Сергей Недоруб - Новая Зона. Друзья друзей
– Как служба, рядовой? – поинтересовался Рябов.
– Удовлетворительно, товарищ полковник, – ответил Корнеев не задумываясь.
Васильченко хотел что-то сказать, но Рябов остановил его движением руки. Не очень вежливо, конечно, унижать таким образом человека. Однако сейчас доверие Корнеева было ему важнее, чем настроение командира части. С Женькой можно будет все обсудить позднее.
Куда важнее, что Корнеев если и чувствовал беспокойство по поводу пребывания в комнате наедине с командиром и неизвестным полковником, то не подал виду. Интересно, какие догадки у него сейчас роятся в голове насчет причин, по которым его сюда вызвали?
– Скажи, рядовой, – обратился к нему Рябов, – если бы ты мог сам выбирать себе место для несения службы, ты бы снова выбрал то, где находишься?
Над формулировкой вопроса Рябов думал достаточно долго по пути сюда, еще находясь на заднем сиденье «уазика». Вопрос подразумевал несколько скользких ответов и ассоциаций. От того, что сейчас скажет рядовой, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь.
– Зависит от того, было ли бы мне предоставлено право выбора иных альтернатив, – проговорил Корнеев, ни разу не споткнувшись на слове. – В частности – возможности не служить больше.
Васильченко хохотнул, видимо, предвкушая скорую расправу над наглостью рядового. Рябов оставался невозмутимым.
– Ты больше не хочешь служить? – поднял он бровь.
– Вопрос был не об этом, товарищ полковник.
– А о чем я спрашивал?
– Вы спрашивали меня, что бы я выбрал, будь у меня право решать. В сослагательном наклонении. В действительности же я не имею права выбора, и поэтому все мои слова о том, что бы я сделал в других условиях, прошу считать фантазией на тему.
– Хорошо, – сказал полковник. – А если я попрошу тебя дать мне какой-нибудь ценный совет? Любой, по твоему выбору. Что бы ты мне посоветовал?
– Вам не нужно просить, товарищ полковник. Вам стоит лишь приказать.
– Конечно, – осклабился Рябов. – Приказ снимет с тебя ответственность, верно?
– Приказ будет понят мною однозначно, товарищ полковник.
– Тогда я приказываю тебе дать мне совет, на твое усмотрение.
Васильченко ухмылялся, глядя на Корнеева. Ну и подставил же его друг умничающего дятла…
– Полковник Рябов, – произнес Корнеев. – Вы неправильно дышите. Я советую вам больше пользоваться диафрагмой. Когда вы говорите вслух, вы используете лишь верхнюю часть легких. От этого ваш голос звучит не настолько сильно и внушительно, как мог бы звучать. Дыша животом и опуская центр звука от горла к груди, вы добьетесь громового голоса. При вашем звании это может быть полезным.
Рябов озадаченно склонил голову.
Васильченко чуть не пролил чай.
– Ну все, достаточно, – прошипел он, поднялся, и Рябов неожиданно тоже вскочил со стула.
– Я хочу посмотреть других, – попросил он, глядя на друга. – Пожалуйста, выбери лично кого-нибудь из тех, кого считаешь подходящими. Все остальное позже обсудим.
Васильченко пожал плечами.
– Да не вопрос, – сказал он и скрылся за дверью. На Корнеева он принципиально не смотрел, но рядовой все же отдал ему честь. Подполковник не удостоил его ответным жестом.
Рябов вздохнул, снова садясь на стул. Хотел допить чай и обнаружил, что вкус к нему пропал.
– Еще несколько вопросов, рядовой, – сказал он. – И я требую максимальной честности. Ты считаешь себя здоровым?
– Обследование при поступлении на службу показало, что я здоров, товарищ полковник.
– Брось эту чушь. Они там ограничиваются приблизительным подсчетом рук и ног, прежде чем влепить тебе штамп. Считаешь ли ты сам себя здоровым?
Корнеев слегка пошевелил губами. Рябов был готов расценить это как знак растерянности.
– Это не мне решать, товарищ полковник, – сказал солдат. – Я чувствую себя нормально.
– И это тоже брось. Никто не может чувствовать себя нормально под началом Евгения Петровича. Я читал жалобы, доклады, донесения, материалы свежих уголовных дел и даже подшивки старых. Только полный кретин или уверенный в себе урод может любить службу в части Васильченко.
– Моей подписи нет в этих обращениях, товарищ полковник.
– Знаю, что нет. И мне интересно почему. Тебе наплевать, что происходит с твоими друзьями по казарме?
Корнеев задумался на какое-то время.
– Мои друзья сами решают, как им поступить, товарищ полковник.
– Сомневаешься, – заметил Рябов. – Колеблешься. Это хорошо. Если бы ты чеканил ответы, как робот, я бы заподозрил у тебя синдром Аспергера, и следующие недели ты бы провел в психушке. Послушай меня, рядовой. Я слышал, что в этой части таких, как ты, не держат за людей. Так это или нет – разберутся другие. Я не буду требовать от тебя стучать на товарищей, жаловаться на командиров или подставляться любым другим способом. Между нами, мне стоило трудов дождаться момента и вывести отсюда твоего подполкана.
В этот момент маска безразличия на лице Корнеева заметно подернулась. Он быстро посмотрел на Рябова, но тут же снова попытался успокоиться.
– Вот оно что, – кивнул полковник. – Ты пытаешься меня просчитать. Решить, друг я тебе или враг. Нет, пить с тобой мы не будем. Зато я дам тебе другую возможность разобраться.
Он поднялся, став напротив рядового. Рост у них был почти одинаков, так что зрительному контакту ничто не мешало.
– Позволь мне представиться, – промолвил полковник. – Меня зовут Александр Рябов, свой позывной я сообщу тебе позже. Назначен генштабом на должность начальника экспериментального полигона «Буревестник» по усиленной подготовке бойцов. Подробности расскажу, если примешь мое предложение. Я предлагаю тебе сменить эту конюшню на новую местность и продолжить службу под моим руководством на «Буревестнике». Как ты на это смотришь?
– Вы предлагаете мне выбор, товарищ полковник?
– Я только что это сказал. Приказ о переводе поступит, если ты того захочешь. И хватит каждый раз обращаться ко мне по званию.
– Что от меня требуется?
– Ничего, – ответил Рябов. – Ты мне подходишь.
– Я… я не знаю, – проговорил Корнеев. – Почему я?
– Скажу, как только ты согласишься.
– Мне не приходилось слышать о полигоне «Буревестник».
– Мало кому приходилось. Это тренировочный лагерь, ничего фантастического. Но гарантирую: притеснения личности там не будет. У тебя минута, решай.
Виктор Корнеев размышлял ровно минуту.
– Решил? – спросил Рябов.
– Если мне будет позволено уточнить… вы берете только меня из этой части?
Полковник чуть не подпрыгнул от мысленной радости. Не так дурен оказался его рекрут.
– Аналогичное предложение будет сделано еще трем рядовым, – ответил он. – Так каков твой ответ?
