Виталий Романов - Вариант «Зомби»
Салидзе молчал.
– А что, – подозрительно спросил Константин Лишнев. – Доценко прав? Борис Седов – тоже человек из корпорации?
Бригадир нехотя кивнул.
– Вроде «стукача» тихого? – уточнил верзила, сжимая кулаки.
Георгий Салидзе помедлил, его глаза бегали из стороны в сторону.
– Седов должен был следить за настроениями среди нанятых рабочих. Компания хотела держать «руку на пульсе». Понимать, что происходит. Мужики, зачем он полез в пещеру?
– Туда ему и дорога! – жестко сказал Лишнев.
– Не говори так! – вмешался Фокин. – О мертвых – или хорошо или ничего.
– Этот гад стучал на всех нас! – огрызнулся Константин. – И на тебя тоже!
– Бог ему судья.
– Жора, что делать будем? – вновь подал голос Доценко.
Люди стояли, глядя на бригадира, ожидая от него каких-то разумных действий. Но Салидзе не был готов принять на себя полную ответственность.
– Думаю, сворачиваться надо, – неуверенно отозвался Жора.
Было очевидно, что трагическая гибель инженеров – людей, осуществлявших руководство проектом, – поставила Георгия Салидзе в нелепое положение. Он, единственный из всех, заранее мог предполагать куда и зачем набиралась команда рабочих. Но те, кто «заказывал музыку», остались в пещере. Лишь Геннадий Прохоров хрипел на земле, рядом. Получеловек-полуящер. Но все понимали, что главный инженер протянет недолго.
Оставались реальные «хозяева» проекта. Сама корпорация, что финансировала исследования на острове, отправила сюда ледокол. Знал ли этих людей Георгий Салидзе? Имел ли возможность связаться с ними, запросить помощь? Ни у кого из наемных рабочих не было ни радиостанции, ни спутникового телефона. Да и мобильники сгодились бы только как музыкальные плейеры или калькуляторы. А Жоре следовало выбирать между далекими нанимателями и людьми, что стояли возле него, ожидая решения.
– Кстати, – поинтересовался Марат Доценко, – а как запросить помощь? Ну, вот, представь: у кого-нибудь из рабочих случился бы аппендицит. Надо человека эвакуировать. Значит, где-то есть радиостанция, с помощью которой можно вызвать ледокол, да?
– Аппендицит пришлось бы оперировать здесь, – уклончиво ответил Георгий.
Он все никак не мог определиться, какую позицию выбрать. Передавать рабочим избыточную информацию запрещалось категорически. Но теперь обстоятельства становились форс-мажорными, а Салидзе не имел четких инструкций на данный случай. Кто же мог предположить, что погибнет весь научный персонал компании «Норднефтегаз»?
– Здесь?! – Марат недоуменно огляделся по сторонам. – Вот это дела, блин! Интересно, где тут госпиталь с необходимым оборудованием? Где хирург, который взялся бы проводить трудную операцию?
– Хирург – вот, – Жора неохотно махнул рукой в сторону Зинаиды, которая сидела в стороне, на камнях, и тихонько всхлипывала. Любаня утешала подругу, как могла. Но еще неизвестно, кто находился в большем шоке от увиденного.
– Зинка? – Марат недоверчиво улыбнулся, оглядел коллег. – Ну, парни, мы попали по полной программе. Я понял! Если б Зинка кого-нибудь тут зарезала, все бы списали на несчастный случай. Похоронили в три минуты, в море…
– Wild West, – неожиданно для себя произнес Дима Клоков.
Он ведь еще раньше, на корабле, понял, как организована «система» по отношению к наемным рабочим.
– Что? – обернулся к нему Марат. – А… Дикий Запад. В смысле, кто слабый – сам виноват. Угу, Димон, примерно так. Слабых здесь не собирались держать. Да, Георгий? Сразу в расход, за борт, так сказать?
Георгий Салидзе кивнул, после долгой борьбы с самим собой.
– Подстава! – заорал Леха-Гестапо, выхватывая нож. – Урррроды! Подстава!
Зэки зашумели, поддерживая лидера. Но давить на Георгия Салидзе не требовалось, он и так понимал, что расстановка сил изменилась кардинально. Бригадир остался один. Против всей группы наемных рабочих, которой должен был руководить.
– Так, стоп! – Лишнев отвел в сторону руку Лехи Мезенцева, который размахивал финкой перед лицом Георгия Салидзе. – Стой! Порежешь этого… кто нас отсюда вытащит?
– Точно! – Леха-Гестапо даже замер на месте, вдруг осознав, что никакого выхода с острова нет. Вытащить их отсюда мог только Георгий Салидзе.
– Короче, так, – Марат Доценко присел рядом с бригадиром. – Колись, Жора! Где рация или что там у вас было? Надо связаться с большой землей, доложить о происшествии.
– Рация в домике инженеров, – глухо ответил Салидзе. – Как связаться с большой землей, я не знаю. Вся информация была у Прохорова. Что-то знал Седой. В смысле, Борис Седов. Я могу попробовать установить контакт с ледоколом, вызвать помощь оттуда.
– Собственно, это как раз то, что нам и требуется, – похлопав бригадира по плечу, заверил Марат. – Действуем, Жора! Но мы за тобой присмотрим, на всякий случай. Пошли в поселок!
За какие-то часы все перевернулось с ног на голову. Про злосчастную ампулу, которую необходимо было отправить в чай Косте Лишневу, Дима Клоков вспомнил только в обед. И то случайно. Неловко повернулся за столом, карман чуть оттопырился. Напомнил о том, что заканчиваются вторые сутки, отведенные Лехой-Гестапо. Впрочем, требование отравить бывшего спецназовца стало неактуальным. Глядя на то, как Мезенцев и Лишнев вместе обсуждают возможные варианты развития событий, становилось понятно, что лидерам «кланов» теперь не до прошлых обид.
Георгий Салидзе, как и обещал, связался с нужным человеком на борту ледокола. При этом Жору контролировал Доценко, завладевший ружьем бригадира. Марат и не думал угрожать расправой Георгию, несмотря на антипатию к этому человеку и всем инженерам. Он прекрасно осознавал, что Салидзе теперь – такой же пострадавший, как остальные. Чертовым газом дышали все. Избежали этого лишь Крым, остававшийся дневалить в «бандитской» избушке, да Зинка с Любаней.
Все остальные, так или иначе, хлебнули бурого «коктейля». Люди понимали, что имевшиеся у них фильтры не защищали от поражения. Конечно, два инженера Прохорова надеть средства защиты не успели, а потому умерли сразу, оказавшись в самом эпицентре прорыва. Но перспектива разделить судьбу околевшего к вечеру полуящера Прохорова оптимизма ни у кого не вызывала. Рабочие отлично помнили, что руководитель проекта нацепил маску первым, даже раньше Марата Доценко. И это не спасло. Как не помогла маска-фильтр и Борису Седову, который рискнул залезть в пещеру. Да там, видимо, и остался навсегда. Проверять никто не захотел…
Жора старательно «шифровался», беседуя с людьми на борту ледокола. Он всеми силами стремился к тому, чтобы Марат Доценко почерпнул из беседы минимум полезной информации. Как о судне, так и об острове, на котором ждала помощи бригада рабочих. Даже зная, что признаки мутаций могут появиться у него в любую минуту, Салидзе пытался выполнять условия контракта, не передавать подчиненным секретную информацию.
– Корабль направился к острову, – закончив беседу, сообщил бригадир. – По расчетам, будет тут завтра к середине дня. На него еще должны перебросить специальную бригаду… медиков. Кстати, нас попросили отправить фотографии пострадавших.
– И как мы это сделаем? – засмеялся Марат. – Они что, полные тормоза? Мы в телефонную трубку должны им карточки пропихнуть?! Примите суперфакс, мать вашу!
– Мне сказали, тут есть цифровой беспроводной канал, по которому можно передавать изображения, – возразил Салидзе. – Только я не умею пользоваться оборудованием…
– Клоков! – вспомнил Марат. – Димон Клоков. Он в Питере в каком-то институте учился. Может, по компьютерам? Вдруг получится?
Именно поэтому Дмитрий и оказался в домике инженеров, вместе с Доценко и Салидзе. Фотографии мертвого Прохорова сделали с помощью цифрового фотоаппарата. «Перегнали» на портативный компьютер. Потом от Димы потребовалось включить соображалку на полную мощность, чтоб допереть, как отправить письмо с приложенными картинками на борт судна…
Все это произошло до обеда. Еда не лезла Диме в горло. Он глядел, как пожирают сосиски Лишнев и Леха-Гестапо, что-то обсуждают меж собой, и втайне завидовал товарищам по несчастью. Клоков ел с огромным трудом – картины произошедшей трагедии снова и снова всплывали в памяти. А лидеры «кланов» не мучились воспоминаниями, они спокойно запихивали в желудок пищу, приготовленную Любаней. И при этом решали, что и как объяснять аварийной команде с ледокола, когда та высадится на острове.
– Зинка! – вдруг истошно завопила Любаня. – Зинка!!!
Люди вскочили с мест. Зинаиды нигде не было. Все так погрузились в обсуждение трагедии, в думы о ней, что никто не смог вспомнить, когда докторша выскользнула из столовой. Первым сорвался с места Доценко.
– Дура! – заорал он. – Какая дура!!!
Хлопнула дверь столовой. Доценко выскочил наружу, даже не надев шапки, не застегнув куртку. Дима Клоков, опередив других, рванулся за Маратом. Он не успел подумать, куда и зачем бежит. Ноги решали сами. Наверное, потому, что Доценко был симпатичен бывшему студенту из Питера. В отличие от Лишнева или Лехи-Гестапо. А может, потому, что Дима проникся уважением к Зинаиде, которая – каким бы ни была человеком – раз за разом лезла в самое пекло, подчиняясь клятве Гиппократа.
