Федор Березин - Война 2030. Пожар Метрополии
— Товарищ майор, я желаю принять участие в освобождении Лизы.
— Герман Всеволодович, при всем моем уважении к романтике я не позволю вам это делать. Вокруг на тысячи миль, а может, на весь континент нет другой группы русских, умеющей воевать в джунглях. По крайней мере, находящихся в подчинении Центра.
— Но мне-то что до…
— А вот то, товарищ лейтенант. Группы, умеющие воевать в городах, у нас тут уже водятся. И они могут справиться с задачей ничуть не хуже вас. А кроме того, как сказано выше, допустимо, что это ловушка. Мы не можем рисковать группой, предназначенной для тропиков.
— Ну а если я один примкну к тому отряду, который будет освобождать Лизу?
— Вы у нас командир, Герман. Кем вы сможете быть там? Простым пехотинцем? Вы не успеете вписаться в команду. А вы прекрасно знаете, чем это грозит. Лишней жертвой, а может, и жертвами, на поле боя, правильно?
— Что же мне делать, Потап Епифанович?
— Подчиняться приказам, лейтенант. Подчиняться приказам и уповать на то, что те, кто там, тоже будут неукоснительно выполнять приказы. И еще, я свяжусь с Шикаревым и напомню, чтобы сразу по завершении той операции в Далласе нам — вам — сообщили о результатах. Так пойдет, Герман Всеволодович?
41. Завеса
Это была война с возвращением назад во времени. Действительно в деле участвовали не самые мощные страны — те, которые в наивно верящем в счастливое будущее двадцатом веке именовались «развивающиеся». С того времени они так и не развились, в том плане что их отрыв от стран-ориентиров не уменьшился, а значительно увеличился. По крайней мере в том, что касалось новейших технологий. С другой стороны, происходящий в течение первых пятнадцати лет века отток многих отраслей промышленности в страны, приближенные к экваториальному поясу, позволил «банановым республикам», типа Венесуэлы, обзавестись хоть какой-то тяжелой индустрией. Помимо этого, чем беднее были страны, сравнительно с уже не слишком счастливым, но еще только в меру несчастным Западом, тем больший процент их общих ресурсов поглощала гонка вооружений. Ведь вокруг каждой из них находились такие же бедные, зато прилично вооруженные соседи. Из-за бедности им в случае чего получалось особенно нечего терять, а наличие пары десятков лишних, по сравнению с соседом, танков смотрелось значительным перевесом, по крайней мере на бумаге и в компьютерном моделировании. По меркам тех же Штатов, «третьи» страны имели не в меру раздутый военный бюджет, а потому непропорционально мощные, сравнительно с общим объемом производства вооруженные силы. Кое-кто, будучи особо «крутым» в этом море нищеты, располагал даже военным флотом.
Что это были за флоты? Две — четыре подводные лодки смотрелись здесь армадами. Наличие небольшого, давно списанного и проданного по дешевке какой-нибудь Францией авианосца представлялось космическим сверхоружием марсиан. В то же время малое количество дорогих систем оружия подстрекало страны-антагонисты на авантюры. Ведь стоило каким-то продуманным способом потопить эти самые две — четыре лодки или тот же подвижный аэродром — и преимущество противника мгновенно обращалось в пыль.
Так что действительно это оказалась война с возвращением в прошлое, и не только потому, что там использовалось устаревшее в некоторых местах оружие, а еще потому, что в ней, хотя бы теоретически, маленькая локальная победа могла обернуться достижением конечных стратегических целей. Помните Македонского? Три сражения — и вся Персия у ног!
В рассматриваемой битве вообще одна из сторон пользовалась подводными лодками сорокалетней давности постройки, а другая эксплуатировала линкор с восьмидесятипятилетним стажем. Так что это была седая древность наяву. Но…
Одновременно с этим тут было не просто погружение в прошлое. Здесь наличествовала адская смесь старья и новизны. Поскольку бюджеты всех маленьких стран держались в руках диктаторов — иногда по привычке, доставшейся в наследство от демократических времен, обзываемых президентами, — то, взвешиваясь единичной жадной ладонью, они представлялись не такими уж мизерными. Их может и не хватало — приобрести у Штатов атомную субмарину, зато вполне — на покупку какого-нибудь сверхнового гидролокатора или пары — тройки дальнобойных ракето-торпед. Так что в данном месте и в данное время архаика перемежалась технологическим новаторством. А насколько успешно сочеталось то и другое, должны были продемонстрировать ближайшие часы и дни. Теории, адмиралы и командиры кораблей учились все предшествующие годы, и не столько в своих собственных, как в заграничных академиях.
Теперь пришла пора обратить полученные знания в практику.
42. Плетение нейронной сети
Вообще-то то было не слишком веселое время. Хотя, разумеется, на фоне сегодняшнего кошмара оно смотрится о-го-го как. Тем не менее. Наверное, ей повезло в непосредственном окружении лучше, чем многим. Ибо авто- и ж/д вокзалы с сиротами попрошайками — всего этого еще хватало. Последствия доблестно-долгого отката назад в истории. Всей страной и с песнями. Ах да, не одной страной, а всем скопом. Так вот, бездомных пруд пруди, ибо когдатошние пятиэтажки — «хрущевки» — стали все ж таки рушиться без ремонта. Да и воздвигнутые чуть позже «девятиэтажки» — те тоже не захотели уподобляться египетским пирамидам. Правда, где-то читалось, что какие-то кислотные дожди добрались и до Нила. И значит, первому чуду света тоже осталось стоять не слишком долго. Что там тех пирамид? Тридцать миллионов тонн больших кирпичей?
Так вот, бездомных более чем. Хотя не значит, что все сто или там пятьдесят тысяч штук «девятиэтажек» на бывшем игровом поле Союза вдруг сразу повалились как картонные домики или выставленные узорчиком домино. Разумеется, нет. Но страна, то есть клочки-ошметки, считающие себя самобытными, расположены несколько неудачно. На глобусе Земли, имеется в виду. Самый большой материк имеет при себе самый резко континентальный климат. Следовательно, когда нефть с газком в конце концов, но почему-то очень внезапно для всех заканчивается, оказывается, что дровами эти самые «хрущевки» с «девятиэтажками» — как, впрочем, и высокие надгробья «шестнадцатиэтажек» — не обогреть. Да и далековато за теми дровами. На том же глобусе до все еще нефтеносного Кувейта ближе. Однако там есть свои потребители. Понятное дело, здесь же, в резко континентальных просторах, вроде бы имеется уголек. Однако за десятилетия примерки на себя мундирчика высокоразвитых, нефтепотребляющих стран запыленные счастливые лица шахтеров-проходчиков как-то подзабылись. Мама родная! Теперь эту самую, вымершую подобно мезозойским динозаврам промышленность надо поднимать по новой! Однако ведь динозаврики как-то сами по себе из окаменелостей не выпрыгивают. Из тех самых, что иногда попадались в той забытой черноте уголька. Говорят, хотя, может быть, и врут для красивости, что когда такое чудо подныривало под комбайн, работу стопорили, угледобытчиков отправляли в клети на верхотуру курить и дергали с наземно расположенных институтов палеонтологов, дабы слепки предназначенных науке археоптериксов кисточками как положено обработали. Ведь негоже подаренные случаем чудеса перемалывать комбайном, гребущим уголек кубометрами в минуту.
Однако комбайны те ныне сами забыты в глубине бронтозавров. Вытаскивать их в металлолом с километра вначале было как-то облом, а потом хап-способом, когда уже срезались тягловые канаты клетей, стало несколько тяжеловато. Так что когда наша маленькая оледеневшая Земля, вместе с угасающим Солнцем, нагонит наконец очередной галактический рукав, то поскольку до соседних звезд станет рукой подать, на ее присыпанную мерзлым воздухом неровность ступят дети более удачливых звездных народов. У них наверняка тоже будут с собой археологи. Так вот, вся их ученая братия впадет в неизлечимое заблуждение, очень нам, людям, приятное, ибо они будут думать о нас лучше, чем есть на самом деле. Видите ли, след нашей культуры — проходческий комбайн «4ПП2М» они найдут в одних слоях с цератозавром и будут думать, что они топтали землю одновременно. Она представится им очень древней, эта наша культура. Жаль, пирамиды уже съедятся кислотами, а Сфинкса обточит пыхнувшее при преобразовании в краснопузую мелкоту Солнце.
Ну да ладно, то все дела далекого будущего и чрезмерно удаленного прошлого. Осуществим приземление.
Итак, бездомных много, поскольку уголек по новой добывать с ходу проблематично. А вот на вокзалах потеплее будет. В тесноте — да не в обиде.
Но ей в детстве повезло. Они жили в совсем стареньком, но одноэтажном доме. Он был изначально приспособлен для отопления дровами. А еще где-то недалеко, за пару сотен километров, скромно добывала электрическую энергию электростанция. Она делала это не посредством недостижимых людьми, но доступных звездам термоядерных преобразований, а используя закон всемирного тяготения. То есть когда перепад воды крутит-вертит тяжелую, сложносотворенную турбину. И потому пока дровишки согревали, можно было читать книжку со средством освещения страниц электрической лампой. Естественно, ей повезло, что к моменту изучения ею грамоты не все книжки ушли на растопку дров. Возможно, что-то и ушло, но, наверное, это были не очень нужные и совершенно неинтересные книжки. Те, что остались, дали ей толчок, несопоставимый с обязательным трехклассовым минимумом.
