Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович
«Началось тестирование», – сообщил Оргвин.
«Я ничего не чувствую», – шепотом ответил Максим.
«Я тоже».
Секунды казались вечностью. Для системы, быстродействие которой определялось скоростью световых потоков, слишком длительная задержка.
«Начинай, Макс. Дальше ждать бессмысленно. Сеть работает. Если кто‑то способен тебя услышать – он уже внемлет».
Максим заговорил.
Его губы не шевелились, но трепетный индикатор импланта отображал процесс передачи мысленных образов, от человека к ИПАМу, а от него в сеть рагдов, и дальше… в неведомое.
Он никого не звал и ничего не просил. Максим рассказывал о себе. О своей жизни. О пройденном пути, транслировал в древнейшую сеть планеты нечто, давно утраченное иными – он говорил языком души, а не рассудка, вновь переживал самые острые и щемящие моменты жизни, думая не только о себе, обо всех, кто хотел жить, но утратил такую возможность.
Ни звука. Ни проблеска света, ни движения.
Ничто не изменилось в конфигурации рагдов. Казалось, весь мир притих в немом ожидании ответа, а его все не было и не было, словно прав оказался СКАД – оцифрованные сущности иных, познавшие многие тайны Вселенной, уже не способны снизойти до таких мелочей, как гибнущая цивилизация бренных существ, чья жизнь – лишь наносекунда в их понимании вечности.
Максим окаменел, не замечая, как браслет на его руке, слабо светившийся все эти дни, вдруг вспыхнул и… угас.
Лазерные лучи, формирующие сеть, отключились.
Красноватый сумрак вновь затопил пространство руин.
«Ничего не вышло… Они не услышали меня, или просто не захотели помочь?»
Максим обессиленно присел на край какого‑то выступа.
«На что я вообще надеялся?» – думал он, наблюдая, как рагды возвращаются на борт хитвара.
Поблизости раздались легкие шаги. Смутная тень заслонила красноватый свет.
– Юрген, не сейчас, – Максим мучительно думал: что же теперь? Он использовал свой шанс, но ничего не добился, и что дальше? Снова война?
– Войны не будет, Макс, – знакомый голос заставил его вздрогнуть. – Мы услышали тебя. Услышали твою душу.
Он медленно поднял взгляд.
Перед ним стояла Стелси.
– Я иная. И всегда ею была, – она коснулась его руки дрожащими пальцами, как тогда в черном лесу. – Мы хотим снова попробовать жить. Вы поможете нам?
Эпилог
Рауль Ганиев проснулся рано. Первые лучи солнца еще не озарили землю.
«Где я?» – он окинул взглядом спартанскую обстановку комнаты, встал, подошел к окну.
На фоне светлеющего неба выделялись девять монументальных строений, похожих на грубо обтесанные каменные столбы, вздымающиеся до небес. Их вершины терялись среди блекнущих звезд и легких перистых облаков, уже подкрашенных оранжевыми оттенками близящегося рассвета.
Призрачная тень отделилась от Рауля.
– Доброе утро, – голос прозвучал в сознании, заставил вздрогнуть, мгновенно вспомнить о многом. – Сегодня важный день, ты не забыл?
Он медленно обернулся. Призрак женской фигуры стремительно набирал материальность, хотя, – он уже окончательно проснулся, – она все еще существует в виде голографической модели, которую однажды создало мое воображение.
– Доброе утро, – Рауль непроизвольно поправил браслет на запястье.
«Айша – иная. Одна из тех, кто снова захотел жить, отряхнуть прах равнодушия и забвения. Она помогла мне собрать по осколкам свое изначальное сознание, восстановить память, возродить былую личность».
– Ты сегодня идешь со мной? – он коснулся сенсора на панели управления, заказал себе легкий завтрак, сел в кресло.
– Хотелось бы, – улыбка озарила ее черты, но тут же угасла, как меркнет луч солнца, когда набегает облако. – Получится ли у других? – в короткой незавершенной, вопросительной фразе он услышал сомнение, надежду, ожидание, тревогу, волнение, затаенную радость, чистую, словно у ребенка, предвкушающего наступление праздника.
Неповторимая гамма чувств.
Ее глаза сияли, и тут же вдруг взор затуманивался, становился задумчивым.
– Переживаешь?
– Мне непривычно.
– Дискомфортно?
– Нет. Этого не описать словами, Рауль. А что же будет, когда клонированное тело повзрослеет и я перемещусь в него?
– Чувства, наверное, станут острее, – он отпил глоток кофе. – Я архитектор, не забывай. Нейрофизиология – не моя специальность. Обратись к Стелси. Она поможет.
– Да, она первая прошла этот путь, – согласилась Айша. – Ну, ты позавтракал? Пойдем. Мне не терпится взглянуть.
Руины Цитадели вздымались до небес. Мрачная эстетика древнего города‑крепости все еще владычествовала над лишенными жизни окрестностями, но с первыми лучами солнца реальность начала стремительно приобретать совершенно иной вид.
Свет омывал угловатые полуразрушенные монументальные постройки, но возникающие под его воздействием голограммы уже сглаживали неровности, мрачные разломы приобретали вид улиц, и вот девять осколков былого, впитавшие свет, окончательно трансформировались, приобрели некоторую изящность форм, словно в архитектуре нового, зарождающегося здесь и сейчас города стремление к будущему сочеталось с памятью о прошлом, – некоторые участки зданий так и остались опаленными, темными, другие же просветлели, пополнились деталями, потянулись ввысь, навстречу бледнеющим звездам.
Хитвар появился вдалеке. Его окружала вихрящаяся свита рагдов. Корабль бесшумно приблизился, совершил серию филигранных маневров, осуществил посадку на выступ укрепления, превращенного в стыковочную платформу.
Открылись люки, незримая сила, генерируемая хитваром, бережно и точно транспортировала людей, высаживала их в зоне пассажирского терминала.
Солнце оторвалось от линии горизонта, осветило черный лес, к которому вплотную подступали терраформированные земли.
Рауль взглянул на Айшу. Она ждала, затаив дыхание.
Между девятью архитектурными комплексами вдруг появились сполохи холодного сияния. Они медленно, с осторожностью отделялись от специальных полупрозрачных вставок, некоторое время парили над улицами, затем медленно снижались, и, коснувшись тверди, вдруг начинали принимать облик человеческих фигур.
Рауль тоже невольно затаил дыхание.
Первый транспорт прибыл.
Наступал решающий переломный миг, момент, который определит, как сложатся дальнейшие отношения между двумя цивилизациями.
Люди, прилетевшие на борту хитвара, разбрелись по площадке пассажирского терминала. Казалось, что рассудок покинул их. Они не обращали внимания на окружающее, равнодушными пустыми взглядами скользили по окрестностям. Ни руины Цитадели, ни голограммы, воссоздающие объемную модель города, каким он станет спустя несколько лет, не задевали их воображения.
Призрачные фигуры устремились к ним. Они кружили над толпой, потом вдруг некоторые из них снижались, подходили к несчастным, на миг сливались с ними, затем вновь отделялись, брали избранника или избранницу за руку, увлекали за собой.
Прошло много часов, прежде чем площадка опустела. Лишь несколько человек да с десяток эфемерных фигур так и не нашли себе пару или не решились на трудный шаг.
Голограммы поблекли.
Людей увели в медицинский сектор. Там они останутся до второй попытки, которая произойдет ночью, после заката.
Рауль и Айша с надеждой и состраданием смотрели им вслед.
День прошел в заботах, незаметно подкрался вечер.
Сервы и переоснащенные рагды трудились, не прерываясь ни на минуту, но сделать предстояло очень многое, и быстрого результата никто не ждал.
Над мрачными руинами Цитадели высыпали звезды, взошла луна.
На фоне опаленных стен лишь кое‑где крохотными искрами надежды светились окна немногочисленных, вновь обжитых помещений.
