Денис Ватутин - Красное Зеркало. Конец легенды
– Потерпи немножко…
– Я потерплю, – заверил я, – только скажи сначала, где здесь выход?
– А тебе зачем? – ехидно спросила Джей. – Хочешь сойти с дирижабля?
– Да хочу купить пивка в ближайшем ларьке, – в тон ответил я. – И вообще всякий раз, когда меня кладут в железный гроб, мне любопытно знать: где выход? Это у меня с детства…
– Рабочий люк спереди и чуть влево, за силовым агрегатом, – отрапортовала Джей, почувствовав мой перевес в риторике.
– Лететь нам с тобой минимум часа три – три с половиной, – начал я рассуждать вслух. – Это только от города до горы, а там – марсианский леший только знает, куда мы попремся… От Элайи пока нет ничего?
– Пока молчит, – ответил голос моей напарницы в наушниках. – Они там, наверное, в панике перекраивают все планы… Конечно, если мы дадим им пеленг места назначения, это сильно ускорит процесс. Но тем не менее ждать их придется прилично…
– Если, конечно, у нас вообще получится их подождать, – мрачно произнес я.
– Ну, Странный, больше оптимизма! – посоветовала Джей.
– Что-то он у меня весь вышел, кажется, – проворчал я. – Как воздух из шарика…
– Я вот что думаю, Дэн, – перебила она меня. – Надо будет на высоте семь километров нам открыть рабочие люки и попробовать оглядеться: может, получится спрыгнуть?
– Ага, – ответил я, – и разбиться о камни. Как-то так я себе это все и представлял…
– С моей стороны есть катушка со шлангом для пневматики, метров на десять…
– Воздух из шарика… – повторил я медленно, – слушай! Можно из пистолета продырявить полотно баллона! Тогда дирижабль начнет терять высоту!
– Дэн! Я всегда подозревала, что ты гений! – воскликнула дочка Хмурого.
– Ну, что ты, – я скромно замялся, – всего лишь талант… Только пули разрывные нужны – если Азиз все отдал, значит, у меня есть. А вот высотомера на моем КПК нет, чтобы высоту определить, где сваливать пора…
– Не парься, – успокоила Джей, – у меня есть: я же по горам-то лазаю…
– Ну, это хоть как-то напоминает последовательный ряд продуманных действий, – удовлетворенно заметил я, вновь наслаждаясь ментоловым ароматом. – Главное – не попасть в зону сканеров наблюдения базы, не разбиться, не взорвать дирижабль, еще чтобы на этой высоте связь брала, и неплохо было бы не попасть в бурю, а самое важное – чтобы воздух в дыхательных баллонах не кончился. Да и автоматические винтовки не помешают, конечно, вкупе с теплой палаткой…
– Вот я никак в толк не возьму, – прервала мои философские рассуждения моя напарница. – Как ты с такими претензиями к жизни и внешнему комфорту дожил до текущего дня?
– Как-как, – передразнил я. – Страдая и мучаясь, естественно, – а ты как думала?
– Да, – голос Джей сочился сарказмом, – я и забыла – ты же землюк! Существо нежное…
– А еще я начитан, воспитан и являюсь субъектом с глубоко рефлексирующей натурой и тонкой и чувствительной системой мироощущения, – добавил я.
В эфире раздался протяжный вздох, и хоть я и не видел в темноте за компрессором, но я был убежден, что Джей закатила глаза.
– Интересную все же вещь сказал твой темнокожий друг под конец, – произнесла она через какое-то время.
– И что же он сказал? – полюбопытствовал я.
– Он сказал, что, скорее всего, прямо сейчас вернется к своей пани Аиде и поступит в точности как собирался ты…
– Как? – спросил я.
– Будет просто жить и чувствовать от этого счастье…
Плавно раскачивалась далеко внизу панорама каменистого склона. Под фиолетовым, со стальным отливом, небом с тяжелыми пластами облаков торчали камни, покрытые серо-коричневым льдом, между которыми причудливыми лентами волн витиевато переплетались полоски ярко-белого снега, искрящегося в редких всполохах электрических разрядов меж облаков.
Ветер крепчал, а я по плечи высунулся в рабочий люк, упершись одной ногой в силовой агрегат компрессора, а другой в контрольный пульт. Теперь я видел голову Джей, точащую из второго такого же люка, по ту сторону агрегата. Мы вертели головами по сторонам, зябко ежась на ветру. Это Олимп, высота семь километров. Воздуха мало, и он чертовски холодный – термометр показывал минус тридцать семь по Цельсию. Выше еще холоднее, пока наконец гора не пронзает атмосферу планеты, касаясь своей вершиной леденящего мрака космоса.
Я мысленно поблагодарил Азиза-Артуса за проявленную заботу: комбезы он нам выдал улучшенного армейского образца, для высоких широт. Они были сделаны из специальной многослойной ткани, снабжались легким и крепким бронежилетом, усиленным подогревом и аккумуляторами повышенной емкости. Я таких моделей даже и не встречал. Жаль, что он не выдал нам автоматических винтовок, но, как говорится, спасибо и на этом.
Медленно проплывала под нами унылая, холодная, мертвая горная пустыня, где, казалось, ничего живого быть просто не должно.
Прямо над нами, метрах в семи – десяти, плыла по воздуху темно-серая туша баллона дирижабля. Огромный дискообразный, с растопыренными по сторонам штангами моторных гондол, на которых крепились по две небольших турбины с вытянутыми металлическими топливными баками, почти примыкающими к корпусу. А над ними, чуть впереди, дрожали от натуги на ветру такие же темно-серые полотна крыльев-парусов, натянутых на каркас из сверхлегкого сплава. Ветер слегка изменился, и полотно одного из крыльев стало закручиваться невидимыми тонкими тросами на рею. В центре брюха аппарата виднелись такелажные фермы с укрепленными на них лебедками и небольшая кабина управления, тускло поблескивающая иллюминаторами. Там, наверное, тепло, комфорт и уют…
Сколько мы ни обшаривали мрачный и величественный пейзаж – вокруг ничто не указывало на малейшие следы человеческой жизнедеятельности. Ни дорог, ни тропинок, ни даже развалин поселков или остатков стоянок Охотников. Окажись мы сейчас там, внизу, на земле – это означало бы для нас стопроцентную смерть по истечении запасов воздуха и энергии на подогрев костюма. По карте ближайшее поселение, Терраса Ульмана, была в шестнадцати километрах на юго-востоке и являлась деревней геодезистов. Мы могли бы добраться дотуда, но… Много разных «но»… Прыгать с дирижабля, казалось, еще рано. Потом, не зная дорог, безопасных проходов… Все это выглядело весьма сомнительно.… А в том направлении, в котором мы летели сейчас, не было вообще обозначено никаких поселений или же объектов.
Нас немного качнуло, пошла в сторону однообразная каменистая земля, покрытая снежными заносами, слегка закружилась голова. Не то чтобы я боялся высоты, просто все это положение меня нервировало.
Даже не включая внешних микрофонов, было слышно, как завывает ветер в канатах и оснастке дирижабля, как ревут трубным гласом турбины и хлопают от порывов ветра паруса. Снег стал усиливаться: наш летательный аппарат захватила волна снежного шквала, отчего качка заметно возросла.
Казалось, что сквозь завесу налетевшего снежного облака воют на разные голоса древние заснеженные камни из легенд про Гунн-Шу: просто человек абсолютно не вписывался в этот пейзаж – здесь могли быть только сверхъестественные существа.
В тон гулу ветра надрывно взвыли турбины на мотогондолах дирижабля, и отчаянно завибрировали хлопками полоски ткани на крыльях. Воздух потемнел, став каким-то прозрачно-ультрамариновым, размеченный мириадами мельтешащих снежных хлопьев. На дирижабле зажгли мощные прожектора, в ярких лучах которых тысячами вспыхнули радужные яркие льдинки снега. Рядом с турбинами снег выписывал затейливые кренделя турбулентных завихрений. Обшивка шуршала, ветер сипло свистел на разные лады, а качка все возрастала…
– Авиалинии Лихоторо-Сити приносят свои извинения за доставленные неудобства во время полета в связи с ухудшением погодных условий! Желаем вам приятной посадки! Пользуйтесь услугами только нашей компании! – раздался в моих наушниках голос Джей, перекрываемый внешним шумом.
– Принесите мне горячего кофейку, пожалуйста, – ответил я.
– У тебя что, фляжка без подогрева? – съязвила Джей.
– Да уж, – вздохнул я, – не знаю даже, что хуже: замерзнуть тут, на земле, насмерть или по-простому разбиться о камни на этой бандуре, взорвавшись вместе с цистернами. Либо лед, либо огонь – почему нет каких-то средних вариантов? Может, я что-то не так в жизни делаю?
– Брось ты, Дэн, философствовать, сейчас не до этого, – одернула меня моя строгая напарница.
– Ну, тогда давай поговорим о том, как крепко мы впоролись, – предложил я. – Шансов выжить у нас примерно ноль целых двадцать пять тысячных процента.
– Значит, все в порядке, – бодро ответила Джей.
– Это оптимистический прогноз, – добавил я. – Подогрева с воздухом у нас часов на пять, и мы вольны распоряжаться этим как нам вздумается.
