наконец с трудом осознала суть эксперимента и произнесла сквозь зубы, повернувшись к Гранту:
— Я видела такое раньше. Вы выращиваете здесь одно из этих дьявольских отродий!
— Спокойно, детка, — ответил Грант. — Здесь обеспечена стопроцентная безопасность. Тело находится в специальном контейнере и под постоянным наблюде нием приборов. О рождении существа нас заблаговременно известят биодатчики. Ну и конечно же, контейнер сделан из специальных сплавов, а иллюминатор — из специального стекла. А на самый худший случай, есть тревожная сигнализация и автоматически срабатывающая лазерная решетка по всему периметру, убивающая все живое.
— Но то, что сейчас там... Оно живое...
— Только в некотором смысле, — вмешался Фрайл. — Оно не чувствует боли, не может думать. Это просто некая масса тканей, которая служит определенной цели.
— А если ксено все-таки вырвется на свободу...
— Полковник, уверяю вас, что нами приняты все меры предосторожности. Система безопасности продумана до мелочей и работает идеально, — уверил ее Грант. — В «Нео-Фарм» мы занимаемся такими вещами уже несколько лет и вполне успешно. Так что технология отработана.
— Но объясните, зачем вам все это нужно, если мы летим на планету, полную этих тварей?
— Это научный эксперимент, — сказал доктор Фрайл. — Естественно, мы рассчитываем получить на планете об разцы ДНК и королевское маточное желе в достаточном количестве, чтобы создать собственный инкубатор для известных вам целей. Может быть, удастся заполучить даже яйца. Но сколько бы желе мы ни привезли на Землю, запас все равно будет ограниченным. Поэтому мы хотим создать свою Королеву-матку с помощью того самого королевского желе, которое добудут ваши доблестные солдаты. Для этого нам нужны вещества, которых нет на Земле.
— Здесь все регулируется, — вмешался доктор Бегалли, — метаболический контроль... чтобы ребенок не появился раньше, чем в нашем распоряжении будет королевское желе, которым мы вскормим его. Теперь вы понимаете, почему происходящее на этой палубе лучше не показывать нашим солдатам. Это может деморализовать их. Прекрасно, — сказала Козловски. — Просто прекрасно!
— Я могу понять их чувства, — продолжил Фрайл. — Люди ненавидят эти существа и боятся их. Однако научные достижения «Нео-Фарм» убедительно доказы вают: то, что еще недавно представляло собой угрозу человечеству, может быть обращено ему на пользу. Мы уже начали разрабатывать некоторые лекарства... Одному Богу известно, что еще можно будет сделать в будущем, если мы научимся оперировать с ДНК чужих. — Фрайл закатил глаза от переполнявшего его восторга. — И я действительно чувствую себя отцом научного направления — ксенобиологии, — которое может послужить основой для большого скачка в человеческой цивилизации. Открывающиеся перспективы огромны!
— Испытай сначала ужасную боль. Испытай смерть. Переживи потерю родных и друзей, — произнесла вдруг Козловски.
Фрайл растерянно заморгал. Он явно не ожидал такой реакции.
— Я так и знал, полковник, что вы не оцените те грандиозные возможности, которые открывает перед нами генетика чужих.
— А я так и знала, доктор, вы не оцениваете той реальной опасности, которую несут в себе эти существа.
Грант тоже выглядел растерянным.
— Полковник... Алекс. Вы же присутствовали на том совещании в высших кругах и все слышали сами... Вам должна быть понятна наша конечная цель... Вы знаете, зачем мы здесь.
Алекс резко повернулась к нему, подняла палец и поводила им перед носом Гранта.
— Не заблуждайтесь на этот счет, Грант. Я здесь не для того, чтобы обеспечивать ваши личные и научные потребности. Прежде всего я служу армии и... самой себе. И я сделаю все, что могу, чтобы эти космические тараканы были уничтожены. — Она опустила палец. — Чем больше я их убью, тем лучше.
С этими словами она быстрой походкой вышла из этого склепа в чреве «Рэзии».
Глава 14
Козловски прекрасно знала вкус солдатской похлебки. Это далеко не деликатес. И все же, когда в столовой на ее тарелку плюхнулось из сопла нечто бесформенное и бесцветное, желудок ее протестующе сжался. Сознание.
того, что это достаточно витаминизированная пища, хотя и восстановленная, не возбудило ее аппетит.
Следующий!
Она передвинула поднос ко второму раздаточному узлу, чтобы получить порцию того, что называлось, если верить табличке на автомате, картофельным пюре. Пересилив себя, нажала кнопку, стараясь думать о другом...
Алекс много думала с тех пор, как увидела живой торс на палубе Гранта. Противоестественное слияние чужого и человеческого не умещалось в ее сознании. Борьбе с этой угрозой она отдала около двадцати лет жизни. Даже употребление «Огня» она воспринимала как торжество над чужими... Но теперь прежней непоколебимой уверенности уже не было. Она понимала, что обойтись без этого зелья уже не может. Вот и сегодня утром она встала легко, без всякой головной боли после вчерашнего. Только небольшая изжога омрачила ее настроение. Четвертинки таблетки недостаточно, чтобы поднять настроение. Половинка не даст заряда бодрости на целый день. И она приняла целую таблетку, хотя раньше такую дозу позволяла себе только перед боем.
И «Огонь» тут же охватил жаром все ее тело, словно щупальца жуков протянулись по всей нервной системе...
Алекс передернула плечами и постаралась отогнать от себя эти мысли. Она твердо решила бросить снадобье в мусорный бачок после операции. Вести чистый, здоровый образ жизни. Но сейчас она нуждалась в «Ксено-энергии», чтобы справиться со всем, что ей предстояло в ближайшее время. И это не могло не тревожить ее. Особенно из-за противоречивых чувств к Дэниелу Гранту. Особенно после того, что она увидела внизу.
Козловски попыталась сосредоточить мысли на подносе с едой, хотя и не испытывала голода. Она села в углу за незанятый столик. В другом конце столовой Джестроу выводил какие-то мелодии на саксофоне. Играл он не очень хорошо, но и не настолько плохо, чтобы хотелось заткнуть уши. Однако приятель Джестроу, сидевший, как обычно, рядом, явно не ценил его музыкальных талантов.
— Ты не мог бы дать нам хоть немного тишины, Джестроу?
— В чем дело, Эллис? Я думал, тебе нравится музыка.
— Я люблю музыку, а не металлический скрежет.
Козловски прислушалась к их перебранке. Это лучше, чем думать о той жиже, которую она отправляла в рот. Джестроу перестал играть, и они с Эллисом начали о чем-то разговаривать. Речь шла о Хенриксоне, который только что получил свою порцию.
— Обрати внимание, — сказал Джестроу, — он берет пищу и уходит с ней в свою каюту. Держу пари на что угодно, он — робот!
— Ерунда, — ответил Эллис. — Уже давно делают роботов, которые могут есть.
— Это не все, — настаивал Джестроу. — Он не моется в душевой вместе с нами. Я никогда не видел, чтобы он брился... А уж говорит он на занятиях так, что мне лично кажется — он вообще не нюхал пороха.
— Да, это немного странно.
— Не нравится мне все это. Дурные вещи происходят с кораблями, на борту которых есть роботы!
