Егор Седов - Призраки Древних
Хэлкар вздохнул и посмотрел на пламя костра, почти невидимое в солнечном свете. Н-да, брать голой рукой раскаленный кинжал – приятного мало. И с чего бы Ульмару пришла в голову именно такая затея? Он что, думает не обжечься? Или не чувствует боли? В какой-то желтой газетке с год тому назад Хэлкару попадалась заметка о человеке, которого можно спокойно колоть иглами и прижигать раскаленным железом – боли он не ощутит. Но это показалось ему тогда типичнейшей газетной уткой. А вдруг окажется, что никакая не утка и что у этого Ульмара нервная система именно так и устроена?
Хэлкар, заслонившись от солнца, смерил командира «грифонов» взглядом. И неожиданно почувствовал дикое раздражение. Непонятно почему, но теперь появилась уверенность – Ульмар виновен, и не божий суд надо было бы устраивать, а показательную казнь через повешение. Или хотя бы схватить «грифона» прямо тут же, потому что он не только виновен, но и очень опасен. Даже безоружный.
Хэлкар поморщился и хотел было сплюнуть от бессилия – ну, в самом деле, что еще оставалось еще делать, не «эльфов» же вызывать?! Но даже сплюнуть оказалось затруднительно, слишком тесно вокруг кучковался народ.
Стоявшая впереди Фаэлинда вполголоса что-то говорила подруге.
Хэлкар поневоле прислушался:
– …А знаешь, я однажды руку обожгла – ну, шрам небольшой под бисерными феньками, его не видно. Так знаешь, больно было!
– Да и у меня такое случалось, – в свою очередь заметила подруга. – Не хотелось бы, знаешь, вот такого поединка.
– Да уж. Я вот думаю, когда победитель определится, ему понадобится помощь…
– Так на то есть королева Олли… или эта черная ведьма. Смотря кому помогать придется.
– Да я не о том, – Фаэ досадливо поморщилась. – Знаешь, лучшее средство от всех ран и болезней – это хороший секс…
Хэлкар все-таки сплюнул – по крайней мере, мысленно.
Вот что ему сейчас больше хотелось – так это заткнуть уши. Опять же мысленно он попенял убийце за то, что тот избрал своей жертвой Гэлнара, а не Фаэ.
Зря, нет, в самом деле зря!
Девочке бы на Земле на дискотеках нижним бюстом вертеть, а не здесь, в прекрасном новом мире… или не в очень прекрасном. Эх, Георгий, отбирал же народ, как такую-то проглядел?!
Все разговоры внезапно смолкли, даже Фаэ наконец заткнулась. Хэлкар прищурился и скорее понял, чем увидел, что противники взяли в руки раскаленные докрасна стилеты. Он затаил дыхание, до рези в глазах вглядываясь в Ульмара и Ника. Кто из них не выдержит первым?
Неужели Ник?!
Вот тогда появятся новые трупы, непременно…
Хэлкару очень хотелось, чтобы Ульмар с воплем выпустил стилет. Но прошло уже десять секунд, а оба поединщика даже не подали виду, что испытывают боль.
«Черт возьми, да похоже, они вовсе ничего не чувствуют», – подумал Хэлкар. Это было странно, было… неправильно, что ли.
И в тот же момент он увидел… не глазами, в которые по-прежнему безжалостно било вечернее солнце, а иным зрением. Какой-нибудь земной экстрасенс в таких случаях начинает сколь долго, столь и путано плести про «третий глаз» и ауру.
Откуда-то из толпы, из передних рядов протянулись к поединщикам две сверкающих нити: красная – к Ульмару и серебряная – к Нику. И если юноша выглядел как обычно – если не считать, что даже сейчас Хэл мог рассмотреть только его силуэт, то Ульмар показался полностью припорошенным ледяным крошевом. И кое-где этот лед начинал плавиться.
Видение продолжалось не более секунды, потом нормальное зрение вернулось к нему, но Хэл понял только одно: кто-то – точно так, как он – понимает, что убийца – командир «Грифона».
И этот кто-то в силах помочь Нику.
Небольшое облако закрыло солнечный диск, стремящийся к горизонту, и Хэлкар, перестав наконец щуриться, смог рассмотреть лица дуэлянтов. Ник выглядел спокойным, хотя слегка удивленным, зато Ульмар перекосился в злобной ухмылке, от которой у Хэлкара тотчас же зачесались кулаки, а к горлу подступил тошнотворный горький ком. Хэл испугался, что его вырвет прямо сейчас, при всех – от внезапно нахлынувшей ненависти, отвращения и чего-то еще, чему он не мог подобрать названия.
Он глубоко вздохнул, коснулся аметистового кристаллика, враставшего в его тело, и от всей души пожелал, чтобы Ульмар сейчас почувствовал на своей шкуре, что такое раскаленный стилет. Хэл так явственно представил себе, что происходит при взаимодействии раскаленного металла с живой человеческой плотью, что его правую ладонь свело легкой судорогой.
И когда Ульмар швырнул стилет на землю, Хэл нисколько не удивился – все произошло так, как должно было случиться. А понять, откуда взялось магическое воздействие, убийца будет не в состоянии, тем более что кто-то (явно сильней Хэлкара) был сегодня на стороне Ника…
«Ищи ветра в поле, оглядывайся, пока у меня такая защита, ты меня не увидишь!» – с торжеством подумал Хэл и тут же замер, как вкопанный – то же самое случилось и с остальными, никакой защиты не имевшими… И как он ни пытался пошевелиться – ничего не выходило.
И того, что случилось потом, он совершенно не ожидал – Ульмар набросился на совершенно ни в чем не повинную Химеру. Улыбчивая девушка, которую знал весь Эльсинор как «главного завхоза», уж никоим образом – по мнению Хэлкара – не могла заступить дорожку убийце.
Если бы Хэл не знал, что командир «грифонов» использует какую-то магию, он решил бы, что Ульмар ведет себя как самый типичный параноик: сперва выкрикивал какую-то ахинею, потом – видимо, у него совсем стало плохо с головой – ударил стилетом Ника.
Хэлкар даже не успел толком разглядеть, как Сигурд и Ингвар одновременно рванулись к убийце – он увидел лишь, как сверкнула в воздухе сабля, а Ульмар тяжело рухнул рядом с Ником.
Ни злости, ни страха Хэл не ощутил.
Он, не отрываясь, смотрел на лужу крови, которая становилась все больше и больше, и внезапно ему показалось, что тело Ульмара на секунду скрыло черное марево – и тут же морок рассеялся.
Но, кажется, никто больше этого не заметил. «Может, от этого яркого солнца у меня начинается обман зрения? – подумал Хэлкар. – Ну да, так вот оно и бывает: сперва солнышко глаза режет, потом клыки тихонько прорастают, кожа бледнеет… А после и крови захочется».
Ернические мысли приходили в голову совершенно невпопад, но ему хотелось сейчас одного – прогнать от себя кошмар оцепенения, когда понимаешь, что рядом творится зло, – и ничего не можешь этому противопоставить.
Каждый реагировал на происходящее по-своему.
Олли, Эвелина и оправившаяся от потрясения Химера мигом оказались около Ника – кажется, ему еще можно было помочь. Кто-то издал потрясенное «ах!», а некоторые особо чувствительные девицы, в их числе Фаэлинда, к огромной радости Хэла, которому наконец-то никто не загораживал обзор, едва не упали в обморок. Фаэ сидела на земле и бормотала что-то совершенно бессвязное, видимо, надеясь на скорое утешение со стороны подруг, а лучше – приятелей.
– Закопайте эту падаль где-нибудь, – раздался голос князя. Сигурд с брезгливой ненавистью посмотрел на мертвого Ульмара и тут же отвернулся. Сейчас его куда больше беспокоило, останется ли жив его оруженосец.
«Ну что, господин очевидец, так и будем стоять столбом? – поинтересовался внутренний голос Хэлкара. – Не ахаем, подобающего ужаса на лице нет, опять-таки внимание лишнее привлекаем… Да ладно, – отмахнулся Хэлкар. – Даже если сейчас я разденусь догола, никто этого не заметит… Кроме Фаэ и двух-трех ее подруг».
И вновь перед Хэлом возник морок: Химера, склонившаяся над Ником, неожиданно оказалась окутанной золотистым сиянием. Так что, выходит, это она помогала Нику не обжечься, а Ульмару – поджарить руку? Чушь какая, быть того не может, чтобы завхоз – извините, Мастер по хозяйству – обладал хоть капелькой магии. Или у нее способности только сейчас открылись? Почему бы и нет – магов здесь должно возникнуть великое множество. Если уж даже он, потомственный атеист («безбожник», – безжалостно поправил внутренний голос), получил вместе с кристаллом свой странный Дар…
Стоп.
Дар, говорите?
Наследство давным-давно сгинувшего Древнего?
А кто сказал, что и второй Древний не мог здесь проявиться? Вот что – надо бы посмотреть, куда оттащат труп этого «грифона». Кажется, что-то с ним не то…
Очень уж не то.
Двое дюжих дружинников оттащили тело убийцы к ближайшим зарослям суставчатого растения, похожего на бамбук, там труп и оставили, чтобы он не слишком бросался в глаза, а сами поспешили к поляне, где целительницы все еще пытались бороться за жизнь раненого.
Стоило Хэлкару приблизиться к телу убийцы, как кристалл, висящий у него на груди на ненужной теперь цепочке, стал теплым. Хэл вдруг вспомнил темную дымку, окутавшую поверженного Ульмара.
Нет, не глюк это был, не морок, а что-то еще. Какой-то особый Дар, что ли? Например, притвориться мертвым, обмануть врагов, а самому тихонько слинять? Но, извините, после такого удара не выживет никто, будь ты хоть четырежды маг Советского Союза! И уж если тебя разрубили едва ли не от плеча до паха, притворяться дохлым незачем.
