Игорь Огай - Прорыв осады
– Альфа! – проорал Филиппыч, высунувшись ради такого случая из-за обломков стены и едва не приплясывая от нескрываемого торжества. – Успели, пацаны! Ну, все, звиздец теперь альянсу!..
От толчка боли, пришедшей наконец в простреленную руку, Павел выронил чужую винтовку и откинулся на борт машины.
Надо же, бойня.
В мирное время.
Посреди города.
Когда Филиппыч успел позвонить? И кому? Наверняка ведь вопреки приказу Шефа. «Альфе», конечно, спасибо, но о будущем Земного отдела теперь не хотелось даже думать – бардак и полное нарушение конспиративного режима.
Эх, Потапов… Как сумел проворонить «паузу»? Ведь и нужно-то всего пару субъективных минут!..
Тишина пришла, словно гром среди ясного неба.
Полная.
Звенящая.
Особенно контрастная, после грохота боя, все еще звучащего эхом в собственных ушах. Умер ветер, гонящий по стоянке пыль. Веером брызг застыли осколки из недобитого заднего стекла машины Сергеева. Остановились даже пули, рвущие воздух и металл. В полной прострации Павел протянул руку и взял одну из них. Близко прошла, сантиметров пять от затылка. Но… Какого черта? Неужели Шеф соврал?
С отчаянным скрежетом распахнулось ближайшее к Павлу вечно запертое окно гиперборейского этажа, и в проеме возник Градобор. Натянутая улыбка его была одновременно извиняющаяся и укоряющая.
– Я считал вас умнее, земляне, – проговорил он, перекатывая по ладони коробочку «паузы», – неужели так трудно было включить свою?
Часть вторая
Пролог
Цок-цок-цок…
Каблучки сапог звонко стучали по бетону плаца. Не совсем к месту и совсем не по сезону, но ведь революция еще не повод выглядеть как провинциальная купчиха из касты торговцев. Потому белый костюм, белый плащик поверх, в меру украшенный самоцветами пояс. Кобура с лучеметом на правом боку. Белая. Коробочка генератора поля – на левом. Ну и сапоги… Жарковато, но туфли были бы еще менее к месту. А тяжеленные форменные ботинки на жароупорной противоскользящей подошве пускай носит провинциальная торговка…
Цок-цок-цок…
У свежих выбоин от разрывов звон сменялся сухим хрустом щебня. В иных местах – скрипом битого стекла. Мягкие кучки серого пепла и бурой плоти хозяйка каблучков обходила, но не слишком далеко и не морщась. Высокорожденные и бледнокожие, такинэ и укатэ – смерть уравняла и тех, кто рвался через последний рубеж обороны, забывая в угаре бойни о хрупкости своей жизни, и тех, кто стоял до конца, сохраняя верность великим, но ошибочным идеалам.
С самого начала она была готова жертвовать и теми и другими. Взявшись перекраивать мир, нельзя желать остаться чистой, иначе жертв окажется в разы больше. Ведь кроить приходится не портняжными ножницами и даже не скальпелем – тупой ржавой пилой…
– Якоб! – Ее голос разнесся над искореженным, опаленным термическими разрядами бетоном, и рассыпавшиеся по плацу, уцелевшие в утреннем штурме солдаты заозирались. – Якоб! Где носят демоны твоих адъютантов?! Почему я не получила доклада о потерях?!
Она остановилась, резко развернувшись, и спешащий за ней командир сводного осадного полка едва не сбил ее с ног.
– Потери большие, – Якоб смачно шмыгнул носом, потом, недолго думая, высморкался прямо на бетон и подтерся перепачканным сажей и кровью рукавом штурмового комбинезона. Комбинезон был не по размеру, с плеча интая. Вот только интаи не рождались такими огромными, как славянские великаны. – Потери у нас – закачаешься. Две трети братанов только в моем полку. А еще у Альвареса и у Глеба… Хотя нет, у Глеба не потери – у него полный…
– Мы знали, на что идем, – отрезала она. – И куда ведем своих людей. Где Альварес? И где твой штаб, в конце концов! Никакой информации!
– Мой штаб остался там, – Якоб махнул рукой куда-то за стену, окружающую плац. – Или здесь… – он указал на центр площади, особо тщательно перепаханный воронками. – Теперь уже не угадаешь, высокорожденная Анетуатхэ.
На этот раз солдаты все-таки расслышали своего командира. Ближайшие бросили сбор уцелевших трупов и сортировку покореженной амуниции, придвинулись поближе. Анетуатхэ кинула вокруг острый взгляд пробудившейся тигрицы. Легко шагнула к белому богатырю вплотную.
– Кого ты назвал высокорожденной, равный? – прошипела она, и великан вдруг ссутулился, словно стараясь стать одного с ней роста. Он даже глядел теперь вроде бы как не сверху вниз… – Тебе напомнить декрет, за который ты сам голосовал всего три полных луны назад? Или тебе напомнить уставное обращение в новой гвардии?
Лучемет белой рыбкой прыгнул к ней в руку и уперся линзой в пах командира полка.
– Не нужно напоминать, – прогудел великан, не делая попыток отвести ствол. – Уймись, равная. Я же по привычке…
– По привычке?! – Ее голос снова зазвучал на весь плац, и теперь бросили работу даже те, кто был поодаль. – А ну-ка кто еще здесь по привычке?
Рука с оружием вскинулась, описала широкий полукруг по рядам невольно отступивших солдат.
Отборный полк – в этом не покривишь душой. Сильны и даже где-то умелы… Настолько, насколько это вообще возможно для армии, существующей без малого девяносто дней. Каждый при оружии – отборном оружии. Пехотные лучеметы, тяжелые плазмогенераторы, тепловые ракеты и гранаты… Свет Инти, Глас Инти, Огонь Инти. И каждый второй с генератором поля на поясе. Они отступали не из страха, хотя едва ли кто-то из них мог помериться твердостью руки с высокорожденной укатэ, впитавшей искусство владения лучеметом с пеленок. Они отступали, потому что привыкли. Потому что образ мыслей раба не выбить из их белых голов за несколько лун. Слава богу, хоть не пали ниц. Еще десяток недель назад случилось бы именно так, и тогда она лично расстреляла бы каждого пятого… Чего не удается добиться словом, приходится выжигать каленым железом.
– Рабы… – прошептала она почти в отчаянии. – Белые рабы… Когда же вы забудете свои привычки?! Час назад вы взяли штурмом еще одну цитадель императора! Вам противостояли лучшие интаи солнечного мира, но вы справились! Я это видела – все видели! – ничто не могло вас удержать! Так почему же вы снова готовы признавать себя такинэ и звать меня высокорожденной?!
Она уставилась прямо в глаза командиру. Прищурилась, едва кивнула: «Давай, соображай…» И тогда тот наконец расправил плечи. Рявкнул:
– Уймись, равная!
Шагнул ближе, перехватил руку с оружием, легко вывернул хрупкую кисть.
– Не нужно грозить им. Мы шли в бой все вместе, белые и красные… Вместе с тобой. И вслед за тобой. Потому что все мы пред великим Инти… – он оглядел осмелевших солдат. – Ну-ка, братки? Подсказки ждете?
– Равные… Мы равные, – послышалось вразнобой.
– Кто?! – вскричала высокорожденная. – Не слышу!
– Мы – равные!..
Уже смелее, уже почти хором. Ладно, достаточно на этот раз.
– Дай сюда, – она протянула руку, и Якоб вложил в нее отобранный лучемет, снова подтерев нос рукавом. – Идем. Надо осмотреть процессор. Не дай бог, кто-то сделал там хоть один выстрел – сгною!
Она повернулась и снова зашагала к почти не тронутому штурмом центральному куполу крепости. Действительно, не дай бог. Потому что иначе все насмарку. Все три луны безумного «освободительного» похода по исконным землям инков, ацтеков, майя…
Восстание такинэ по всему белому миру прошло на удивление легко: несколько тысяч белых рабов на каждого высокорожденного – это слишком много. Да, была система, была умелая и хитрая политика империи, веками вынуждающая одних рабов присматривать за другими, а других доносить на первых. Когда-то введение кастового деления даже среди такинэ было гениальным политическим ходом, иначе белые сумели бы объединиться столетия назад… Но всему приходит конец в солнечном мире. Особенно если рушить старый режим помогает тот, кто должен ревностно бдить на его защите, – высокорожденный. Ну, или высокорожденная…
Наместники императора оказались не готовы к тому, что заводы и фермы, транспорт и связь остановятся в одночасье. А интаи – когда-то воины солнечного бога, ныне просто погрязшие в лени и пороках надсмотрщики – оказались не готовы воевать на пустой желудок. Репрессии вязли и угасали сами собой, когда выяснялось, что местные ресурсы больше недоступны, а метрополия не в состоянии обеспечить всем необходимым каждую свою крепость. Осады не выдержал почти ни один гарнизон – редкие цитадели приходилось брать штурмом. Большинство крепостей перешли в руки восставших почти нетронутыми, с полными арсеналами, ангарами и капонирами. И вот тут очень кстати оказалась та, что научила такинэ обращаться с техникой древних богов.
Вот только все это может оказаться напрасным: сколоченное кое-как войско, стихийно выдвинувшееся правительство, наспех состряпанная идеология… Потому что если не остановить главный репликатор в подземельях древних богов под долиной Куско, у императора никогда не кончится армия. Уже через неделю он получит столько же ходячих танков и воздушных кораблей, сколько потерял в позорно оставленных крепостях по всей Европе и Азии, на востоке и на западе… И – чего уж душой кривить – уцелевшие интаи справятся с этой техникой куда эффективнее вчерашних белых, желтых или черных рабов. Растерянность и ошеломление ушли, очень скоро высокорожденные соберутся, восстановят боеспособность императорской гвардии, и тогда…
