Дмитрий Силлов - Роза Миров. Закон Дракона
Однако ревущее пламя погасло так же внезапно, как и возникло, не накрыв парня смертоносной волной, а лишь слегка опалив ресницы и брови. Лис невольно зажмурился – эдакий фейерверк посреди ночи ослепит кого угодно. Потому он лишь услышал хлопанье гигантских крыльев, а потом – мощное, прерывистое сопение, словно его обнюхивала собака размером с городскую стену.
В лицо дохнуло горячим воздухом, словно из кузнечного горна. Лис открыл глаза – и невольно отшатнулся…
Вряд ли кто из смертных видел живого дракона так близко. А если и видел, наверняка это было последним зрелищем в его жизни. Но этот дракон пока что не собирался начинать поздний ужин. Он внимательно рассматривал человека, как гурман придирчиво оглядывает кусочек хорошо приготовленного мяса, прежде чем отправить его в рот.
Лис тоже в свою очередь рассматривал чудовище – что еще остается делать в эдакой ситуации? Жмуриться и приседать от страха глупо, все равно не спасешься. Бежать некуда, да и, в общем-то, незачем. Бросаться на летающего монстра с ножом просто смешно, тем более что этот дракон только что спас тебе жизнь. Зачем спас – другой вопрос, может, он предпочитает сырое мясо хорошо прожаренному. Хотя, может, сейчас изучит как следует кусочек жилистого, изрядно отбитого мяса, дохнет разок – и получит свой поздний ужин с хрустящей корочкой.
А поглядеть, кстати, было на что. Обе Сестры как раз полностью вышли из-за туч, и света вполне хватало для того, чтобы рассмотреть монстра в мельчайших деталях. Внешне дракон напоминал огромную ящерицу с длинной шеей, мускулистыми, когтистыми лапами и крыльями летучей мыши. Правда, у этой «ящерицы» помимо всего вышеперечисленного имелось на голове два толстых и острых рога, а по бокам пасти шевелились длинные отростки, казалось живущие собственной жизнью. То ли усы, то ли щупальца, то ли змеи какие, Лис так и не понял. Да, в общем-то, и не особо старался понять. Он просто смотрел в глаза легендарного существа, где застыла легкая печаль мудреца, слишком много повидавшего на этом свете.
Вдруг дракон приоткрыл пасть, меж челюстей, покрытых толстой чешуей, мелькнул длинный раздвоенный язык.
– Йааааррххх… блллагодариттть… ччччеловекхххх… – раздалось из недр драконового горла. – Тыхх… сссспассс… моихххх…. детенышшшшей…
Человеческая речь давалась ему с трудом. Он заметно напрягался, шея так и раздувалась от натуги.
«Во как, – немного удивился Лис. – Дракон говорит по-нашему. Правда, непонятно: “я благодарить” или “Йаррхх благодарить”. Впрочем, мне оно без разницы, все равно потрепаться за жизнь не получится».
Подумав, парень сдержанно кивнул и развел руками – мол, благодарность принята, не сто́ит, я и ни при чем особо, просто так сложилось…
Но дракон не унимался.
– Какххх… тфффввввойо… имммяххх, чччшшшеловекххх?..
Лис вздохнул. Не отвечать монстру-легенде вроде как нехорошо, а ответить – никак. Может, попытаться как-то жестами обрисовать рыжего, шустрого зверька с огненным хвостом, в честь которого прозвали Лиса? Да нет, гиблое дело. Так до утра можно руками без толку промахать.
Поэтому Лис отрицательно покачал головой, потом открыл рот и ткнул в него пальцем.
Дракон все схватил на лету.
– Ссссвежайййа ррррана… Тттттвои ссссоррродиччччи лишшшшили тсссебя ясссззззыка…
Лис кивнул.
– Яссссннно…
Парню показалось, что летающее чудовище задумалось. Его глаза подернулись мутной пленкой, рассеянно шевелились отростки-усы возле пасти…
Время шло. Лис стоял, незаметно переминаясь с ноги на ногу, дракон то ли задумался, то ли заснул. В общем, со скорой и неминучей смертью явно не получалось. Все шло к тому, что здесь с этим Лису никто не поможет. Значит, пора потихоньку думать о том, как бы половчее свалить отсюда и поискать другой путь к пропасти – или другого дракона, более склонного к утолению голода, нежели к сну или длительным размышлениям.
Парень совсем уже собрался развернуться и направиться восвояси, как внезапно мутная пленка исчезла с глаз дракона. Чудовище быстро и грациозно протянуло вперед переднюю лапу, схватило парня и легко, словно перышко, поднесло его к своей пасти.
«Ну, вот и все, – подумал Лис. – И ходить никуда не надо…»
Но додумать последнюю мысль он не успел.
Пасть дракона вновь открылась – и тут же захлопнулась, словно сработавший капкан. Один из усов-щупалец мелькнул в воздухе, подхватывая вылетевший из пасти острый кусочек окровавленного мяса.
Второе щупальце быстро обвило шею парня и слегка сдавило – так, что Лису волей-неволей пришлось открыть рот, чтобы попытаться протолкнуть в легкие порцию воздуха. С воздухом не получилось, зато он ощутил, что у него во рту копошится что-то живое…
А потом пришла боль, какая бывает, если в слегка поджившую рану воткнуть раскаленный нож…
Лис попытался сомкнуть зубы, но щупальце сильнее сдавило горло. Да и не получилось бы сомкнуть челюсти – рот был забит упругим, шевелящимся «усом» дракона, деловито ковыряющимся в том месте, где еще вчера у Лиса был язык.
«Так вот оно как… на виселице-то подыхать…» – пришла вялая мысль… додумать которую тоже не получилось.
Внезапно щупальце, обвившее шею, разжалось. Исчезло и то, что ковырялось в горле. Однако пропало и ощущение пустоты во рту, к которому Лис уже успел привыкнуть…
Там, за двумя рядами его зубов, шевелился намертво приросший кусок чужеродного мяса. Лис никоим образом не ощущал его как собственный язык – но все-таки это был язык! Онемевший, не чувствующий боли от легких покусываний, но при этом вполне повинующийся его желаниям.
– От… отпу… сти, – проговорил Лис – и вздрогнул от неожиданности.
Он прекрасно понимал значение только что сказанного слова. Но его уши уловили совершенно чуждые звуки, произнесенные им, больше похожие на змеиное шипение, чем на человеческую речь.
– Вот так-то лучше, – произнес дракон на том же шипящем языке, ставя парня обратно на землю. – Не бойся. Скоро нервы прорастут и ты будешь ощущать свой язык полностью как собственный. У нас, драконов, раны заживают очень быстро. Считай это благодарностью за спасение моих детей.
– Это… это как посмотреть, – медленно проговорил Лис, прислушиваясь к своим ощущениям. Неприятно, конечно, чувствовать во рту шевелящийся шмат чужеродного мяса, но если он дает возможность говорить, то можно и потерпеть. А еще можно будет потом попрыгать от радости и поорать во все горло. Но это – потом, когда его собеседник снова улетит куда-нибудь. Потому что нехорошо показывать своему благодетелю, что ты счастлив как ребенок. Еще сочтет, что дал слишком много, и попытается отобрать.
– Это как посмотреть, – повторил он. – Ты только что тоже спас мне жизнь, спалив тех тварей…
