Виктория Гетто - Волк. Стая
– Перестарались, сьере капитан. Готов он.
– Думаешь? А вот если я ему добавлю по второму? Оживёт?
– Мертвец он, сьере капитан.
– Сейчас проверим…
Замахиваюсь молотком, и тут неожиданно мертвец орёт благим матом на чистейшем фиорийском:
– Не на-а-адо!!
И глазки сразу появляются, и сам оживает. Все смотрят на него, раскрыв рот от изумления. Этот рёсец всё сделал идеально. За исключением одного – когда я заикнулся о втором, гхм, яичке, нервы сдали.
Льян настораживается – ни дать ни взять кошка, вздыбившая шерсть. Потом поднимается, смотрит на меня. Я киваю. Девушка рвёт на пленнике халат, обнажая грудь. Там татуировка в виде лапы дракона. Или кто тут водится? Она даже присвистывает от возбуждения, аж кончик носа бледнеет. Чего это она вдруг так разволновалась?
– Твой клиент, Льян?
– Да, сьере капитан. Точно, мой. Ближний слуга владык.
– Ого! Тогда да. Тебе помочь? Я знаю ещё пару штук. От них даже мертвецы разговаривают. У нас на островах долгими зимними вечерами делать нечего, вот и придумываем всякие способы… – цинично улыбаюсь, отмечая при этом, как сереют лица прочих пленников. Отлично. Зато запираться не станут. – Ладно, девочка, убирай своего, и давай быстренько покончим с остальными…
Полчаса спустя пленников развешивают на ближайшем дереве, и три трупа живописными украшениями свисают с толстых веток. Приказ императора должен быть выполнен чётко и недвусмысленно. Рёсцев и тушурцев в плен не брать! Даже те, кто сейчас копает огромную могилу, скоро сами упокоятся в ней. Хотя, на мой взгляд, их расстреливать расточительно. На рудниках и копях не хватает рабочих рук. Да и восстанавливать разрушенные города, дороги и мосты тоже кому-то нужно… Подать докладную Неукротимому? Впрочем, насчёт пленных будем разговаривать потом, когда чаша весов перевесит на нашу сторону окончательно. А пока они нам – обуза. И есть приказ…
А как часто, Сергей, преступления оправдывались приказами? Вспомни историю… И что? Ты – военный. И ты обязан выполнять приказ. Сначала выполнить, потом опротестовывать. Ага. Именно что не всегда можно исправить то, что исполнено… Рефлексируешь? Чистоплюем заделался?! Лучше вспомни, через сколько деревень с оградой из черепов ты прошёл по дороге? И сделали это те самые испуганные, покорные пленные! Ну, пусть не они лично, а их соплеменники! Но всё же. И те, кого убивали, с кого сдирали кожу, кого насиловали и пытали – они тоже просили пощады! И не получили! Так что, капитан дель Стел, отдавайте приказ, и хватит умствовать! Уже темно, а утром снова марш. До Тираса. Большого города, в котором почти двадцать тысяч обитателей и где прочные высокие каменные стены, толщиной в метр с лишним. И шесть башен, на которых стоят большие требучеты. А ещё – машикули, две сотни стражников, четыре тысячи ополченцев плюс дружины местных баронов. Вот и подумай, нужно ли тебе уменьшать свои пять тысяч солдат, чтобы выделять конвой этим плоскомордым…
– Как закопают мертвецов, пусть их кончают, – без жизненным голосом отдаю распоряжение.
Марк, начальник штаба, неожиданно радостно воспринимает распоряжение. Похоже, у всех фиорийцев ненависть к рёсцам в крови. Младший лейтенант довольно кивает и уходит. Кроме охраны, со мной никого. Что ж, пора и мне отдохнуть.
Поднимаюсь с бревна, неспешно иду по лагерю к своему шатру. Солдаты улыбаются, вскакивают, радостно салютуют. Они счастливы первой победой и тем, что у них нет даже раненых. Пара царапин у самых несчастливых не в счёт, они даже в лазарет не пошли. Захожу в шатёр, поставленный для меня. Устало усаживаюсь на походную кровать. Чувствую я себя мерзко. До жути противно…
– Эй, кто-нибудь, принесите мне натты! – кричу я в плотно задёрнутый полог.
Слышна суета, топот торопливых шагов. Расстёгиваю китель, сдираю с себя пропотевшую нижнюю рубашку. Эх, сейчас ополоснуться бы…
– Ого! Сьере капитан, не думала, что у вас такие…
Оборачиваюсь. На пороге с подносом, на котором источает аромат кувшин с наттой, стоит Льян, зачарованно уставившись на мой торс.
– Поставь поднос и можешь идти.
Отворачиваюсь к кровати. Эта зараза вошла совершенно бесшумно. Так и убьют ведь… Слышу, как она ставит поднос на столик, а потом неожиданно тёплая ладошка касается моей спины. Я не двигаюсь, просто бросаю:
– Уходи. Этим дело не исправишь.
– Почему? Я же красивая!
– И что? Иди. Пока я тебя не выбросил отсюда.
– У тебя не получится.
Ох-хо, девочка… Что ты обо мне знаешь? Ничего. И особенно о моей реакции и скорости рефлексов. Я же пилот космического истребителя!
– Не будем проверять, что у кого получится. В любом случае спать с тобой я не собираюсь. Хоть ты тресни. У меня нет привычки укладывать подчинённых в постель. Уходи.
Чувствую, что ладонь задрожала. Затем исчезла. Пахнуло свежим воздухом. Неторопливо оборачиваюсь – ушла? Да. Шатёр пуст. Хвала богам. Хочет – пусть бесится. Но она будет последней женщиной, на которую я залезу. Русский оскорбления не прощает никому.
Глава 9
Итак, впереди большая драка. Но насколько я могу судить, практически последняя достаточно серьёзная. Если навалять рёсским войскам от души, заодно завалить всех мамонтов, Ымп надолго задумается. Что на самом деле мамонт? Мне вот повезло с ними познакомиться очень близко. Как? Это уже другой вопрос. Надо сказать, что в школе мне пришлось по некоторым причинам записаться в кружок биологии. Впрочем, ничего секретного тут нет – нравилась мне одна девочка, и, чтобы завоевать её сердце, я примкнул к данному сборищу, хотя, если честно, терпеть не мог ни биологию, ни все её производные. К гордости моей школы, шефство над ней имел имперский институт реликтовой флоры и фауны. На мою больную голову… Короче, досталось мне ухаживать за воссозданными из найденных когда-то останков мамонтами. Да-да! Теми самыми великанского размера волосатыми слонами с кривыми, словно баранки, бивнями. Так вот, мамонт помимо размеров отличается от всех прочих ещё парочкой любопытных свойств, которые я выяснил опытным путём: первое – они очень тупые. Не успели у них мозги до нормальных слоновьих развиться, и, чтобы эта тварь чего-то сообразила, колотить её нужно долго и упорно. Желательно по кончику хобота. Тогда зверюга что-то начинает соображать. Но самое главное второе их свойство – они патологически трусливы. Особенно боятся самых обыкновенных мышей. Хотите верьте, хотите нет, но, когда я входил в загон с этими громадами, единственным средством их успокоить было достать из кармана обыкновенную мышь. И тогда мамонты дружно поджимали хоботы и хвосты и давали дёру, а я мог спокойно почистить кормушки и засыпать свежего корма. Никто не мог понять, почему они так слушались меня, ну а я благоразумно молчал, потому что, узнай кто – мне грозили бы громадные неприятности. Подумать только – издеваться над реликтовыми животными! В общем, мамонтов в институте спасло от стресса то, что я забыл в кабинете, где базировался кружок, тетрадку с домашним заданием по алгебре и вернулся с полдороги домой… Лифчик был на стуле. Трусики валялись на полу, а из-под стола доносились яростное пыхтение и стоны. Любопытство меня и сгубило. Я подошёл и заглянул. Пришлось вызвать скорую помощь… Потом было длинное разбирательство, вызов к директору и разговор с родителями. Словом, с биологическим кружком я расстался в тот же миг, уйдя наконец туда, куда всегда тянуло, – на факультет военной истории, где через год, уже в выпускном классе, завоевал первое место по стрельбе из арбалета. Тут-то меня и заметили военные, и в военкомате, после полного обследования, предложили пойти в военное училище. Так я и стал истребителем.
