"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кюнскен Дерек

– «Тень» – слишком мягкий термин для нас, если учесть, как с нами обращаются, – ответил он, и Лирия одобрительно кивнула.

– Я рада слышать это, брат. Пойдем, у нас мало времени. Призрак Фаразара угасает. Но…

Лирия подняла палец, а затем пошла, чтобы вынуть Острого из сундука: одна рука на лезвии, другая – на рукояти. Острый сосредоточился. Это было сложнее, чем обычно – Лирия словно почувствовала, как он прикоснулся к ее сознанию, но все-таки он заставил ее вздрогнуть настолько, что лезвие разрезало ее ладонь.

– Ах, – зашипела она, кладя Острого на кровать. – Какой острый у тебя меч, Келтро.

– Он острый, верно? – отозвался замочный мастер и, как показалось мечу, посмотрел на него с отвращением.

– Мы приготовили для тебя еще один, последний подарок.

– Ты балуешь меня, сестра.

Лирия достала из своего халата какие-то узловатые отмычки.

– Мои инструменты.

– Те, которые нам удалось добыть. Не хочешь проверить свои силы на сундуке?

Келтро, похоже, подавил смешок. «Как ему удается всегда находить нечто смешное в подобных ситуациях? Он неисправим», – подумал Острый.

– Не спрашивай, что было в прошлый раз, когда я занимался сейфом, – сказал Келтро.

Одна мысль об этом привела Острого в ужас.

Через несколько мгновений замочный мастер доказал, на что способен, и поднял крышку сундука.

– М-м… Красиво.

Острый напрягся, пытаясь разглядеть, что происходит. Пес-призрак перекрыл ему половину картины, делая вид, что тяжело дышит.

– Медная сердцевина, чтобы было проще носить; стальная оболочка, которая защитит твои пары. Эту вещь выковали наши лучшие кузнецы. Ты знал, что Сеш еще и бог-покровитель кузницы? – спросила Лирия.

Келтро поднял наплечник из кованой стали и сложно сплетенную кольчугу, и Острый наконец понял, в чем дело.

– Не знал, – ответил Келтро. – Но я не из тех, кто носит доспехи.

– Обычно ты не стоишь рядом с императрицей, когда она заявляет о своих правах на трон, но сегодня ты будешь рядом с ней, – сказала Лирия, надевая на замочного мастера части доспехов. – Как и все мы. Вот так.

Келтро осмотрел себя, потянул за сочленения доспехов и напряг мускулы, словно ему предстояло заняться какими-то упражнениями.

– Ну ладно, – сказал он. – Я снова благодарю тебя, сестра.

– Как мы уже говорили, Келтро, у приверженцев Церкви Сеша много преимуществ, – сказала Лирия, уже ведя его к двери. И пока что Келтро, похоже, был не против того, чтобы оставить меч и пса-призрака на кровати. Но в последнюю секунду он вдруг стряхнул с себя руку Лирии и схватил Острого за рукоять.

– Чуть не забыл, – сказал он, закатывая глаза.

Вися на поясе замочного мастера, Острый поймал взгляд Лирии. Она напряженно смотрела на него, изучая каждую крупинку слюды в обсидиановой рукояти. Острый нахмурился. Если неживой предмет, в котором заточена душа, и умел что-то делать, так это играть в гляделки. Лирия быстро проиграла, после чего вместе с Келтро принялась петлять по коридорам.

НИЛИТ ХОДИЛА. ХОДИТЬ полезно для души. Полезно для сердца. Полезно для разума – по крайней мере, так ей сказала ее дочь. И это хорошо, поскольку и душа Нилит, и ее сердце, и ее разум были в беспорядке. С другой стороны, если учесть, какой стала Нилит, то, возможно, пользы от ходьбы не так уж и много.

Нилит остановилась в центре маленькой мощеной площади, которая была зажата между двумя уровнями в верхней части собора. Она потеряла счет повозкам с припасами, которые проехали мимо нее. Через площадь тек бесконечный поток призраков, живых людей, жуков, лошадей, многоножек, ослов, и на каждом громоздилась гора свертков. И еще тут шли тысячи солдат-призраков, вооруженных мечами и копьями. Казалось, что все души, которые раньше толпились на этажах Катра-Рассана, теперь выбрались на поверхность, и собор остался жутковато пустым, безмолвным. От этого Нилит становилось неуютно, так же, как раньше, в пустыне, когда по ночам она боялась услышать стук копыт.

Она жалела о том, что рядом нет Итейна. Старый призрак всегда умел подбодрить или упрекнуть ее так, чтобы она выбрала правильный путь или поняла, что уже идет по нему. Вечером она украдкой пролила слезу – одну-единственную, оплакав старого слугу, ее верный корабль в бурных потоках дома Талин-Ренала. И еще она прокляла Даниба Железную Челюсть.

Нилит замахнулась одолженной саблей, чтобы проверить, насколько удобно сидят на ней старые церемониальные доспехи, которые сторонники Культа Сеша доставили ночью. В последний раз она надела эти доспехи десять лет назад, а может, даже раньше. После путешествия по пустыне доспехи кое-где сидели на ней чуть свободнее, чем раньше, но они были сделаны из хорошей стали и золота и украшены бирюзой и аквамаринами. Они заставили Нилит встать чуть прямее и почувствовать себя императрицей, роль которой она должна сыграть сегодня. Она снова размахнулась, и на этот раз что-то потянуло ее за горло. Она покопалась под нагрудником и поправила мешочек с порошком Старого Фена. Он и медная монета, которая висела рядом с ним, стали амулетами, приносящими ей удачу. Нилит закрыла глаза, сжимая мешочек и монету в кулаке, чувствуя холодные края; затем она сделала глубокий вдох, чтобы побороть дрожь. Яд слазергаста поднялся настолько, что воротник едва закрывал пораженные участки. Кроме того, он уже полз вниз по животу, и части ее тела болели, превращаясь в пар.

Нилит отвлекло звяканье цепей; оно подсказало ей, что последние жители Катра-Рассана скоро уйдут. Нилит развернулась и увидела Лирию и Яридин, Келтро и рогатого монстра Даниба, которые стояли вместе с группой пленников. Она услышала шелест крыльев: сторонники Культа Сеша сдержали слово и вылечили Безела, но она еще не попросила их освободить его. Нилит посмотрела на него, и хотя его золотистые глаза прищурились, она видела, что он все понял.

Сизин тоже стояла там, между Хираной и Темсой. Их шеи – или руки, в случае Темсы – были закованы в железные воротники (или браслеты). Их цепи держал стоявший позади них отряд солдат. Самым яростным из них был Фаразар.

– Мать, ты хочешь, чтобы город и Облачный Двор увидели свою будущую императрицу в оковах? Да как ты смеешь?

Не успела Нилит ответить, как к ней подошла Лирия с тремя половинами монет в руках. Нилит сразу же узнала изображенные на них символы.

– На тот случай, если вы решите, что с ними делать, – тихо сказала Лирия. – Вы позволите? – Просвещенная Сестра достала короткий плащ и обмотала им левую руку Нилит в том месте, где голубые пары обвивались вокруг сочленений брони и покрывали ее изморозью. – Вы готовы, императрица?

Нилит посмотрела на хмурящуюся дочь, зная, что отныне Сизин будет ненавидеть ее еще сильнее. Хирана тоже была в ярости, и Нилит жалела о том, что приверженцы культа соскребли ее с мостовой.

Какие бы надежды она не питала на то, что Сизин поймет ее, они были растоптаны в тот миг, когда Нилит очнулась в камере и ощутила на себе взгляд своей мертвой дочери. В тот день Сизин еще не могла говорить, но каким-то образом ей удалось проклясть ее. За то время, которое Нилит провела в пути, она приукрасила настроение Сизин и изобразила отношения между ними в романтичных тонах. Но теперь, когда отец и дочь стояли рядом, одинаково мрачные, Нилит поняла, что она всегда будет чужой. Наглядное доказательство этого ранило ее, словно нож, всаженный в сердце, ничего изменить она не могла. Нилит почувствовала себя проигравшей.

– Вы готовы, императрица? – повторила Лирия.

– Да, – ответила Нилит, решительно кивнув.

Она встала перед группой, рядом с Келтро. Замочный мастер сухо улыбнулся, но продолжил молча смотреть вперед.

– Не знала, что ты носишь доспехи, – шепнула Нилит Келтро.

Он сжал свои пепельно-серые латные рукавицы.

– Если не можешь их победить…

– Присоединись к ним, – выдохнула она.

– Тут только я еще не спятил? – спросил металлический голос где-то между ними.