Ярослав Коваль - Тропа смерти
— Выберешься сама?
— Крепко привязано? — женщина взялась за ремень с уверенностью циркового гимнаста. — Придерживай, будь добр. И смотри внимательней.
— Бесполезно.
— Не скажи. Смотря что за ситуация. — Хоть она и отдувалась, но карабкалась вверх быстро, особенно если учесть отягощающий её дополнительный вес неснятых доспехов и оружия. — Руку.
Я выволок её из пустоты насколько возможно быстро, для чего пришлось опрокинуться на спину. Едва оказавшись наверху, госпожа Солор развернулась на месте, как хорошо обученный гладиатор. Незаметно, но мгновенно сдёрнула с пояса диск, подняла его к левому плечу.
— Эй, вы тут ничего не забыли? — крикнул снизу офицер.
— Не ори, — я швырнул вниз ремень. — Осторожней хватайся!.. Сказал же — осторожней!
— Но не сорвался ж.
— Если так дёргать даже хорошую верёвку, она может порваться. А тут ремень. Живая кожа.
— Не волнуйся, — Аштия наклонилась, пощупала натянутый струной ремень, на котором сейчас болтался наш спутник, в очередной раз соскользнувший со своего приступка. — Хорошо обработанная, правильно укреплённая. Не порвётся… Что там, посмотри, Серт.
— Вроде пока никто не спешит кидаться в нашу сторону.
— Но всё равно смотри. Не то тут расстояние, чтоб успокаиваться. Летучий демон его преодолеет за полсекунды, если на скорости.
— Ты у нас одна дальнобойная, ты и следи.
— Вообще резонно…
— Будете меня вытаскивать, или как?
— Снял что-нибудь?
— Да так…
— Тогда сперва цепляй, что снял. А то без наследной шмотки останешься.
— Не так это просто…
— А аристократом вообще быть напряжно! Сплошные тяготы жизни.
Аштия за моей спиной захохотала.
— Не та ситуация, чтоб острить, Серт. Отвлекает сильно.
— Так не смейся.
— Попробуй тут удержись…
— Вытягиваешь, или как?
— Тяну. Держи на смену. — По стене скользнул конец второго ремня. На том краю разлома снова кто-то зашевелился, но теперь мы на это не обратили практически никакого внимания. Разве что госпожа Солор повыше подняла диск, и… словом, теперь это уже не было моей сферой ответственности. Я, пыхтя, тащил наверх нагрудник и наплечники. Массивные какие… Как он их только носит… Ниршав уцепился, как безумный, за вторую верёвку, закреплённую не столь надёжно.
— Пригнись! — рявкнула Аштия, и над моей головой прокатилась горячая ревущая волна.
Мне показалось, я оглох, но через миг пожалел, что ошибся — в уши ввинтился, как саморез в дерево, тонкий исступлённый визг. Объятая пламенем тень взмыла вертикально вверх, обдав Ниршава облаком огненных капель. Офицер завопил дико, словно его режут, но верёвку не выпустил. Воздух взвизгнул в режущей кромке диска, что-то жгучее брызнуло и мне на затылок. Вместе со своей добычей я опрокинулся назад и покатился в сторону, из-под ног у Аштии.
— Сколько ещё? — взвыл из-за кромки Ниршав.
— Не знаю. Лезь давай!
— Не могу. Руки обожгло.
— Через «не могу»! Заряд пуст.
— Серт, помоги! — крикнули они оба.
— Если буду вытравливать, ремень точно лопнет. Нельзя.
— Давай, Ниршав.
— Спусти мне первый, с упорами.
Как всегда, когда торопишься, пальцы завязли в переплетении ремней. Я в панике рвал конец ремня из-под скобы, а над моей головой снова воздух полоснула вспышка, на этот раз беззвучная, должно быть, лишённая наполнения. Полосой видимого, но не способного нанести настоящий урон огня женщина врезала по морде спикировавшего существа и отогнала его. Одним только страхом.
— Давай быстрей!
Я наконец высвободил скобу, которую Ниршав назвал упором, и швырнул её вниз. Ремень натянулся, его рывкам звучали в унисон охи и рёв, настоящий нечеловеческий рёв. Наконец голова и плечи офицера чуть поднялись над краем уступа. Я схватил его за воротник кольчуги. Над нами взмахивала диском Аштия, пару раз освещала скальный склон вспышками. Судя по тому, что мы оба были ещё живы и целы — её тактика устрашения давала результат.
Следующая волна, упругая не только звуком, но и по ощущению, едва не ошеломила нас с Ниршавом, когда в разлом свисали уже только его ноги. Рефлекторно он отдёрнул сапоги, но остался валяться лицом вниз. Я же видел, как пламя подхватило три неясные тени, которые и сами вспыхнули в сгущающихся сумерках буквально за миг до того, и поглотило их.
Ниршав не спешил разворачиваться, даже когда оказался на ровной поверхности, в полной безопасности. Потянув его за плечо, я понял, в чём дело — он пребывал практически в обморочном состоянии. Руки же его на первый взгляд показались мне бесформенными кровоточащими кусками мяса.
Миг спустя, присмотревшись, я успокоился. Показалось. Руки как руки, только чёрные. Химический ожог. Знаю, что с этим делать, есть в аптечке средство. Однако, чтоб развернуть аптечку, надо сперва чуток отойти в сторону, найти укрытие… Оглянулся на Аштию — она, подняв диск, стояла почти на самом краю уступа и вглядывалась в сгущающийся сумрак. Как быстро тут наступает вечер, ведь только что было вполне светло.
— Нужно искать укрытие.
— Да уж… Но идти придётся и ночью. У нас мало времени.
— Надо сперва Ниршава в себя привести, потом планировать.
— Тащи его туда, — и женщина первой отшагнула в сторону выемки в скале, показавшейся ей подходящим укрытием.
Кстати, да — неглубокая, не пещера, конечно, но троим устроиться можно, и защита почти с трёх сторон. В глубине растёт тот самый то ли мох, то ли плесень, в котором прощупываются жёсткие желваки… Значит, будет чем поужинать. Я уложил Ниршава (тяжеленный!) как смог ровно и мигом выпотрошил аптечку. Аштия, застыв, словно памятник телохранителю, всматривалась в окружившую нас темноту.
— Если свет получится чересчур ярким, это может создать для нас опасность, — сказала она, не оборачиваясь, и только тогда я осознал, что её диск излучает слабый, но устойчивый свет.
— Это уж ты сама следи. Мне хватает, — я плеснул на руки Ниршава воды из «бурдюка».
Он мигом и с матами пришёл в себя.
— Что делаешь-то? — вот и всё содержательное, что удалось вычленить из его речи.
— Терпи, казак. Что делать-то? Другой воды нет.
— …Но не так же!
— А как? Языком слижешь? — Я развернул холстинку, в которую была завёрнута бутылочка. — Песка подходящего тут нет. Сейчас. — Вещество приходилось расходовать экономно, поэтому я лишь смочил ему тыльную сторону руки и принялся размазывать средство тряпочным тампоном. — Так легче?
— Намного. Мог бы с этого начать.
— Ниш, ты охотником был? — полюбопытствовала, не оборачиваясь, госпожа Солор.
— К чему такие вопросы? Сама ж знаешь.
— А представь, Серт стал бы тебя учить организовывать снабжение пехотных подразделений. Что б ты сказал?
— Поржал бы. И он бы мог сейчас поржать, если охота.
— Нет охоты.
— Вот видишь? Так что не мешай, Ниш. Ты и меня отвлекаешь.
— Что, будет лучше материться?
— Будет.
Помедлив, Аштия отступила в глубь выемки и приглушила свет диска. Темнота по ту сторону нашего скудного мирка, повязанного ниршавовой болью, моей усталостью и скудными знаниями нашей спутницы, настораживала, но пока молчала. Подавляла абсолютная, пещерная тишина, царящая за стеклянным экраном этой темноты. Что там творилось, подкрадывался ли кто, ждал ли момента, чтоб кинуться или спал умиротворённо — мы этого знать не могли.
— Костёр зажигаем?
— Нет. Не здесь и не сейчас. Умеешь есть сырое мясо, Серт?
— Не то чтоб не умею…
— У тебя в аптечке должно быть средство. От желудка. От паразитов. В общем, вынимай, оно тут необходимо. Нарезаешь очень тонкими пластинками, прямо как красную рыбу. Давай свою кружку, потом помоем. Укладывай вот так. А теперь сверху сбрызгивай. Можно меньше, а то нам надолго не хватит. И крышкой закрывай. Подождём.
— Такого количества на троих будет смешно мало.
— Можешь выбирать — съесть мало или не съесть ничего. Ниш, ты как?
— Вроде ничего. А можно руки чем-нибудь замотать?
— У тебя ж перчатки были.
— Они у меня из кожи антилопы! На что будут похожи через пару дней?
— Ох, пижон. Сам виноват. Или перчатки, или ничего.
С недовольным видом и с большим трудом офицер натянул на распухшие кисти замшевые перчатки тончайшей выделки, белые, как снег, и мне стало понятно, почему он их жалел. С другой стороны — повязок я брал в расчёте на себя. Не так их было и много. То, что ранения предстоят, я даже не сомневался.
— Пытаться выступать бесполезно и опасно, — произнесла Аштия. — В темноте ни фига не видно. Сорвёмся.
— Сколько у нас времени с дезактивирующим средством?
— Где-то полтора суток. Скорее всего больше. Но я прикидываю по минимуму.
— И правильно. Вот и получается, что мы тут зря просадим шесть-восемь часов из имеющихся тридцати шести. Невесело…
