Строитель (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

При этом ещё стараясь задницу ниже держать. Сабля саблей, и они у них неплохие. Не так, они у них лучшие во всём мире, из дамасской стали выкованы и даже в отличие от тех дамасских, как князь Андрей Юрьевич говорит, правильно закалены и отжиг потом нужный произведён. Потому… Ну, не время о саблях думать. К спине у всех лук примотан. А тетива, как и положено, в парусиновом мешочке. Можно не сомневаться, как не берегутся его диверсанты, а всё одно лук замочат. И в колчан со стрелами вода попадёт. Но это же всего минута, Светозар бает, что десять локтей всего этот ход. Не успеет так уж сильно лук воды напитать. А в колодце этом, потом приготовленной тряпицей промокнут и тетиву, сбережённую в непромокаемом кисете, наденут.

Колодец оказался довольно глубоким и если бы не предупреждение светозара, то Санька бы в него ухнулся и с головой ушёл. Но предупреждён, значит вооружен, как князь повторяет частенько, рассказывая о разведке. На противоположной стороне колодца Святозар сказал есть ступеньки. Санька до них дотянулся и перепрыгнул колодец. Потом помогал своим, протягивая руку. Помещение было небольшим, сажени три на четыре и пятьдесят человек и дедок Святозар увязавшийся с ними в качестве проводника, еле вместились.

— Веди, — ткнул дедка в спину сотник, когда последний диверсант протёр лук и натянул тетиву, — пора порадеть за истинную веру.

Дед протиснулся в правый угол, где бойницы были, что немного света давали и уверенно толкнул деревянную дверь.

— Заперта.

Десятник Еремей Хвостов по прозвищу Хвост вёл своих стрельцов никак не скрываясь. Люди, что сновали в обе стороны по дороге, были не воями. Ну, бегут вон два пахаря с деревянными рогатками вил, или поспешает в обратную сторону молодец с простой дубиной, что они могут им сделать? Да ничего. Своим десятком они сотню таких положат. Да и не лез к ним никто. Наоборот, от них шарахались, сбегая с дороги в кусты. Может, не будь у них проводника из местных, что нашёл им, выдернув из толпы похожего на себя дедка Святозар, то жители Загора и предприняли какую попытку напасть на них, но деток, которого Святозар представил как Сороку, шёл перед ними и орал: «Расступись, православные, воев веду! Идём батюшку спасать»!

У ворот детинца народу толпилось прилично, несколько сотен человек. Они потрясали своим неказистым оружием, орали на воев, стоящих на привратных башнях и стене крепости, но ничего сделать не могли. Ворота заперты, а стена высотой в три с лихвой сажени, да ров ещё перед ней.

— Люди! Воев я привёл, батюшку с иноком освобождать! Расступись! — проорал уже осипшим голосом Сорока, когда они подошли к краю дороги. Дальше был мост через ров и запертые ворота. Ров хоть и без воды, но глубокий и широкий.

До стражников, гридней, воев, дружинников, или как тут эти люди называются, что столпились на башнях и стене, было метров пятьдесят. Плёвая дистанция. Время, отмеренное сотником, вышло, и как только народ стал от них отходить, Хвост скомандовал.

— Бей по готовности. Распределить сектора! — и сам вынув из колчана стрелу, наложил её на тетиву, — Ну, погнали!

Событие тридцать восьмое

— Нда! И что теперь делать? — Емеля снял шелом, подаренный князем Андреем Юрьевичем после окончания битвы с погаными под Житомелем, отправляя его преследовать тех к Переяславлю. Ерихонкой князь его называл. Красивый и удобный и стоит должно, как несколько селищ. Снял, почесал макушку, мысли светлые вычёсывая. Нет, нету мыслей.

Великий князь Гедимин месяц назад под Овручем с Дмитрием Александровичем Брянским и его зятем Львом из Гомеля ратился. Отогнал их. Может и побил немного… Нда, но, скорее всего, нет. Отошли, набрали воев дополнительно и вернулись. И Овруч, взятый Гедимином, теперь под Дмитрием Александровичем, а посаженного воеводой Овруча сына Гедимина Витовта князь Брянский повязал. И, как оказалось, ворота Дмитрию Александровичу Брянскому Овруч сам открыл. Никаких осад и штурмов.

Не зная этого, вчера разведка, посланная Емелей, напоролась на разъезд брянцев. Их пятеро, наших двое. Завязалась рубка и побили бы брянцы с тяжёлыми мечами разведчиков, но сказалось качество стали. Одновременно два меча ударились о сабли владимирцев и оба они сломались. Это позволило разведчикам разорвать дистанцию и достать луки. Два выстрела, двое убитых. Но тут брянцы втроём навалились и больше таких подарков не было. Всё же два диверсанта отбили первую атаку и даже ранили своих противников. И тут опять подарок, конь под последним из нападавших брянцев видно слабо обучен был и от запаха крови и лязга железа взбрыкнул и на дыбы встал. Всадник в это время для удара меч заносил, не удержался и сверзился на землю.

Теперь проще стало. Один на один рубились. Никола пропустил удар в грудь рубящий, но кольчуга практически удар погасила, прорубил несколько колец меч, но силу потерял, и рана не рана, а так царапина, вот и весь урон у Николы. Он же сумел саблей по шелому брянцу заехать и та, соскользнув, ударила жеребца по носу. Конь рухнул и прижал хозяина к земле. В это время Прохор продолжал рубиться со своим супротивником. Тот, увидев, что остался один, развернул коня и стал к городу править. Напрасно. От стрелы не убежишь. Прохор соскочил с лошади, поднял отброшенный лук, наложил стрелу и первой же сбил всадника с коня, попав под лопатку.

Выживших допросили, удивились и закололи, перетащив после в лес. Так и узнали, про то, что в Овруче творится.

— Три сотни? — Емеля ничего понять не мог. Или он дурень или князь этот Брянский.

Ну, взял он беззащитный город? И что? Овладеет Гедимин Киевом и будет во главе войска в пять тысяч воев домой возвращаться, а тут завоёванный им Овруч брянцы взяли. И там всей дружины три сотни воев. И сын в узилище. Осадит опять или штурмом возьмёт этот городок Великий князь Литовский, тут и думать не о чем. У него чуть не в двадцать раз воев больше. На что Дмитрий Александрович Брянский и его зять Лев из Гомеля надеются? На чудо? Так ещё если с Витовтом что случится, то Гедимин их поубивает всех.

Дальнейшее чесание макушки никаких новых мыслей во вспотевшую под шеломом голову Емели не принесло. Сидеть ждать Гедимина? Так чёрт его литвина этого знает. Сколько он Киев будет брать, если с мелким Овручем столько провозился? И возьмёт ли вообще? Нет, не вариант. Что за радость просто сидеть в лесу и комаров кормить.

Вернуться в Возвягль и пересидеть там, обучая воев Ивана Романовича Болоховского? Нет. Тоже плохой вариант. Там нищета, а их под сотню человек и лошадей ещё больше. Разорится князь в этом мелком городке такую ораву кормить. Да и стычки начнутся с дружиной князя, по любому те их задирать начнут. До смертоубийства дойдёт. Не нужно это Андрею Юрьевичу.

Остаётся третий вариант. Истребить брянцев. Всех и не потребуется, сотню изничтожить, и князья сочтут за лучшее домой податься. Как действовать — понятно. Так, как их учили. Обстрел из засад, нападение на мелкие отряды, что выходят из крепостцы на разведку и за продуктами, фуражиров этих. Можно даже всем отрядом подскакать на рассвете к воротам и напугать брянцев, а когда они на башни и стены вылезут, то обстрелять их из луков. У него шесть десятков лучших стрельцов на всей Руси. Пока брянцы опомнятся, они из них ёжиков понаделают. Стрел в этот раз четыре сотни на воя. Сильно жалеть не надо. Войны нет. Уберутся брянцы и всё, нет больше того, в кого стрелы пулять. Дальше эти сланцы найти, отжать и домой возвращаться.

Утром следующего дня Емеля с десятком стрельцов отправился на разведку, и только высунулся из леса, как увидал скачущих к ним всадников. На всякий случай перед тем, как лес покинуть, луки достали, проверили и петли тетивы накинули. Так что, когда стрелец увидел приближающийся к ним отряд, то время терять не стал.

— Спешиться. Приготовить стрелы. Бьём по готовности. Ни один живым уйти не должен, — И сам первым наложил стрелу на шёлковую витую верёвку.