Алекс Орлов - Рекс
Если же Юргенсон не решится перейти в наступление, ему придется уехать, а Рутберг захватит его точки.
Время работало против его противника, и Рутберг спокойно ждал своего часа – либо победы в бою, либо захвата собственности отступившего противника.
А между тем Юргенсон продолжал усиливать давление, подключая к операции все новые силы, и скоро ему стали помогать даже полицейские.
На встречу с одним из таких информаторов поехали Каррот и Скип, они неплохо сработались за время путешествия и теперь выступали вместе.
Отправившись с фермы в противоположную от Карстона сторону, они сделали большой крюк, выехали на шоссе и уже потом, спустя час, въехали в город с другой стороны.
– Джейк, полиция…
– Я вижу, но мы ничего не нарушили, – сказал Каррот, однако чуть сбросил скорость и посмотрел в зеркало заднего вида. За ними ехал микроавтобус какого-то сетевого магазинчика, дальше зеленый минивэн, а следом за ним серый «Скаут».
– В твоих устах эти слова звучат угрожающе, – заметил Скип, усмехаясь.
– Честным людям бояться нечего.
– Я к тому, что это не может быть наш полицейский?
– Нет, наш другой.
– У него какая-то особая примета?
– Это не твое дело, Скип. По легенде, мы едем купаться, а у тебя такое лицо, как будто ты хины переел.
– А у тебя?
– У меня бодрое.
Они проехали мимо скучавшего возле машины полицейского, и Каррот свернул на аллею с высокими пальмами, листья которых раскачивались от утреннего бриза и роняли семена размером с каштан.
– Как думаешь, их можно есть? – спросил Скип.
– Уверен, что нет, – ответил Каррот, снова изучая пристроившиеся за ними машины.
– А если поджарить?
– Тогда можно, – с той же уверенностью произнес Каррот.
– Твой маленький пистолет с тобой?
– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?
– Ты так быстро его выхватываешь, что рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.
– Там всего четыре патрона.
– Я знаю. Но по статистике нам противостоят группы от двух до четырех человек.
– Откуда взялась такая статистика? – спросил Каррот, делая новый поворот и замечая, что наряду с новыми машинами – красным «Аваро» и каким-то грузовичком, сзади снова пристроился серый «Скаут».
Невысокие дома, чисто выметенная мостовая, где-то каменная, а где-то из плиток. Только в небольших городках и курортных зонах была возможна архитектурная свобода, но там, где города разрастались, особенно в северных широтах, в постройках царила одинаковость – один общий для всех стандарт.
Одинаковые дома, одинаковые заборы, коричневые собаки одного возраста, женщины в разных пальто, но с одинаковыми улыбками, машины, похожие на своих владельцев.
– Я вижу этого полицейского, – сказал вдруг Скип.
– Почему ты решил, что это он?
– Потому, что он посмотрел в нашу сторону, он ждет, что мы к нему подъедем.
– Пусть думает, мы поедем к другому, – сказал Каррот, нарезая очередной поворот и видя, что серый «Скаут» на этот раз отстал.
– Ты смотри, он отстал! – заметил Скип.
– А я думал, ты ни хрена не видишь…
– А я думал, ты…
– Значит, один-один. Тебе сколько лет, Скип?
– Молодо выгляжу?
– Не то чтобы очень, но в нашей службе никого моложе тебя я не встречал. Кстати, смотри какая девушка выходит из банка.
– Клевая девчонка. Рыжая. Мне рыжие нравятся.
– Рыжие всем нравятся. А еще говорят, они везучие и у них полно денег, – добавил Каррот и, чуть согнувшись, поправил под сиденьем автомат, который от тряски медленно выезжал к педалям, того и гляди заклинит управление.
У себя в Аль-Империале они возили оружие в специальных стойках с зажимами, но здесь были свои законы и на виду держать оружие запрещалось.
– Мне двадцать три года.
– А выглядишь на девятнадцать.
– Порода у нас такая, ничего не поделаешь.
– Против породы не попрешь.
– А почему ты решил, что рыжие богатые?
– Потому, что девушка вышла из банка, она хорошо одета, часы у нее тысяч за пять, а машинка, хоть и маленькая, но дорогая – со всеми опциями.
– Так это не она богатая, а мужик, который ее содержит.
– Нет, скорее папочка. Она очень уверенно держится, значит, привыкла к деньгам с раннего детства. Содержанки выглядят иначе. А вон и наш полицейский…
44
Каррот на ходу мигнул фарами, и полицейский сержант тотчас указал на него жезлом и решительным жестом потребовал съехать на обочину.
– Ничего себе пантомима! Я даже испугался, – сказал Скип.
– В полиции работают артистические натуры. А запах денег помогает раскрывать их таланты.
Промаршировав, как на параде, полицейский подошел к машине, резко козырнул и представился:
– Сержант Декстер! Предъявите ваши документы, поскольку вы нарушили все правила, которые только возможно!
Каррот подал права, и сержант начал их изучать.
– Надеюсь, вы от капитана Роджера? В противном случае я выгляжу полным идиотом…
– От капитана, все в порядке, – заверил его Каррот.
– Значит так, господин водитель! – громко произнес сержант, тыча пальцем в права. – У вас здесь все неправильно!
И, понизив голос, заговорил быстрее:
– В общем, такие дела, приятель. На оврагах, метрах в четырехстах от моря, копается некий господин Тюнс по кличке Рашпиль. Большой мастер по части установки фугасов.
– Значит, ждут с той стороны?
– Значит, ждут со всех сторон, но там не пропустят точно.
– Что-нибудь еще?
– Остальное у них без изменений, вывозят свою дурь на продажу, привозят выручку с игровых точек, изредка развлекаются со шлюхами.
– Свои есть или из заведений?
– Из заведений.
– А своих у них нет?
– Есть у них дамы, более или менее постоянные, но к тем подход нужен, внимание. А с этими проще – привезли, потом увезли, и никаких хлопот и расшаркиваний.
– Очень мило. Ну ладно, вот еще документ посмотрите, – сказал Каррот, подавая тонкую папку. Сержант открыл ее и увидел деньги.
– Вот эти, внизу, это вашему капитану, как договаривались, а сотенную сверху – возьмите себе.
– Да вроде капитан обещал мне…
– Ладно, поступайте как хотите, сержант. В следующий раз будет бежевый седан «Аурелия»…
Получив назад свои права, Каррот тронул машину, и они поехали дальше, для вида возбужденно жестикулируя, словно обсуждая возмутительные придирки полицейского.
– Ну хватит, не будем переигрывать…
– А за нами кто-то едет? – спросил Скип.
– Пока не вижу, вроде обычные машины и в них обычные люди.
– Но, возможно, они тоже разыгрывают из себя обычных, как мы сейчас устраивали спектакль?
– Возможно, – согласился Каррот. – Так кто тебя такого молодого в службу взял?
– Это не ко мне вопрос, а в отдел кадров.
– Скользкий ты, – покачал головой Каррот, сворачивая в квартал со старыми домиками. Здесь были широкие тротуары, на которых возле каждого дома стояли деревянные ящички с цветами. Это было красиво и трогательно, ведь каждый ящик, помимо прочего, был еще и расписан красками.
– Что там впереди, Скип?
– Тупик или… Нет, там поворот направо и дорога вдоль старых доков.
– А что у нас сзади?
– Микроавтобус. Он за нами еще не ездил. Но парень за рулем вроде тот же, что был в сером «Скауте», вот только усы…
– Усы приклеить можно.
– Джейк, а тот, что позади него, держит в руках дробовик!
– Точно? – спросил Каррот, деля свое внимание между зеркалом заднего вида и мощенной камнем дорогой, где попадались большие выбоины.
– Точно. Он сидит во втором ряду кресел и левой рукой держится за ствол, а приклад упирает в пол.
Каррот какое-то время приглядывался, проверяя слова Скипа, потом сказал:
– Похоже на то. Бери из-под сиденья автомат и прикручивай к нему глушитель. Он под твоим сиденьем.
– Что ты собрался делать, Джейк? – спросил Скип, однако автомат достал и глушитель прикрутил быстро.
– У тебя оружие имеется?
– Имеется.
– Тогда слушай внимательно – не будем ждать, пока они врежут по нас картечью, и перехватим их сами.
– Но где?
– А вот там, у доков!
Обогнав громыхавший на ухабах мусоровоз, Каррот вывел автомобиль на накатанную грунтовку и помчался вдоль берега, обходя другие машины, однако микроавтобус не отставал.
Заметив подходящий съезд на дорогу между корпусами брошенного завода, Каррот сделал поворот и в зеркале заднего вида заметил, что микроавтобус поехал дальше, словно его водителю не было до них никакого дела.
– Ну, или так, – произнес Каррот, ведя машину между корпусами. Потом заехал за угол ближайшей постройки и, сделав еще один поворот, спрятал машину за кучей битого кирпича. Там он заглушил двигатель, и они со Скипом стали прислушиваться.
