Юрий Бахорин - Нептун: Похитители тел
От дальнейших размышлений Акселя отвлек звук открывающегося замка. Он инстинктивно отпрянул, подхватил с пола свой чемодан и беззвучно скрылся во тьме коридора.
В отведенной ему двадцатой комнате Аксель обнаружил приготовленную просторную одежду, являвшую собой нечто среднее между больничной пижамой и одеянием бедуина, и мягкие домашние туфли. Сама комната оказалась достаточно большой, с двумя высокими окнами в наружной стене. У левой от двери стены стояла широкая старомодная кровать; посреди комнаты Аксель увидел накрытый синей бархатной скатертью стол и два жестких кресла с резными спинками. Довольно-таки скудную меблировку дополнял огромный, непонятно зачем впихнутый сюда шкаф — тех вещей, что Аксель взял с собой, не хватило бы для того, чтоб заполнить его и на треть.
На столе лежал план дома, рядом с ним покоился распорядок дня, показавшийся Акселю не слишком обремененным полезной информацией. Четыре пункта предназначались для принятия пищи, один — для сна. Остальные восемь имели краткие исчерпывающие пометки: «На усмотрение доктора Фуджи». Аксель иронически хмыкнул, кинул листок на прежнее место и механически посмотрел на часы. Циферблат показывал без четверти шесть. Судя по лежащему на столе распорядку, до обеда остается час с четвертью — можно сказать, аристократический режим дня! Сам Аксель — кроме особых случаев — в шесть обычно ужинал. Что ж, придется привыкать, а пока не худо придумать, как скоротать оставшиеся час с четвертью. Собственно, путь для этого у него всего один. Аксель вспомнил словоохотливого Юла Лундстрема и обреченно вздохнул, поняв, что иного выбора, чем спуститься в библиотеку, ему попросту не оставили.
Шагая вниз, Аксель постарался еще раз припомнить последний разговор с Мтомбой. Согласно данным друга, с визитом в лечебницу они угадали в необыкновенно благоприятный момент. Сейчас в клинике, рассчитанной на полсотни человек, находится всего пять — с учетом доставленной накануне Анны — пациентов. Ситуация неслыханная, но случилось так, что в ближайшую неделю никто из стоящих в очереди на лечение не сможет заполнить вакансии. Доктор Фуджи воспользовался этим для того, чтобы отпустить почти весь персонал в давно обещанный отпуск. Правда, сам Соломон не разделял оптимизма друга. С одной стороны, отсутствие лишних глаз не может не действовать успокаивающе, зато с другой… Человеку, даже такому заметному, как Соломон Хук, легче спрятаться в толпе, нежели в безлюдной пустыне.
Впрочем, не мог он отрицать и того, что задача его упрощается. Искать Анну и сведения о круге общения Токадо ему предстоит, опираясь на показания четырех пациентов, примерно такого же количества медицинского персонала и равного им числа горничных и поваров. У Мтомбы имелись досье на всех четверых, но Аксель не стал их читать, по опыту зная, как трудно порой перебороть предвзятое мнение.
С Юлом Лундстремом он уже успел пообщаться и считал его едва ли не идеальным источником информации. Если вести себя верно, изображать искренний интерес и подтверждать его заданными кстати вопросами, то при известном терпении от очкарика можно добиться многого. Поскольку Лундстрем находится здесь достаточно долго, он, без сомнения, не мог не застать Токадо, не говоря уже о том, что появление в клинике очаровательной мисс Стенсен не должно было остаться им не замеченным.
Занятый размышлениями, в коридоре первого этажа Аксель едва не наткнулся на двух высоких, показавшихся ему странно одинаковыми мужчин в белых халатах, вероятно, медбратьев. Оба одновременно взглянули на него и вежливо и совершенно одновременно поклонились. Проходя мимо, Аксель ответил энергичным кивком, размышляя о том, какие порой жизнь выкидывает фокусы — хотя бы эти две идентичные копии с неизвестного оригинала…
Библиотека в клинике оказалась небольшой, но вместительной. Массивные — до потолка — стеллажи вдоль стен были битком набиты книгами. Пара высоких — сейчас бесхозных — лестниц стояла у дальней стены. Еще Сол увидел с дюжину рабочих кресел с высокими спинками, расставленных около полудюжины рабочих столов. На каждом из столов он увидел по паре электрических ламп местного освещения, копировавших старинные керосиновые светильники. Три из них сейчас горели, заливая библиотеку потоками мягкого света из-под темно-зеленых плафонов. Все вместе взятое создавало у Акселя настроение сосредоточенности и покоя, каковые, собственно, и должны сопутствовать библиотечному залу. Однако присутствовал здесь и некий налет архаичности.
Юл Лундстрем сидел прямо напротив входа, судя по всему, поджидая именно Акселя. Кроме него, в комнате находились и остальные трое — не считая Анны — обитателей клиники: необыкновенно сухой человек лет пятидесяти сидел в кресле за одним с Юлом столом, остальные двое, словно спрятались за их спинами — за следующим, и о чем-то оживленно вполголоса спорили. Аксель остановился в дверях и окинул быстрым взглядом каждого, но на его приход отреагировал только Юл. Остальные трое лишь скользнули по нему мимолетными взглядами и вернулись к своим делам. Зато Лундстрем сразу вскочил, подошел к Акселю и, взяв его под руку, подвел к своему тощему соседу. «Подобное стремится к подобному»,— невольно подумал Аксель.
— Соломон Хук — Тимоти Мэтисон,— представил он друг другу Акселя и Тощего, и едва новые знакомые успели скрепить знакомство рукопожатием, добавил: — Соломон только что вернулся из экспедиции на Ян, где ему пришлось пережить несколько… необычных моментов.
Соломон успел заметить, как в глазах Мэтисона вспыхнул и тут же погас огонек неподдельного интереса. Лундстрем тут же сел на свое место, словно предчувствуя, что случится в следующий момент. Мэтисон, только что неподвижный, точно мумия древнего фараона, весь напрягся и шагнул в Акселю вплотную.
— Вы пользовались гиперпространственным транспортером? — яростно зашептал он, обдав щеку Акселя горячим и влажным, точно выброс пара из утюга, дыханием.
— Нет, что вы,— мягко откликнулся Хук.— Гипертранспортер — дорогое удовольствие. Мы добирались на старой калоше с ядерным движком.
— Повезло…— разочарованно и, как показалось Акселю, с завистью — смысла которой Сол в тот момент не понял — протянул Мэтисон.— А вот мне не посчастливилось,— мрачно констатировал он.— Год назад я путешествовал на Марс. Жена, знаете ли, не терпит перелетов и уговорила меня воспользоваться услугами фирмы «Межпланетные путешествия без проблем!» Верно говорят: устами женщины нас искушает дьявол! — Он выразительно посмотрел на Хука.— Как бы там ни было, но я согласился.— Аксель внимательно слушал, никак не выказывая нетерпения. Поймав на себе его взгляд, Тим продолжил: — Я ведь был такой же, как вы, а сейчас посмотрите — от меня прежнего остался только рост! Приятель сказал, что при трансляции исказился вектор массы и мне еще повезло — результат мог оказаться гораздо хуже! Я обратился в кампанию, но там меня подняли на смех… Нахально заявили, что приятель мой псих, да и у меня мозги набекрень…
Аксель посмотрел на Тощего, и ему стало искренне жаль своего нового знакомого. Казалось, тот готов расплакаться, хотя на человека слабохарактерного явно не походил.
— А как ваша жена? — Мэтисон смерил Хука непонимающим взглядом.— Ну, вы же говорили, что путешествовали вместе с женой,— пояснил Аксель свою мысль.— Как ваша супруга перенесла транспортировку?
— Но ведь она женщина…— теперь уже Акселю пришлось смерить Мэтисона непонимающим взглядом.— Да что же дурного может произойти с женщиной, да еще с такой, как моя жена, я вас спрашиваю?! — пояснил Тощий свою мысль, заставив Акселя вспомнить, что разговаривает он с не совсем здоровым человеком.— Да ничего с ней не произошло!
Вот так вот! Ничего, и точка! Что называется — приплыли! А главное, аргументация прямо-таки железная! Сол испытал редкое и неприятное ощущение, словно он стремительно глупеет, а главное — трезво отдает себе в этом отчет. Юл на своем стуле с трудом удерживал на лице серьезное выражение. Аксель понял, что только что стал свидетелем редчайшего процесса, в ходе которого трагедия стремительно трансформировалась в комедию, комедия обернулась фарсом, и все произошло мягко и естественно. Так сказать в ритме вальса: раз, два, три…
— А вы не пробовали обратиться к медикам? — поинтересовался Аксель, окончательно убедившись, что перед ним, так сказать, депрессант в чистом виде, или говоря попросту — псих.— Как они объясняют создавшееся положение?
— Ме-ди-ки — пе-ди-ки! — скривив губы с нескрываемым отвращением проскандировал Тощий.— Что они могут знать о человеческом организме! Твердят, как попугаи, что нарушение моей конституции вызвано следствиями гормональной перестройки, которая, в свою очередь, является редкой, но известной в медицинской науке реакцией иммунной системы на критический возраст. Климакс, говорят, мать их! — зло выругался он. Закончив рассказ, Мэтисон прикрыл глаза пергаментными веками и, вероятно, исчерпав последние силы, погрузился в блаженную полудрему. Аксель задумался над рассказом своего нового знакомого. Не вызывало сомнений, что только что озвученная им история — бредовая фантазия далекого от техники человека. Гиперпространственный транспортер не оказывает на человеческий организм никакого воздействия. По крайней мере, на том уровне знаний, которым обладает человечество, никакого взаимодействия организма и приводящих транспортер в действие сил выявить не удалось. Во всяком случае, из разговора следует лишь один, зато важный для Сола вывод: ценность Тощего, как источника информации, приближается к нулю.
