Александр Шакилов - Мы – мутанты
Я внимательно пересчитал, сколько «Гремлина» нам отгрузили.
– Все на месте? – Джонни протянул мне ладонь-лопату.
Я с опаской – сломает еще, раздробит – сунул ему свою:
– Полсотни баллонов. Комплект.
– И как только все в машине поместилось, а, Край?
Пожав плечами, я покосился на колеса «Вепря» – заметно просели, но не критично. Даже на ободах можно – если в принципе и в теории – доехать до пропускника «Мохнач», а там уж все равно пешком по Полигону, потому как надо быть очень рисковым камикадзе, чтобы раскатывать на авто по замусоренной приборами территории.
– На открытии клуба сегодня увидимся, а, полковник? – отпустив мою отдавленную кисть, Джонни хлопнул меня по плечу так, что колени едва не подогнулись. Чуть сильнее бы ударил, и Максимка Краевой позорно бы плюхнулся задом на асфальт.
Однако я выстоял и даже сумел пошутить в ответ:
– А как же! Обязательно, дружище. На открытии увидимся, ага.
А ведь Джонни в курсе того, что произошло со мной и моей семьей. И он знает, что с клубом тоже проблемы, так что его шуточки по поводу, мягко говоря, неуместны. Кулаки мои непроизвольно сжались.
Наверное, ход мыслей отразился на моем лице, ибо Джонни как-то разом сник и, чуть отвернувшись, перестал скалить сахарно-белые резцы.
– На КПП пропустят без досмотра, я уже распорядился, – сказал он и отбыл полутораметровыми шагами.
Я же кое-как втиснулся в то мизерное пространство, которое оставалось сзади.
– Ну что, братишки, «Гремлин» у нас, верно? – Никто не вызвался подтвердить очевидное. Турок потянулся к ключу в замке зажигания, но я еще не закончил воспитательную беседу: – Так вот, теперь, когда мы добыли БОВ, я предлагаю его утилизировать.
И опять тишина в ответ. Ну как же, я опять сказал то, что и так все знали, что у нас в планах. И опять щекастный чудо-следопыт захотел услышать рокот мощного мотора.
– Парни, похоже, у нас возникло небольшое недопонимание, – я не оставил надежды донести до троицы свое видение ситуации. – Дело в том, что мы можем утилизировать «Гремлин» прямо тут, в Вавилоне.
– Что?! – вопрос был задан в три голоса одновременно, и на трех лицах сразу возникло выражение недоверия и легкой брезгливости.
Похоже, ребятки решили, что я окончательно сбрендил.
– Мы можем слить химию в ближайший унитаз! – продолжал я убеждать парней в своей полной неадекватности. – Тогда и на Полигон пробираться не надо! Вам ведь на Полигон захотелось только для того, чтобы?..
– Не только, – отрезал Орфей.
И это мне очень не понравилось. Так не понравилось, что я даже заткнулся, пытаясь вникнуть в глубинный смысл короткой фразы.
Набирая скорость, джип промчался мимо откатившего в сторону бронированного автобуса-пенсионера. Безжалостно стирая протектор на поворотах, «Вепрь» выбрался на проспект. Для этого Турку – признаю: отличный он водитель – пришлось сделать сложный маневр, исключающий наезд на островки тел посреди локальных алых морей, а также столкновение с изуродованными тачками «американцев».
– Тесно, да? Так садись мне на колени, красавчик, – схохмил Панк, изобразив на лице праведную заботу о ближнем.
– Слышь, сладенький, – прошипел я, – еще хоть слово – и колени я тебе прострелю! Всю жизнь на аптеку работать будешь!
Ничего не имею против сексуальных меньшинств в общем, но конкретно этот крашеный Петушок Золотой Гребешок меня достал!
– Коллеги, спокойно! – Орфей каждого из нас по очереди наградил серьезным, на грани пафоса взглядом, после чего, опустив очи доле, заявил: – Мы ж теперь братья по оружию! Уяснили? Так что никаких больше разборок между собой! Помнится, ты, Край, говорил, что Полигон в это время года особенно прекрасен? Так вот скоро мы там будем.
Буркнув, что не стоит преждевременно говорить «гоп», я достал из кармана мобильник и вошел с него в сеть.
* * *Иногда в реве «мустанга» Вождю слышится ржание целого табуна диких лошадей. Но сейчас все посторонние звуки – в том числе сбивчивая речь Марго – неразличимы из-за бешеного стука его сердца и набата при пульсации вен на висках. «Мустанг» сдержанно проходит перекресток за перекрестком, умудряясь постоянно проскакивать на зеленый. За «мустангом», с трудом лавируя в потоке электрокаров, рикш и скутеров, мчат три машины – это погоня, это те, кто посмел напасть на бойцов клана «Америка» у КПП Дворца Спорта.
Ноздри раздуваются. Вождь бледен и сосредоточен. В этот раз он решил обойтись без помощи, не призвал духов предков. Сам справится. Подумаешь, приходится прилагать массу усилий, – ревут клаксоны «подрезанных» тачек, – чтобы держать дистанцию. Он ведь мог бы без труда оторваться от преследователей, – его машина позволяет ехать вдвое, а то и втрое быстрее – но Вождю этого не нужно, экипажи «мерина» и обеих «японок» должны постоянно находиться в зоне видимости.
По крайней мере – пока что должны.
– Радость моя, ну послушай же наконец! – врывается в сознание Вождя вместе с болью. Это Марго вцепилась ему в предплечье длинными алыми ногтями и только тем смогла привлечь его внимание.
Следовало осадить ее, ударить, а то просто убить, чтобы не отвлекала. Но вместо этого неожиданно для себя Вождь протянул ей бумажную фигурку-сердечко, начатую им три светофора назад и законченную только что.
– Радость моя, неужели ты делаешь мне… Это так мило! – Марго хлопает ресницами, на глазах набухает влага, а высокая грудь волнительно вздымается и опадает. – Ты такой! Такой!..
Невразумительный девичий лепет. Обычно Вождя раздражают подобные всплески эмоций у его любовниц, но у Марго получается так мило радоваться дешевой поделке!.. Он смотрит в зеркало заднего вида и сбавляет скорость, а то что-то слишком оторвался от погони.
– Радость моя, это все из-за меня! Те кавказцы, что напали на твоих людей… Они были у меня в кафе, вели себя по-хамски, я указала им на дверь, а они затаили на меня злобу и захотели отомстить. А я села к тебе в машину, и они проследили за нами, а потом… Радость моя, только я во всем виновата! Прошу, высади меня! Им ведь нужна лишь я! Я абсолютно в этом уверена, и я не хочу, чтобы из-за меня пострадал ты!
Какая проникновенная речь. Кто бы мог подумать, что рыжая садистка способна на откровенно мазохистскую самоотверженность? Вождь треплет девушку по коленке, наслаждаясь прикосновением к нежной коже.
– Марго, – говорит он, убирая ладонь с гладкой коленки и переключая рычаг коробки передач, – ты преувеличиваешь свою ценность для кавказцев. Твоя роль в нашем конфликте интересов отнюдь не ведущая. Но все равно спасибо, я приятно удивлен. Да, еще… Твоя лояльность обязательно будет вознаграждена.
