Александр Шакилов - Полигон
– Поздно бежать. Полигон решил: это мы пролили кровь. Напрасную кровь, без надобности. Мы оказались не в том месте не в то время.
Бред. Парень сошел с ума. Вроде крепкий такой, выжил в страшной передряге… Или он с самого начала, с нашей встречи, не в себе? Просто мы с Миленой не замечали этого?..
Выбить, что ли, из него мистическую дурь?..
Увы, не до того стало – зашелестело в кустах, завыло разноголосо.
– Край, это что такое?!
– Надо понимать, любимая, очередные желающие полакомиться нашей плотью. Тут мирных офисных хомячков нет.
Твари уже отсекли нас от тылов – выли на тропе, по которой мы сюда притопали. Так что бежать обратно есть смысл, только если хочется побыстрее угодить на тот свет.
Что ж, остается только принять бой.
– У нас нет шансов… – прошептал Резак достаточно громко, чтобы мы услышали.
Паникер хренов. Еще врага не видел, а уже похоронил нас, отпел и на могилку аккуратный памятник установил – с фото на эмали. Пристрелить бы «африканца», да каждый ствол на счету. Авось завалит Резак с перепугу пару-тройку зверюшек до того, как ему перегрызут глотку, – уже дело, уже не зря лишние пять минут воздух портил.
В одно движение Милена выхватила из колчана стрелу, натянула тетиву лука и – щелчок! – мелькнуло ярко-красное оперение и скрылось в зарослях. Тут же послышался короткий, быстро захлебнувшийся визг. Оплакивая погибшего товарища, остальное зверье взвыло и зарычало вдвое громче.
– Чуть погодят теперь, – супруга вытащила еще одну стрелу, но пока не спешила натягивать лук.
Резак покачал головой:
– Не просто так Полигон наслал своих обитателей, они ведь плоть от плоти его.
– Петя, не скули, – мне противно стало называть парня «дружищем» и «Резаком». Не заслужил.
– Если напали на тебя – защищайся, убивай, это будет честно, Полигон поймет это. – Резак смотрел мне в глаза, и я вдруг понял, что он либо совершенно безумен, либо не человек вовсе, и никогда человеком не был, а если и был, то давно позабыл, каково это – быть человеком. – Когда люди убивают друг друга, Полигону наплевать, он даже одобряет это и не мешает. Полигону даже нравится это.
– Все в центр поляны! – скомандовал я.
Сейчас мне меньше всего хотелось слушать проповеди обезумевшего «африканца». Залезть бы на дерево, но все стволы поблизости были обгрызены бобрами так, что просто не выдержат моего скромного веса. Милену, пожалуй, тоже.
Вопреки опасениям, Резака не пришлось тащить силой. Оскальзываясь на залитой кровью траве, он сам выбежал на поляну.
Кусты слева затрещали, я выстрелил. ВСК долбит не бесшумно, но все-таки тише СВД. Два сердечника пули – стальной и свинцовый – в биметаллической оболочке ударили в оскаленную пасть волка, метнувшегося к нам. У моих ног упало уже мертвое тело. В агонии оно засучило лапами – последние движения, иллюзия жизни, не способная обмануть смерть.
Значит, волки на нас вышли.
Быстрого взгляда на матерого зверя хватило, чтобы заметить: он серьезно отличается от родственников из заповедника «Гомольшанские леса». Во-первых, крупнее: больше метра в холке и килограммов сто двадцать весом. Во-вторых, череп массивней – мозгов, значит, больше, умнее. И клыки торчат из пасти, будто у саблезубого тигра. И много проплешин в мехе, и проплешины эти похожи на кровавые язвы.
Справа в кустах что-то шелохнулось – и тут же я выстрелил. И еще. Цель поражена. И вновь огонь!.. Я водил стволом из стороны в сторону, посылая металлическую смерть в серые тела. Первый магазин опустел слишком быстро, я едва успел заменить его – и уложил мощного самца буквально в метре от себя. От следующей твари едва увернулся и всадил ей в загривок пулю. Резак вроде пришел в себя и тоже открыл огонь. Милена посылала в полет стрелу за стрелой, не берегла их, мертвецам ведь они ни к чему.
Не считаясь с потерями, рыча и щерясь, волки перли со всех сторон, и конца и края им не было. Со всего Полигона их сюда созвали, что ли? Не много ли чести для двух парней и прекрасной дамы?..
На Милену кинулась старая волчица – клочьями шерсть вдоль хребта, на боках кровоточащие раны. Блондинка засекла ее и выхватила из колчана стрелу, но серая сука оказалась проворнее – ударила лапами в высокую грудь, сбила с ног, ткнулась мордой к горлу, чтобы перегрызть гортань…
Я обмер.
Клыки волчицы впились в рукоять лука, подставленного Миленой. Тварь разжала челюсти, освободив водостойкую фанеру, и…
Первой пулей я вынес ей мозг, вторую всадил под изъеденную язвами лопатку. А пока Милена сбрасывала с себя труп, поднималась на колени да тянулась за новой стрелой, успел завалить еще трех поджарых – молодых еще – волчар. А вот не надо заходить мне в спину!
И как отрезало. Ни единого больше зверя в пределах видимости. И кусты не шевелятся.
Тишина настала такая, что собственное учащенное дыхание и стук крови в висках оглушали. Я слышал, как в груди бушует сердце, и вертел головой по сторонам – никого и ничего. Задрал подбородок – небо над деревьями заволокло черными тучами, вот-вот польет. Серо вокруг стало, неуютно. Хотя куда уж неуютней… К человечьим трупам, развешанным на деревьях, точно стеклянные шары на новогодней елке, прибавились трупы мутантов, лежащие по всей поляне и в поломанных, забрызганных алым кустах. Один, два… десять… еще… и вот… и тот, со стрелой в глазу… Много.
– Цела? – я обернулся к Милене. Она должна была подбирать и выдергивать стрелы из жертв, но застыла на месте, будто палок с наконечниками у нее неограниченное количество, растут они в колчане, только успевай срывать.
– Уходить надо, Край, – лицо моей благоверной стало одного цвета с молоком жирности 3,2 %, только что вылитым из пакета в чашку.
Признаться, и мне не хватало сейчас молодецкой удали и безрассудной храбрости.
Резак покачал головой:
– Это только начало.
И как сглазил.
С треском рухнуло дерево, мы едва успели отскочить. Ствол упал между нами: по одну сторону я, по другую – «африканец» с Миленой. У меня из рук веткой выбило винтовку, едва не сорвало с лица респиратор.
Из поваленной кроны выскочило нечто мохнатое, утробно воющее и мяукающее. Щеря слюнявые клыки-кинжалы, и так выпирающие из пасти, рысь – по крайней мере, рыси числились в предках этого мутанта – уставилась на меня бешеными желтыми глазами. ВСК лежала под деревом позади зверя. Вот ведь непруха!.. Тварь бесшумно подкралась к нам поверху, но подточенная бобрами осина сломалась, выдав ее.
– Резак, помоги! – рявкнул я.
Вряд ли «африканец» успел бы. Но он даже не попытался! Перед тем как рысь прыгнула на меня, этот идиот отбросил автомат и грохнулся на колени посреди поляны. Дебил, да и только!
Я кувыркнулся навстречу зверю.
Когти полоснули по плечу, к счастью не пробив насквозь куртку, не увязнув в ней. Дикая кошка мягко приземлилась на палую листву и мгновенно извернулась для новой атаки. Доля секунды – и я оказался возле снайперки, ухватился за приклад, дернул на себя… Ремень запутался в ветках!
Я потянулся за ножом, пристегнутым к бедру, и тут на спину мне упало большое и тяжелое, обдало смрадным дыханием. Как учил всех молодых наш взводный, я присел, чуть согнув ноги в коленях, сделал шажок вперед, как бы проваливаясь под напором зверя, давая ему возможность проделать свой путь до конца. Бросок через плечо – примерно так это можно назвать.
Мяукнув, рысь упала на ветки поваленного дерева. В груди у нее уже торчал нож – я успел его выхватить, успел и ткнуть, куда надо. Рысь забила лапами, на оскаленной морде вздулись рубиновые пузыри, лопнули, и потекло всерьез…
Я высвободил-таки ВСК. В ветвях деревьев по периметру поляны мяукали еще минимум три кошки, что странно, они ведь одиночки по натуре… В магазине не оказалось патронов, заменить! Беглый взгляд на Милену: она в порядке, готова стрелять из лука. А вот Резак защищаться и не думает. Стоит себе на коленях, поклоны бьет. Религиозный фанатик хренов! На бога надейся, а «калаш» не опускай!
– Резак, очнись!
Куда там. Будто и не слышит.
Я нажал на спуск. Раненая рысь свалилась с дерева и бросилась к «африканцу», а не ко мне, потому что он находился ближе. Я лишь зацепил ее, лапку оцарапал, и зверюгу это только разъярило. В два прыжка она добралась до парня, но он в упор ее не замечал. Ослеп, что ли?!..
Переводчик вида огня на три точки. Я рисковал – мог зацепить Резака, но был ли у меня выбор? Замешкайся я, и рысь разодрала бы ему горло, а тогда вообще без шансов спасти парня, умоляющего боженьку снизойти и защитить. Очередь ударила в лохматый бок рыси, сбила ее с ног. Зашипев, она вскочила. Еще очередь. За спиной у меня что-то шлепнулось, мяукнуло. Но я не обернулся, ведь тварь, желавшая убить Резака, – вот она, впереди. Да, несмотря на многочисленные ранения, она ошалела от боли, но ведь жива еще и представляет опасность – оставив «африканца» в покое, она ринулась на Милену! А ведь супруга не видела опасность, потому что стояла к ней спиной!..
