Андрей Май - Poterayshka
Пять дней, много или мало? Элитными бойцами мы не стали. Зато появилась сработанность в группе. Согласитесь, это немало. Усиленно мозговали, как броневик наш по броне улучшить. Лоб, нормально. Борта, особенно моторный отсек. У двигателя охлаждение воздушное. Жалюзи регулируются. Это и было самое слабое место. Идею укрыть движок бронниками отмели, ухудшится охлаждение. Зато добавили медные рёбра охлаждения, целых 8 кг меди. В итоге добавили с обеих сторон моторного отсека по два пакета из нержавейки с титаном. Закрепили их с большим углом наклона. В пространство между пакетами и бронёй вложили кевлар из броников. Так же, кевларом, внутри корпуса обделали бока башни и боевого отделения. Будет своего рода противоосколочный подбой. Где смогли, добавили брони, пакетом нержавейки с титаном. Провели ревизию узлов и агрегатов броневика. Смазали, подтянули. Больше сделать не могли и не успевали. Проверили рации. Наконец-то разобрались со штатной Fu Ger 12 SE80. Рацию ближнего радиуса заменили на Р-130. Николай взял позывной — «Арх», от архангел, раз он Серафимович. Ахмед стал — «Горец», просто и со вкусом. Учитывая его любовь к холодному оружию. Ванесса стала — «Мэй», просто и без затей. Мой позывной, надеюсь, помните. Ванесса озадачила меня вопросом, есть ли эмблема или герб у нашего клана? Я сказал, что даже не задумывался. Мол, это особо и не нужно. Она спросила, кто я по гороскопу, я ответил, на этом разговор закончился. Вечером, накануне отъезда, меня позвали в бокс. Наша чудо-дизайнер, руки б оторвал, нарисовала на морде броневика герб клана. Нарисовала красиво! Понравилось. Но как же маскировка? Картинка 50 см на 50 см. Изображён рак в боевой стойке, за ним — змея, готовая к броску! С настроением нарисовано! Выразительно. Когда успела? Даже девиз подписала на латыни — «Стойкость и разум»! Говорит, Лилит помогла. Просто очуметь! Но когда я увидел надпись на борту машины, чуть не сел. Это ж надо додуматься! Зараза, красиво-то как, готикой вывела — «Сheval noir»! Мол, броневик не «Пума», не надо чужое имя присваивать. Назовём так! Очень красиво и со смыслом! Конченые психи едут! Шева нуар по-французски — чёрная лошадь, а ещё это идиома, лошадь пьяная в дым! Выводы делайте сами!
Подходит Николай.
— Серый! Не кипятись! Чёрная лошадь — тёмная лошадка! Понял? Вот мы и есть тёмная лошадка, которая может всю скачку переиначить! Или обедню испортить! Это уже как тебе интереснее будет.
— Убедил!
Кстати, всё за делами забываю. Наши котята подросли. Осваивали округу. Я очень боялся, что насовсем уйдут в лес. Больше суток не отсутствовали. Придут, воняют бог знает чем. Смотрю, где пёрышко меж когтей застряло. Где кровь не вся вылизана. Царапины порой обрабатывал. Обходили ловушки и сигналки, как привидения. Не задевали, а ходили практически по ним. Зато, если они рядом с базой на прогулке, лучше их дозорных нет. Если кто крупный, прибегут с шальными глазами, мол, это, там, сходи сам глянь. А если кто по силам, слышим вопль атакующего кота. Ни с чем не спутаешь. Придут довольные, гладь их. Не дай бог, рыбы варёной в миске нет. Животы едва по земле волочат, нет же, варёной рыбы, пусть маленько, а поедят. Такие вот котятки! И такие вот пироги… с котятами! Шучу.
Сталкеры активно помогали. Для связи с анклавом я изменил позывной. Ситуация очень сложная, много непредсказуемых моментов. Теперь на связь должен выходить — «Циник». Всё собрано, всё готово. Готовность, как в космос! Взял немного золота, обменный фонд. Взял пару бутылок коньяка. КПК торговца и записные книжки подручных детально изучили. Много непонятного, однако, несколько моментов взяли на заметку. Главное, есть дорога с Севера на Юг. От трассы Берлин-Бёрн на юг отходила дорога, почти до владений индусов. Расположение «Вавилона» приблизительно вычислили. Ехать километров триста.
Ночь все спали. Спокойно. Я проснулся под утро, от шума дождя. Капли воды усиленно колотились в крышу. Подрываюсь. Всем подъём по тревоге. Пока оделись-собрались, дождь закончился. Встали на сорок минут раньше. Двойка сталкеров пошла встречать пограничников, с ними Анар, проводником. Простились. Все собраны, серьёзны. Даже слишком. Подхожу с бутылкой водки к нашей «Пьяной лошади», пытаюсь её напоить, приговаривая:
— Пей, милая! Пей, маленькая! Вот знают черти, как тяжело с похмелья! А опохмела не предложат! Вот в России, упоительны вечера. Зато как омерзительно, порою, по утрам!
Люди заулыбались. Газую дальше!
— Эх, погода! Только пить и спать! Вай! Напиться, забыться, изнасиловать кого нить… морально! А то физически ещё понравится!
Расшевелил! И это хорошо!
— Не поминайте лихом! Чуть чего, запомните нас весёлыми! КАМИКАДЗЕ! НА ВЫЛЕТ! Ахмед, тапку в пол. Жаль, нет у меня в записях «Прощания славянки». Врубил бы на всю мощь! Вспоминаю, есть «Варяг». Минутная задержка и под «Наверх вы товарищи, все по местам…», наш «крейсер» тронулся в путь. Мы же продуманные, магнитолу поставили с акустикой в броневике. Наше движение со скоростью «тапку в пол» назвать чрезвычайно сложно. Ехали 3–5 км в час. Хорошо, что едем.
Полдня убили на болото. Вырвались. Теперь можно и ускориться. Ставлю на магнитоле «Арию», «Я свободен». Оценили. Настрой есть. С Богом!
Много времени уходило на разведку дороги. Это только кажется, степь плоская и ни кустика. А по-настоящему, ручьи и ручейки. Овраги и овражки. Перелески и рощицы. Но мы упорно лезем на северо-восток.
Первая ночёвка. Вроде, что такое триста километров? По автобану — три часа, даже меньше. А тут разведка, рывок. Постоянная съёмка на фото и видеокамеры. Стараемся делать привязку на местности, по высотам и буссоли. Всё время едем в подъём. Семьдесят километров проехали, из них пятнадцать по болоту. Животный мир буквально кишит разнообразием и количеством особей. В небольшой рощице разводим костёр, ужинаем. Спать будем за бронёй. Сижу, пишу. Николай в башне, готовится к дежурству. Ахмед походил вокруг, подходит.
— Командир! Люди здесь часто бывали. Там в глубине, кострище, следы от кольев для палаток. Зверя разделывали. Шкуру не выбросили, взяли с собой. Что пишешь?
— Ахмед! Как думаешь, те люди, которые разведку высылали, где могут быть?
— Так скажу. Искать надо воду. Ручей, речку, озеро. Много людей, надо много воды. На севере исток реки, вот в том районе и надо искать. Если искать их, надо на северо-запад повернуть и потом прямо на север. Исток, он не с пустого места, озеро должно быть. Склон горный. Или возвышенность с плоскогорьем. Если родник, исток реки, ещё подпитка должна быть. Что пишешь-то?
— Ахмед, пишу, что помню о технологиях, об оружии. О станках, приспособлениях. Какие наработки были на заводе. Что не пошло в серию. Было очень много разных систем и образцов, которые не пошли в производство, по разным причинам. Но, тем не менее, достаточно интересных. Вспоминаю оружие конца 19 века и до середины 20 века. Ещё прикидываю, что может быть на вооружении у чёрного люда.
— Ты с Николаем это обсуди. Он хорошо знает про оружие. Может, в две головы лучше подумаете?
— Хорошо!
Ночь прошла спокойно, с утра перекусили и в путь. Повернули на север. В полдень попался транспортный контейнер на 20 тонн. Выпотрошен подчистую. Следы от лёгкой техники уходят на север. Едем. Ландшафт меняется, стало больше кустарника. Высокие холмы сменились на небольшие отдельные скалы. Проезжаем между двух холмов, небольшой спуск…
Минимум неделю здесь ещё были люди. Не думаю, что нападавшие никого не убили. Много гильз. Гладкоствол, пистолетные, попадались винтовочные. В двух местах земля, напитанная кровью. Это я ни с чем не спутаю. Даже через месяц. Обрывки, осколки, клочки. Как после длительной стоянки несознательных туристов. Ходим молча, осматриваем. Здесь был лагерь, человек на двадцать, может немногим больше. Несколько небольших контейнеров. Основательный сруб. С одной стороны лагеря стена из брёвен. Перед ней вкопаны колья. Из двух контейнеров сделаны башни, между ними были ворота. Лагерь окружал невысокий земляной вал. Не больше полутора метров. Перед валом натыканы колья. На самом валу невысокий двойной плетень. А местами между плетней насыпана галька и камни. Удивляет, что нет останков людей. Или кто-то скрылся от нападения, а потом похоронил. Или это сделали другие. Едва ли нападавшие себя этим напрягли. Скорбно. Тяжесть неимоверная. Огромное желание поймать хоть одного из нападавших, медленно его душить и смотреть, как потухнут его глаза. Только не надо обвинений в садизме, нацизме и прочих низмах! Спросите себя, у вас ни разу не возникало подобных желаний? Совсем никогда? Когда видишь, что человек, причинивший много боли и страданий, абсолютно преспокойно продолжает жить, это в вас не вызывает праведный гнев? Поэтому давайте без этих низмов! Тот, кто отринул облик человеческий, уже не человек.
Мы ходили по лагерю, переглядывались, пытались найти, сами не зная, что. Вот скажите, зачем простой, среднестатистический обыватель возьмёт в руки оружие? Наверное, в 90 процентах случаев для защиты. При этом больше, чем в половине случаев применит его бездарно. Но есть, я не знаю, как обозвать таких людей, если в руках нож, то уже всё, герой! В детстве много били? Огромная неуверенность в себе? А если стая таких, это уже — всё! Шакальё на охоте. Хочешь доказать, как ты крут, удиви всех, построй, сотвори такое, что другие не умеют или не могут. Прояви себя в созидании! Нет же, надо реки крови, горы трупов! В итоге то что? Гробница из золота? А на кой ляд оно мёртвому? Так же, как всем, яма метр на два. А таким — так чаще просто ямка, без памяти. А останки зверьё растащит. Просто не понимаю.
