Вячеслав Кумин - Лотерея
Резко открылась соседняя капсула, и из нее показался мужик с круглыми от ужаса глазами. Увидев Эрика, мужик чуть успокоился и тоже стал разбираться со своими катетерами и капельницами.
Эрик ясно понял, что здесь вскоре начнется — массовая истерия. Что сделают тысячи людей, когда осознают, что попали в полную задницу, да еще не по своей воле? Даже представить страшно. Ведь даже обжитая колония вызывала страх, а уж неизвестное место так и вовсе вызовет ужас.
Мужик оказался довольно крепким и быстро привел себя в порядок. Оделся. После чего склонился над соседней капсулой.
— Эй, парень…
Махов посмотрел в сторону мужика.
— Как тебя зовут? Меня — Антон Николаевич Ремезов.
— Эрик Махов… Юрьевич…
— Помоги, Эрик. Тут моя жена… видимо, она не очень хорошо перенесла полет…
— Хорошо…
Эрик встал и направился к Антону Николаевичу. Его жена действительно едва подавала признаки жизни, хотя на индикаторе медицинского блока горели зеленые огоньки, значит, все положенные процедурой мероприятия завершены.
Ремезов открыл крышку и стал отсоединять все трубочки и катетеры от тела своей жены.
Эрик старался не смотреть на обнаженное тело женщины, хотя никаких чувств оно у него не вызывало и не вызвало бы, даже если бы рядом не стоял ее муж. Что называется — не до утех…
— Подержи, я ее сейчас разотру…
«Похоже, он еще не догнал, что мы в жопе, — подумал Эрик. — Да нет, догнал, просто на повестке дня у него сейчас другой вопрос — жена».
После того как Ремезов хорошенько растер тело женщины полотенцами, одел, она стала дышать гораздо глубже и ровнее.
— Ну вот, другое дело… Спасибо.
— Да не за что…
— Теперь давай разбираться с тем дерьмом, в которое мы угодили. Нас не встречают с цветами и оркестром, значит, мы не на Орхане системы Орфея, так?
— Получается, что так…
— Эта мигалка говорит, что у нас аварийная ситуация, но мы все же куда-то приземлились, раз не болтаемся в невесомости, так?
— Да…
— Осталось выяснить, куда именно нас занесла сука-судьба.
— Вот с этим-то как раз проблема. Как это выяснить?
— Нужен какой-то пульт управления…
Его взор сначала наткнулся на медицинский терминал, что стоял возле каждой капсулы. Но увы, он ничем помочь не мог. После перезагрузки его можно использовать как личный домашний компьютер и телевизор в колонии, но никакой полезной информации о произошедшем он сейчас выдать просто не мог. Не его функция.
— Это не подходит… — констатировал Ремезов. — Центр управления?
— А он тут есть? Это же просто посадочный модуль.
— Но ведь его при помощи бортового компьютера спускают. Давай поищем.
Ремезов склонился над женщиной, добился, чтобы она сфокусировала на нем блуждающий взгляд, и отчетливо проговорил:
— Дорогая, все в порядке, я ненадолго отлучусь, а ты оставайся здесь, приходи в себя. Поешь… Договорились?
Женщина слабо кивнула.
— Вот и отлично.
2
Дверь из отсека послушно открылась, стоило только нажать на кнопку, и Махов с Ремезовым оказались в коридоре, заканчивающемся у лестницы с лифтом.
— Я так думаю, центр управления должен находиться наверху, — предположил Ремезов, на правах старшего взяв руководство на себя. Впрочем, Эрику было все равно.
Махов кивнул и вызвал лифт. Он работал, и через полминуты транспортная кабинка оказалась перед ними, приветливо раздвинув створки дверей. Двое шагнули внутрь, Эрик нажал на кнопку верхнего этажа, и они начали подъем. Выйдя из лифта, они обнаружили, что находятся в таком же коридоре, разделяющем отсеки с пассажирами, более пути наверх не имелось, только вниз, на том же лифте или по лестнице.
— Облом… Выше только чердак… там парашюты лежали. Раз мы куда-то сели — значит, их там больше нет.
— А смысл? Думаете, там центр управления?
— Сомневаюсь, — признался Ремезов. — Но проверить стоит, чтобы знать наверняка.
— Давайте…
Эрик полез первым. Сорвал пломбы, открыл люк и поднялся на так называемый чердак. Следом залез Антон Николаевич.
— Пусто… — пробормотал он, оглядевшись.
На чердаке действительно оказалось пусто. Сам чердак перегораживали переборки с техническими лазами без дверей. Напарники быстро осмотрели другие отсеки, но там тоже было пусто.
Блок управления они все же отыскали. Только он им ничем помочь не мог. Не было у него внешних выводов, дисплеев, мониторов и всего прочего. Вещь в себе.
— Облом, — снова повторил Ремезов. — Я тут вспомнил некоторые технические характеристики корабля, и так думаю, что достать требуемую информацию можно только в главном компьютере, что находится в командном отсеке. А он сейчас очень далеко от нас, за сотни, если не тысячи километров, если спуск производился в экстренном, а не в штатном порядке, что вероятнее всего, и тревожные сигналы это подтверждают. Посадочные модули разбросало на многие десятки километров друг от друга, чтобы не случилось аварии в виде столкновения при спуске, а не сели рядышком, образовав этакий городок, как предписано в случае нормального развития событий.
— Верно…
— В спускаемом же модуле есть только узкоспециализированный компьютер для корректировки спуска и прочей информацией не обладает, — продолжил Антон Николаевич. — Ну еще дает сигнал головному компьютеру, обозначая свое местонахождение, но сам не принимает никаких сигналов и тем более никак их не отображает. Собственно, до этого компьютера вообще не добраться, он надежно защищен, да и незачем.
— Согласен. Возвращаемся…
Они вернулись в лифт, никого не встретив в коридоре верхнего этажа, и поехали на свой уровень.
— Я только все же удивляюсь, почему аварийная система молчит и только мигает красным светом, — произнес Ремезов. — Почему она хотя бы в голосовом режиме не сообщит, что произошло и где мы вообще очутились? Сбой в системе или просто подобная функция оповещения колонистов в принципе не предусмотрена?
Махов подумал, что, скорее всего, верно последнее, о чем и сообщил:
— Скорее просто нет функции голосового оповещения. Ведь это просто транспорт для тупой перевозки колонистов без лишних функциональных наворотов, как в полноценном колониальном корабле, где на каждом шагу стоят компы с широчайшими возможностями.
— Думаю, ты прав… Можно только с относительной уверенностью предположить, что мир за стенами этого железного ящика кислородный.
— Должен быть, — согласился Эрик, впрочем, без особой твердости. — Согласно правилам, если пассажирский корабль по каким-либо причинам не может достичь запланированного места назначения, он должен направиться к ближайшему кислородному, пригодному или условно пригодному для жизни миру, где люди смогут дождаться помощи… Мне только не нравится эта формулировка «условно пригодный для жизни».
— Мне тоже… — кивнул Ремезов. — Тем более что неизвестно, сколько придется ждать помощи и придет ли она?
— Вы думаете…
— Все может быть, даже, скорее всего, что так и будет. Сам подумай, посчитай, пока на Земле узнают, что мы пропали, пока снарядят спасательную экспедицию, пока она до нас доберется… а ведь еще нужно определить, в какой именно точке мы пропали и куда конкретно подевались. Но даже если они угадают, в конце концов вариантов не так много, то все равно получается очень даже приличный срок, я так думаю…
— Можете не продолжать, — с трудом сглотнул Махов, почувствовав поганую слабость во всем теле и как глаза застилает серой пеленой. — На все это уйдет по меньшей мере два десятка лет… Да я и не слышал, чтобы хоть один пропавший корабль когда-нибудь нашли. Все объявляли погибшими…
— Вот именно… Зачем тратить деньги на дорогостоящую спасательную операцию, которая займет минимум двадцать лет? Чтобы при этом в лучшем случае спасти пару десятков чудом выживших человек? Да еще спятивших… Смысл? Если вообще кто-то спасется… Лучше на эти деньги построить еще один транспортный корабль и кинуть в бездну еще один миллион колонистов.
Все-таки то обстоятельство, что за ними и не подумают посылать спасателей, окончательно подкосило силы Эрика, так что ему даже пришлось опереться о стену и схватиться за грудь из-за перебоя дыхания. Осознание того, что они навсегда застряли на какой-то богом забытой планете, да еще «условно пригодной для жизни» и помощь никогда не придет, потому что ее просто не отправят из-за явной бесполезности поиска и спасения, кого угодно могло раздавить.
— Не падай духом, парень, мы еще живы и будем бороться за жизнь, — подбодрил его Ремезов, похлопав по спине. — Человек такое животное, что может выжить везде. Главное — не опускать руки и все будет тип-топ. Может, еще не все так плохо?
