"Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

Ресторан даже более роскошный, чем остальные помещения волантера, хотя после нашей каюты мне казалось, что это невозможно. Деревянные кресла, бронзовые светильники, огромные панорамные окна, резные панели отделки на стенах, сверкающая посуда. Я от переживаний уже проголодалась и с нетерпением жду, когда подадут обед, но его всё не несут и не несут. Пассажиры, наряженные в лучшие костюмы и платья, неторопливо собираются и занимают места. Их имена написаны на табличках, стоящих на столах, стюарды вежливо провожают их к столикам, указывая, куда садиться. Я с радостью вижу, что «детей третьего возраста», то есть моих ровесников, действительно много, а значит, мне будет с кем почитать. Первого и второго возрастов нет, считается, что такие путешествия наиболее познавательны и полезны как раз в третьем, а вот «переходный» четвёртый представлен, это их последняя возможность беззаботного отдыха, не обременённого взрослым статусом, до которого им осталось совсем чуть-чуть.

Когда все расселись, звякает колокол. В центр зала выходит капитан — в белом мундире и фуражке с кокардой. Очень представительный молодой мужчина. В моём сне вообще нет пожилых, никого старше сорока, наверное, не знаю почему. Он приветствует собравшихся, поздравляет с началом круиза, желает приятного отдыха на борту волантера «Ревант», заверяет в полнейшей безопасности полёта. В это время официанты с подносами быстро разносят бокалы — с шампанским для взрослых и газировкой для детей. Закончив речь, капитан предлагает всем выпить за начало круиза.

— Но сначала мы сменим пейзаж за окном! — заявляет он торжественно. — Поднимайте бокалы, сейчас «Ревант» нырнёт в туман межпространства и выйдет над самым красивым океаном во всем Мультиверсуме!

По стенам пробегает рябь, панорамные стёкла ресторана заливает туман… и я просыпаюсь, — закончила свой рассказ Сашка.

— Блин, на самом интересном месте! — досадует Даша. — Я аж заслушалась. Думала, ты хоть пожрёшь во сне!

— Нет, — качает головой девочка. — Я вижу этот сон часто, но он всегда заканчивается на этом месте.

— Всегда одно и то же? — уточнила Аннушка.

— Нет, разные части одних и тех же событий. Объединила несколько снов в один рассказ, так, как мне показалось правильным. Я видела их короткими сценами и не по порядку, но всегда была концовка — ресторан, речь, переход. Сны очень радостные и светлые, но просыпаюсь я с тяжёлым чувством. Не знаю почему.

— Мне кажется, ты перечитала мелефитских книг, — сказала Аннушка. — Твой сон местами очень похож на их описания. Белый город в горах с садами на крышах, волантеры, парящие между башен… Мелефитская литература сложна даже для меня, и уж точно совсем не детская. Её фрактальная многослойность может здорово сдвинуть крышу с непривычки.

— Я читаю всего две книги, — возразила Сашка, — те, что взяла с собой. Остальные я только пролистала для мамы Алины.

— У тебя больше одной мамы? — навострила уши Даша. — Я и с одной-то еле выжила…

— Всё сложно, — отмахнулась девочка, — и неважно. В этих книгах не было ничего про волантеры, но во сне я много про них знаю и очень отчётливо вижу. Жаль, что у меня больше нет мелефитских книг, я бы почитала ещё.

— У меня довольно приличная библиотека, — ответила Аннушка. — Читай на здоровье. Правда, не знаю, когда мы теперь туда доберёмся…

— Давай съездим, мам! — воодушевилась Сашка. — Мне кажется, я просто обязана их прочитать! Они что-то меняют во мне!

— Слушай, — спросил я, — а ты рисовать умеешь?

— Хрена себе, ты папаша года, — хмыкнула Даша. — Не знаешь, умеет ли твоя дочь рисовать.

— Я не пробовала, но, наверное, должно получиться… — задумчиво сказала девочка.

— Не пробовала? Рисовать? — Даша удивляется всё больше. — Даже я пробовала, правда, полная фигня выходила. И мамка против была, сказала, что если буду отвлекаться на бумагомарание, то она заставит сожрать рисунки и карандаши мне в жопу позапихивает. Короче, не вышло из меня художника. Но вы, блин, тоже странная семейка… На, держи, тут в шкафу валялось.

Даша кинула на стол старую, разбухшую книгу. На страницах какой-то рукописный текст, но чернила настолько выцвели, что слов не разобрать, и рисовать поверх он не мешает. Я, покопавшись в рюкзаке, выдал Сашке карандаш, которым записываю координаты кросс-локусов и приметы проходов.

— Нарисуй волантер, пожалуйста. Как помнишь, как можно подробнее. Если выйдет не очень красиво — ничего страшного. Мне просто интересно, как они выглядят.

— Хорошо пап, я попробую, — вздохнула Сашка, усаживаясь поудобнее и пододвигая к себе свечу.

— Пойдём погуляем, солдат, — сказала мне Аннушка. — Подышим свежим воздухом.

— Вы посекретничать или потрахаться? — поинтересовалась Даша.

— А тебе какое дело? — спросил я.

— Да вот, думаю, подслушивать или уши заткнуть?

— А в каком случае что? — уточнила серьёзно Сашка.

— Всё тебе скажи!

Мы отошли подальше от домика и сели на камнях, где шум ночного прибоя гарантирует, что нас никто не услышит. Увы, к моему разочарованию, оказалось, что Аннушке приспичило поговорить, а не что-нибудь другое. Итак, кто же из наших спутниц требует срочного обсуждения? Даша, разрушительница миров, наркоманка, психопатка и автор геноцидов настолько масштабных, что Гитлер заплакал бы от зависти? Или оживающая с каждым днём рободевочка, которая видит красивые сны?

Оказалось, дело в Сашке. Ну да, подумаешь, коллапсом больше, коллапсом меньше… Этим синеглазых не удивить. А вот вопрос: «Снятся ли андроидам электроовцы?..»

— Это не просто сон, — сказала Аннушка мрачно. — Думаю, всё куда сложнее.

— Сложнее, чем робот в виде девчонки, увлечённо играющий с нами в дочки-матери? Я-то думал, это само по себе наглядная иллюстрация понятия «у нас всё сложно».

— Ты просто не знаешь контекста, а я давно знакома с Алиной, мы много и откровенно общались. Она рассказала мне как-то, что киберы её типа в их срезе появились случайно. Это не местная разработка. Аборигенные киберсистемы были крутые, но не настолько. Они требовали здоровенных прожорливых компьютеров размером с дом, под Терминалом в подвале такой. А мобильные модули управлялись по радио, или как-то там, я не очень разбираюсь. Но потом где-то что-то копали и нашли некоторое количество как раз таких робомозгов. Терминал был экспериментальным полигоном, где они обкатывались. А потом внезапно — раз, и шарахнул коллапс, все сдохли.

— Думаешь, тут есть связь?

— Да без понятия. Дело давнее. Алина сейчас, насколько я знаю, единственный «пробуждённый» кибер в срезе. Лет двадцать пять назад Терминал конкретно загибался, и она ухитрилась получить от центрального компьютера временное разрешение снять ограничения в работе мозга. Алинка — умничка, но не надо забывать, что местные кибы с тех пор только парковку метут и бензин заливают, а рулит всем она. В Сашку она вставила такой же мозгомодуль. Сначала в механический корпус, а потом, когда Крисса нашла ей лабу, то в выращенный из нашего с тобой, солдат, ДНК. Впервые, заметь, не спросив моего согласия и проигнорировав моё возмущение. Обычно она гораздо более деликатна.

— Алина сильно изменилась?

— Да вообще. Я не узнаю старую подругу иногда, и не только потому, что её внезапно одолела страсть к смене корпусов. Что она ищет? Чего пытается добиться? Раньше её интересы не выходили за пределы Терминала, а сейчас… Даже не знаю… Она точно что-то задумала, но что?

— Слушай, я вот чего не пойму. У Сашки голова явно меньше Алининой! Как у них может быть там одинаковый модуль?