Борис Громов - Насмерть
— Успокойтесь, Николай Иванович, — уверенно отвечает Олег, — все необходимые допуски у Михаила Николаевича уже есть. Причем получены они на самом высоком уровне. Его кандидатура утверждена лично министром обороны и Президентом.
Не буду лукавить, проняло даже меня. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не грохнуть по полированной столешнице упавшей челюстью. Про бригадное начальство и говорить нечего — уставились на меня, словно на незнамо какую диковину. Даже муха под потолком, и та вдруг замолкла. Все, абзац! «Ревизор», немая сцена.
— Итак, на чем я остановился? — как ни в чем не бывало продолжил Исмагилов. — Так вот, наши аналитики уверены, что покупателем захваченных вами блоков системы управления запуска для баллистической ракеты «Тополь-М» является все тот же самый Черный Полковник.
Ох, твою ж мать в коромысло через семь гробов точно в центр мирового равновесия! Ни хрена себе новость!!!
— Стоп, одну секунду, — прерываю я Олега. — И ты так спокойно об этом говоришь? Неужто не понятно, на кой ляд ему эти блоки и сам «Тополь»? Он что, в ядерную войну еще раз поиграть собрался? А с учетом его «любви» к Югороссии…
— Чуть спокойнее, Миша, — жестом останавливает меня контрразведчик. — Начнем с того, что ни необходимых блоков системы управления у него нет, благодаря вам, кстати, ни боеголовки. Это точная информация и хорошая ее часть. Плохая в том, что Черный Полковник тоже ищет изделие П-26/17-бис. Причем он твердо уверен, что это какое-то просто чудовищной силы оружие.
— А он точно ошибается? — просыпается моя здоровая паранойя.
Как-то меня совсем не прельщают лавры человека, по вине которого и без того искалеченный ядерной войной мир переживет еще одну «зачистку». Хватит, один раз уже с оружием массового поражения побаловались, второй раз — без меня, какие бы благородные и возвышенные цели под эту гнусь ни подводили.
— Спутник там, Миша, — глазами взрослого и умного человека, вынужденного объяснять прописные истины бестолковому ребенку смотрит на меня Исмагилов. — Хороший, даже очень хороший, но всего лишь спутник. Если все выгорит — то на восемь лет Югороссия будет обеспечена и хорошей, пусть и не постоянной, спутниковой связью, и «космическим оком». А ежели повезет — то и подольше, но гарантированный срок службы «Вихря» — восемь лет.
— Понятненько… — тяну я время, собираясь с мыслями и решаясь.
С одной стороны, действительно, подобный туз в рукаве Республики — серьезное подспорье в войне с Турцией. Победу не гарантирует, но может ее здорово облегчить и приблизить. Да и кроме сугубо военных областей его много где применить можно. Восемь лет — срок не малый. К тому же в области космоса наши всегда с хорошим запасом прочности все делали. Ту же самую станцию «Мир» вспомнить. Сколько она там сверх положенного срока на орбите провисела, прежде чем ею решили тихоокеанскую селедку поглушить? А с другой — сказать, что задание опасное, — значит ничего не сказать. Сам собой на ум пришел диалог из фильма «Перл-Харбор»:
— Вы знаете, что такое особое задание?
— Да, за его выполнение дадут орден. Но вручат его, скорее всего, уже семье.
Опять же, с парнями посоветоваться нужно. Если что — не мне одному там жизнью рисковать. Конечно, никаких деталей я им пока рассказать не смогу, но просто сообщить о степени риска — обязан. Тогда и решим, так сказать, коллегиально.
— Ну, Олег, и работенку ты нам подкидываешь…
— Знаю, — кивает он, — риск большой.
— Большой? — у меня вырывается нервный смешок. — Да это не задание, а просто билет в один конец какой-то!
— Не настолько все плохо, — не соглашается Исмагилов. — Шансы есть, и весьма неплохие. На верную смерть вас гнать никто не собирается, от героической вашей гибели никому пользы не будет. Нам нужен спутник, а не ваши трупы.
— Так, мне нужно время, посоветуюсь с ребятами. Без подробностей, просто скажу, что предложили очень щедрый, но очень опасный контракт. Если три десятка желающих наберется — считайте, что я согласен. Только и от вас серьезная помощь потребуется.
— Какая именно? — раскрывает лежащий перед ним с самого начала совещания блокнот Исмагилов.
— Сразу не скажу, но, как минимум: автотранспорт, я от остающейся тут части отряда технику отрывать не могу, им тут тоже боевые задачи выполнять придется. «Броня», лучше старого образца, БТР-80 в самый раз будет, только чтобы исправный.
— Не боишься на малознакомой технике фактически во вражеский тыл? — внимательно смотрит на меня Бурляев.
— Нет, товарищ подполковник. Я туда на своем транспорте поеду, а полученное от вас тут взамен оставлю. Если что случится — последствия не такими тяжелыми окажутся. По вооружению тоже некоторые требования есть, но это уже чуть позже обсудим, когда с БЧС[33] группы определимся. Карты тамошних мест нужны, все доступные сведения о том, что там и как. Подозреваю, что во время Тьмы там многое поменялось, вплоть до ландшафта.
— И как такие подробные карты впишутся в легенду о дезертирах? — интересуется майор Грачев.
— А никак. Я их с собой брать не собираюсь. Тут изучу, главное — запомню, остальное в виде крок или пометок на какой-нибудь плохонькой, вроде дорожного атласа, карте, какая у дезертира вполне оказаться может.
— Продукты, бензовоз какой-нибудь, одежда как у бредунов или ходоков, чтоб в глаза не бросаться, — продолжает мою мысль Бурляев.
— Продукты — да. Остальное не нужно, — отрицательно мотаю головой я. — Мы там кто? Дезертиры. А значит, просто обязаны в глаза броситься, потому как не местные и порядков не знаем. Да и «керосинка» ни к чему. И опасность лишняя, и какие-то уж слишком предусмотрительные дезертиры получаются — бежали впопыхах, но грузовик с горючкой прихватили. Подозрительно.
— А что тогда? — это уже снова Исмагилов.
— Во-первых, какие-то материальные ценности, компактные, но имеющие хорошую стоимость. За них-то мы и получим все необходимое от бредунов, и горючее, и одежду, и все остальное.
— А не раскулачат вас там, таких «богатеньких буратин»? — снова пытается поддеть Грачев.
Нет, вот вроде хороший он мужик, но все равно работа отпечаток на характер накладывает.
— Это как себя поставим. Дураков, как известно, и в алтаре бьют. А вот серьезных и уверенных в себе парней даже самые отмороженные просто так трогать опасаются. Только дезертиры, которые все с собой притащили, слишком подозрительно выглядеть будут.
— Есть мысль, — немного подумав, отзывается Исмагилов. — Надеюсь, руководство СБ пойдет в этом вопросе нам навстречу. Что, если выдать вам в качестве «обменного фонда» некоторое количество турецких денег, что на территории Грузии, Армении и Азербайджана захватили? Это, кстати, и легендой может стать: влезли наемники на освобожденной от турок территории в банк, давай карманы набивать. А тут, как снег на голову, армейцы. Слово за слово, понятно, чем по столу… И готовы несколько свежих покойничков из числа военнослужащих. Тут до наемников и доходит, что все произошедшее языком военного прокурора называется мародерство и убийство, а то и вооруженный мятеж. Трибунал, одним словом… И «вышка». Ну, они не будь дураки, и рванули в те края, где Фемида не дотянется… И все, что в банке взяли — с собой прихватили. Золото, оно и в Африке, и на Пустошах — золото. А турецкое или югороссийское… Бредунам все равно, они любое примут.
