Василий Головачев - Логово зверя. Исход зверя. Укрощение зверя
В спальню заглянул Валерий.
– Чего сидишь, как паук в засаде? Крепко досталось?
– Ничего, нос только разбили да синяк под глазом поставили. Но ты прав, нам надо научиться драться.
– Хотите, я вас научу? – предложил возникший на пороге Данила.
Оба посмотрели на него, переглянулись.
– Ты же еще… – Валерий пошевелил пальцами.
– Пацан? – улыбнулся Данила. – Меня сызмальства обучали ратному делу.
– Почему бы и нет? Да, Макс?
– Мы же завтра куда-то переезжаем.
– Ну, не за пределы же Москвы, я буду к вам приезжать тренироваться.
– Хорошо, договорились.
Валерий встал в боксерскую позу, мотнул головой и поморщился, касаясь рукой затылка.
– Болит, гадство! Здорово он меня звезданул! Макс, Иннокентий говорил, что можно исцелять людей пением, не хочешь попробовать, спеть что-нибудь, чтобы голова прошла?
Максим смутился:
– Я еще не умею… мы только начали изучать воздействие звука на среду… Давай позвоним Иннокентию, он применит «розовый шум» и вылечит твою башку.
– Долго ждать, лучше я анальгин проглочу. – Валерий поплелся на кухню.
– Вы и в самом деле изучаете воздействие звука на предметы? – с любопытством спросил Данила.
– Ну да.
– А как это выглядит?
Максим хотел проигнорировать вопрос, потом приставил ко рту ладони, как это делал Иннокентий, и «выдул» круглый звук «О»!
Шарик звука заскакал по спальне и с тихим звоном расколол фонарик бра на стене.
Глава 19
Как в былые времена
Теперь он каждое утро начинал с десятиминутной медитации и погружения в особое состояние очищения. Далеко не уходил, боялся «не вернуться». Но и десяти-пятнадцати минут хватало на то, чтобы почувствовать себя бодрым и помолодевшим. Научил его этому Георгий, проявивший неожиданное для такого занятого человека терпение и участие в судьбе бывшего соратника, еще три года назад готовившегося стать Витязем. Он же предложил Антону и систему физического восстановления, использующую особый режим нагрузок и расслаблений. Выглядело это так.
После медитативного сеанса в шесть часов утра (чтобы не будить жену и детей, Антон занимался в гостиной) он делал тысячу приседаний и сто раз отжимался от пола на кулаках. Четверть часа сидел в ванной под душем в позе лотоса, снова приседал и отжимался, затем обегал квартал вокруг дома и становился под яростный холодный душ, чтобы каждая клеточка тела «дымилась и тлела», а кровь, насыщенная кислородом, мчалась по сосудам, как горная река.
К этому времени Валерия уже вставала и готовила завтрак – легкий, необременительный, протеиново-фосфорный, как она говорила, в который входили рыба, очищающий чай с мятой и фрукты. Георгий лично принес Антону кое-какие сушеные травы, и он приготовил настой из сушеницы топяной, понижающий давление и успокаивающий сердце. Вдобавок ко всему Антона свозили в Подмосковье, к месту выхода положительных природных энергий, где он провел в одиночестве почти сутки и получил такой заряд силы, что, вернувшись, поразил Валерию, проявив к ней повышенное мужское внимание в течение всей ночи.
Кроме всего прочего, Антон имел долгую беседу с волхвом Иннокентием, который научил его упражнениям для обретения душевного равновесия и очистки организма от алкогольных «шлаков», накопленных за последние годы, и от алкогольной зависимости. В принципе Антон и сам знал системы очистки физиологической базы, будучи в прошлом профессионалом рукопашного боя, но, во-первых, давно ими не пользовался и подзабыл, а во-вторых, система, предложенная Иннокентием, была точней и эффективней.
Антон садился в позу для медитации, складывал руки в молитвенном жесте перед собой таким образом, чтобы большие пальцы касались друг друга, но находились на некотором расстоянии от ладоней. Затем касался горла кончиками больших пальцев – ниже щитовидной железы – и, закрыв глаза, медленно делал семь вдохов и выдохов. При выдохе надо было издавать звуки: «а-а», «эйе», «э-э», «о-о», «у-у». Долго, до полной очистки легких от воздуха. Как говорил Иннокентий, звук «а-а» являет собой сильный инь-тон, звук «эйе» – сильный ян-тон, «э-э» – умеренный инь, «о-о» – умеренный ян, а звук «у-у-у» – представляет собой баланс равных количеств инь и ян. И действительно, повторяя эти простые упражнения по утрам и вечерам, Антон сразу ощутил изменение в колебаниях внутренних энергетических потоков, а на третий день почувствовал себя значительно лучше.
Сначала он испытывал неловкость и смущение при разговорах с женой, помня свое прежнее поведение и долгое отсутствие в семье, но Валерия вела себя так, будто ничего особенного не произошло, и Антон успокоился, вдруг осознав, что это и есть счастье – когда тебя любят и ждут и верят в твою силу и доброту. Дети же и вовсе приняли возвращение «блудного» отца как само собой разумеющееся явление, что еще больше усиливало желание Громова стать для них защитой и опорой.
В стремлении побыстрее вернуть себе былые физические кондиции он забыл обо всем, что предшествовало его возвращению, поэтому звонок Ильи во вторник, четвертого июля, подействовал на него как отрезвляющий душ.
– Как сам? – поинтересовался Пашин индифферентным тоном.
– Нормально, – ответил Антон сдержанно.
– Валерия?
– На работе.
– Девочки?
– В детсаду.
– Тогда я сейчас к тебе приеду.
– Зачем?
– Не забыл? Мы должны сделать одно важное дело.
Антон сделал паузу.
– Когда?
– Нас не торопят, но прошло уже четыре дня, пора заняться подготовкой.
Антон еще немного помолчал, ломая внутри себя лед нежелания выходить на тропу войны.
– Хорошо, приезжай.
Вспомнилось изречение Оруэлла: «Самый быстрый способ закончить войну – проиграть ее». Однако душа не соглашалась с такой постановкой вопроса. Победа сил Морока означала бы полную капитуляцию не одной страны – России, а всей цивилизации, что однозначно ускорило бы ее гибель. Думать же об этом не хотелось. Но и напрягаться не хотелось, так как война всегда требует жертв, а в этой приходилось жертвовать самым дорогим – здоровьем и жизнью своих близких.
Пашин приехал через сорок пять минут. Он был собран и деловит.
– Отправляемся завтра. Как самочувствие?
– Подхожу к кондиции, – проворчал Антон.
Илья мгновенно выбросил вперед руку с растопыренными пальцами, нанося удар «лапой тигра», и Антон отлетел в глубь прихожей, не успев отреагировать. Правда, он остался на ногах и даже не поморщился, хотя такой удар мог сломать ему ребра.
