Мария Симонова - Одержимые бессмертием
Инспектор, бодрствующую часть которого буквально окатило холодным потоком, на какое-то время забился, ушел в себя еще глубже. Так бредь-змея отдергивает голову, если ей под нос сунуть тлеющую головню. На некоторое время он лишился возможности следить за происходящим снаружи. Но, постепенно привыкнув к растущему давлению гипноизлучателя, вновь подвсплыл на перископную глубину.
– …Сейчас я пытаюсь ввести ему в сознание ваш образ. Видите, какая реакция?!
– Постой, Юра, я ни хрена не понял…
– Смотрите сюда. Видите? Вот эта сфера – схема его сознания. А вот проекция вашего образа на поверхности. Теперь я начинаю внедрение… – Шквал импульсов обрушился на Гора, словно метеоритный дождь. Сознание заметалось, стараясь поглотить эту атаку. – Видите! Образ прошел в глубинные слои его сознания. И поглотился! Его больше нет! Смотрите, сейчас я попробую вызвать реакцию на кодовый сигнал повиновения. Ваша проекция должна будет проявиться, давая установку… Вот…
– Но никакого образа я не вижу!
– Вот именно. Он есть. Вот эта неопределенная пелена и есть ваш образ. Такого мне не приходилось видеть ни у одного из пациентов. Я уже пробовал ввести еще один дубликат, и что же? Результат аналогичен. Причем образы не складываются, усиливаясь, как должно бы происходить при кодировании. Видите? Теперь этих пятен стало два, и оба совершенно анонимны! Его подсознание их просто растворяет. А ни одна из ранних его пси-карт не указывает на возможность подобного.
– А не могло ли с ним что-нибудь произойти уже после той травмы? Скажем, во время его командировки на Ч33?
– А! Маловероятно. Я бы даже сказал – исключено. Откуда на планете-парии мощная аппаратура кодирования? Даже я не сразу могу сказать, что за блоки установлены в его подсознании. А вот в реабилитационном Центре Четвертого Управления, где он проходил восстановительный курс, и техника и персонал соответствующего уровня. Хотя подобная методика установки запирающих кодов мне неизвестна. Впрочем, я допускаю, что мы имеем дело с уникальным стечением обстоятельств. Изначальный уровень пси-прочности Гора весьма велик. Это подтверждают и тесты, которые он проходил при приеме на госслужбу. Ведь он продемонстрировал феноменальный результат: только пси-устойчивость свыше трех тысяч единиц! Потом форсирование памяти и стимуляция логического мышления, когда он был принят в следственный отдел Администрации. И, наконец, та самая травма и последующая промывка мозгов. Все вместе это могло дать подобный феномен, что мы сейчас и наблюдаем. Вообще-то, я даже сказал бы, что это сознание не подвержено личностной кодировке. Здесь налицо установка на отдельные качества человека – например, на честность. Это, кстати, очень интересный ребус – попытаться закодировать именно на совокупность черт характера. Задача сложная, но в принципе решаема. Имея достаточно времени…
– Ладно, Юрик. Времени у нас в обрез. Решай свои ребусы, а я пойду. Нет так нет. А на досуге дашь мне свои выкладки. Если ты считаешь, что это направление перспективно, потом обсудим вопросы финансирования. Но не раньше чем у меня будет инфинитайзер. Кстати, должность замдиректора Центра на Р66 до сих пор вакантна. Все. Пока.
– О'кей. Но только я бы хотел заполучить еще и его.
– Посмотрим. Завтра жду доклад. Подробный, хе-хе…
11.
– Мама, – испуганно выдохнула пиратская внучка, прочертив фонарем по стенам тоннеля дрожащую кривую. – Ой, мамочка…
Ну что ж, очень правильная реакция, вполне в традиции подкупольных обитателей – хоть они и дадут по выживаемости сто очков вперед любому «люксу», но, по сравнению с моими парнями, неженки и есть. А если учесть, что девица прямиком из своей виртуальщины угодила в столь суровые и реальные условия, то ее поведение вполне объяснимо.
Старик тут же прилип к своей подопечной, утешая, ну чисто старый флик своего единственного в жизни птенца. Даже постарался прикрыть ладонями ей глаза от ужасов Третьяка, которых пока что не наблюдалось. Подземелье было просто похоже на тоннель подземки, и не более того. Разве что сильно запущенный. Однако мощный базис легенд и страшилок, связанных с этим малоисследованным фрагментом местной реальности, заставил мои инстинкты включиться на полную мощность.
Ну что ж – Третий мир казался на первый взгляд не таким уж страшным местом: сырой, довольно просторный тоннель с тумбами электромагнитных подушек, по которым когда-то летали здесь капсулы подземки, и с сохранившимися кое-где полосами люминофоров, дававших слабый неверный свет. Ячеистые стены с многочисленными ребрами жесткости, сырые и потрескавшиеся. Я опустил голову, и свет нашлемного фонаря упал на неровный бетонный пол, где в толстом слое жирной грязи вились, словно змеи, толстые пучки кабелей. И запах тот еще. Словно здесь протащили полуразложившуюся тушу какого-то животного, а потом усердно полили все нефтепродуктами. Но давно. Ведь на Земле-матушке без малого тысячу лет нефтью и не пахнет, кроме таких вот укромных уголков, типа нашего Третьего мира, или «Третьяка» – так называют его парии. И то – только запах да креозотовая плесень.
В тамбуре, отделявшем УВД от подземелья, было пусто. Но лучевик я все равно из рук не выпустил, да и не собирался этого делать, пока не выберемся из андеграунда под мутное небо. Аккуратно прикрыл за собой железную плиту, которую отчего-то именовали дверью, хотя она больше напоминала ворота склепа. Такие я видел когда-то на мрачной планете Псков-К25, когда хоронили одного из наших боссов. Но как ни старался сделать это поаккуратнее, подлое эхо с готовностью пошло гулять по тоннелю в обе стороны. И тут же заметались по стенам нашлемные фонари моих хейворков. Молодцы ребята – сами все знают и о бдительности им напоминать нет нужды. Говорят, здесь не только ползучая и двуногая гадость водится, но и летучие вампиры в ассортименте.
Я поднял руку и замер, прислушиваясь к показаниям моего внутреннего локатора. Вроде пока все спокойно. Моя группа жалась поближе к двери, которую я только что прикрыл, как к последней ниточке, что соединяла нас с верхним миром. Даже совершенно отмороженный Вася слегка втянул голову в плечи и только шумно дегустировал ноздрями здешний сырой и заметно более холодный, чем наверху, воздух.
– Так, – сказал я, невольно понижая голос. Чернильная темнота, сырость и предательская акустика заставляли говорить на полтона ниже, а низкие своды заодно с мрачной репутацией Третьего мира давили на психику с усилием гидравлического пресса. – Диспозиция такая: Еж, мы с тобой идем первыми. – Андрюха молча кивнул, крепче сжимая лучевик. – За нами Грабер с Наплековым. Предупреждаю, никакой самодеятельности.
– Дайте мне лучевик, Бессон, – буркнул Грабер.
– Еж, дай ему парализатор, – сказал я. – Только не вздумайте палить нам в спину, Грабер. Не стоит слишком уж уповать на ваше лично проверенное в лабораторных условиях бессмертие. Выжить в Третьем мире может только сплоченная группа. В одиночку отсюда можно и вовек не выбраться. – И я довольно усмехнулся, увидев, как передернул плечами Грабер. Ему как коренному «люксу» местная экзотика была что нож острый. Наплекова же пугать не требуется, и так уже подштанники небось стирки требуют. Он-то наверняка читал отчеты экспедиций, пытавшихся разведать лабиринты Третьего мира. Но увы, даже в базе данных Лубянки освещен лишь верхний ярус – система бывшей подземки да коллекторная сеть. Я сам проверил. По ходу заметил еще одну вещь: мои продвинутые баги на местный вычислительный хлам действуют, как муха на гигантского скалозавра. И если бы не опыт госхакера… – Так. За ними наш бравый космонавт с девушкой. Как вас, кстати, величать, уважаемый?
– Михаил Иванович, – ответил он, на минутку отвлекшись от внучки.
– Вот и прекрасно. А меня можете называть Дик. – С этими словами я вытащил из-за пояса и протянул ему лучевик. – Михал Иваныч, гляди по сторонам, верти головой на все триста шестьдесят градусов. Вы у нас самое слабое звено, поскольку не обладаете некоторыми полезными в этих условиях способностями. Если что, у вас две задачи – не пальнуть случайно в кого-то из нас, и второе: делать все, как мы. Не потеряетесь, не отстанете – все будет о'кей. Потеряетесь, уж и не знаю, найдем ли. Замыкает Хирург. Теперь о маршруте: нам предстоит пройти почти три километра по тоннелю до старой кремлевской ветки. Она ниже этого уровня метров на пятьдесят. Там должен быть спуск. Спускаемся, и, если действует тамошняя техника, мы спокойно домчимся до Даниловки под старым руслом реки. Если нет, придется пройтись пешком и подниматься. Это где-то в районе рынка будет. Ну а оттуда и до нашего убежища рукой подать. На боковые проходы не отвлекаться, не отставать, но и в кучу не сбиваться. Дистанция между парами два-три метра. Все. Вперед.
Не успели мы, воодушевленные нарисованными мной ослепительными перспективами, сделать и нескольких шагов, как по тоннелю пронесся дикий скрежещущий звук. Внучка взвизгнула и дернулась было в сторону. Но ветеран проворно прижал девицу к себе, закрыв руками ее голову. Я резко развернулся на пятках, принимая вправо и освобождая себе сектор обстрела. Еж прянул влево. Но эхо умчалось вперед, и все стихло.
