А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (СИ) - Рентон Рик
Раненый некоторое время попереводил удивлённый взгляд с музыканта на меня и обратно. Но, в итоге, лишь расслабленно выдохнул:
— Ладно… Если ты им доверяешь, то и я тоже… — Он глянул на заколоченное окно. — Эти уроды там ночью своего пахана, похоже, прирезали. И какой-то хрен всё допоздна трезвонил, что теперь они по-новому заживут… «Смысь то, смысь сё»… Кто-то из пригородов их подогреть обещал нехило… Это я уже плохо слышал…
Запнувшись, паренёк зажмурился. И, медленно выдохнув, закончил:
— Короче… Хрень в том, что «Камчатку» вынесут так, что все на нас подумают…
— «Кто-то из пригорода»? С Парнаса, что ли, опять лезут? — Словно желая помочь, морячка подсела поближе. — Или с Колпина?
— Фиг его знает… Но кто-то же нас тут подставил… Вот и «Камчатку», наверное, те же самые слить хотят…
— Тогда надо их скорее предупредить! — Снова вмешался юный музыкант. И оглянулся на меня с девчонкой, словно в поисках поддержи. Но, в то же время, стараясь не особо радоваться возможной смене своего маршрута на прежний. Получалось плохо. — Не, ну раз такое дело…
— Нет… — Снова упрямо повторил Марсель. На этот раз у него получилось немного пошевелить головой. — Через весь город… Втроём… Лучше сразу нам бегите. И пусть старпом что-нибудь придумает. Только быстрее…
— Быстрее, значит… — Растерянно повторила за ним Белла. И снова покосилась на злосчастный стул.
— Да, быстрее. — Повторил Марсель, не открывая глаз. — Так что, носилки, как понимаешь, отменяются, товарищ Белка…
— Но… Как же…
— Я всё сделаю. — Моя рука легла девчонке на плечо.
— Чего сделаешь? — Белла озадаченно оглянулась. Но, почти сразу поняв, о чём идёт речь, вскочила на ноги и машинально запротестовала. — Чего⁈ Нет!!!
— Белка… — Искалеченный паренёк прервал её протест одним тихим словом. — Белка… Ты лучше глянь вон в той хате… — Марсель указал за соседнее заколоченное окошко одними глазами. — Вроде там они воду держали…
— Нет!!!
— Очень уж пить хочется…
— Нет… — Девчонка, казалось, уже и сама не верила в свои слабые возражения. Разжав кулачки, она медленно опустила руки. И вдруг быстро выскочила за дверь, успев буркнуть что-то вроде «я быстро». Уже с улицы мы услышали тихое короткое шмыганье.
— Там ещё двоих ночью где-то запытали… — Как только Белла выбежала, раненный нахимовец быстро глянул в сторону траншей. — Можете их тоже найти?
— Уже. — Я присел позади него, готовясь сделать удушающий захват. — Больно не будет. Готов?
— Подождите… У вас спички есть?
— У меня есть. — Поднял руку чернокожий паренёк. — Только сиги давно кончились…
— Да я не курю… — Расслабленно улыбнулся Марсель. — Хотя даже обидно немного… Здоровым-то помирать… — Улыбка резко исчезла с его лица. — Сожгите нас всех. Хорошо?
— Хорошо.
— Закапывать-то долго… — Продолжал паренёк рассуждать вслух, пока я сцеплял руки в замок на его шее. — А к вечеру сюда собаки прибегут. Или, не дай Аллах, кра…
Договорить Марсель не успел. Выждав нужное время, я осторожно опустил его бесчувственное тело обратно на пол. И заметил, что на загорелом лице паренька навсегда замерла всё та же лёгкая улыбка.
Мы с Рикардо вышли из домика прямо навстречу Белле:
— Я нашла! Вот! — С собой она волокла целую батарею из пыльных пластиковых бутылок, запаянных в прозрачный пакет. Внутри полторашек плескалась уже знакомая тёмно-зелёная газировка из полыни.
Было похоже на то, что девчонка сначала пыталась вытащить лишь одну бутылку, но, не справившись с толстым пластиком, в итоге плюнула и потащила всё сразу. И теперь, увидев, как я прикрываю за собой дверь, Белла сделала отчаянную попытку ускориться:
— Стойте! Погодите! — Но драный пластик зацепился за какой-то корешок, и скользкая упаковка выскочила из её тонких пальцев. — Я же нашла… Стойте… — Устало опустившись прямо на землю рядом со своей тяжёлой добычей, она спрятала лицо в ладони. — Я же… Чёрт…
Как только из-под ладоней послышалось тихое всхлипывание, я подбросил упаковку к растерянному от такой сцены чернокожему пареньку:
— Запасайся пока. Пойду, парней сниму…
К тому времени, когда мы снова перебрались через траншеи прочь из брошенного лагеря, низкое северное солнце уже успело почти подняться над кронами сосен. И, кажется, почти сразу начало снижаться обратно. Прямо в густой серый дым, поднимающийся над устроенным нами погребальным костром.
— Вон там дорога идёт по лесу. — Выбравшись наверх, Белла хмуро махнула рукой куда-то за деревья. — По ней можно быстро до трассы дойти. И там уже почти по прямой…
— Вообще-то, по дорогам щас лучше не ходить… — Деловито заметил Рикардо, побулькивая на ходу запасом газировки. Передав ей открытую бутылку, он тоже полез из траншеи наверх. — Это ж самое то для засад!
Но девчонка, приняв ношу, лишь расслабленно махнула на него рукой:
— Да я ж говорила, тут глушь. Давно ловить нечего. Шепелёво вон — сгорело ещё зимой… — Белла опять кивнула за деревья в направлении нашего пути. — Разве что в Лебяжьем… Это там, чуть дальше по трассе.
— А что там? — Насторожился паренёк.
— Учебка армейская была. И, вроде, какие-то ребята на ней долго жили. Но потом крабы полезли…
Музыкант встрепенулся:
— То есть, там впереди что-то типа вот того⁈ — Он указал на верхушку радиобашни, которая ещё виднелась за деревьями позади нас.
— Да успокойся ты… — Продолжая хмуриться, девчонка снова замахала на него руками. — Днём-то они особо не лезут. Только если прям совсем пасмурно. Или дождь…
Сразу после этих слов мне на нос с неба упала крупная капля. И похожее чувство я испытал только что, чуть раньше. Когда услышал одно из названий:
— Лебяжье… А что именно там было?
— Да фиг его знает! — Пожала плечами Белла, отхлебнув ещё немного газировки. — Росгвардия, вроде. Или чё-то типа того…
— А-а-а… — Внезапно протянул Рикардо. — Точно! У меня же там друг служил! Барабанщик из нашей группы! Только он всегда говорил на французский манер…
— Это как? — Непонимающий взгляд девчонки оставался хмурым.
— «Ле Бяжье»! — Улыбчивый паренёк сделал ударение на последний слог.
— Хе… — Мрачно усмехнувшись, Белла всё-таки перестала хмуриться. — Да… Я, кажись, тоже такое слышала… Барабанщик? В каком-нибудь оркестре, наверное, служил?
— Ага! Целый год только и делал, что рудименты гонял. Зато как дембельнулся — в Ростове никто ровнее него не стучал!
— А что такое «рудименты»? — Белла озвучила и мой вопрос тоже. Ибо память услужливо подсказывала мне только какие-то биологические значения этого термина. А музыкант явно имел в виду вовсе не бесполезные части человеческого тела.
— Ну это типа такие упражнения на барабане. Там они по всякому, с разными интервалами и рисунками по нему колотят… Я особо не вникал.
— Странное название просто.
— Да это потому что типа техника старая. Её на военных барабанах ещё с древности играли… Ну, чтобы команды отдавать и всё такое… Она поэтому так и называется. «Рудиментарная».
— А-а… — Повеселевшая, было, девчонка вдруг снова помрачнела. — Друг-то чего? Жорой стал?
— Угу… — Чернокожий паренёк тоже с досадой поджал пухлые губы.
— Кстати об этом. — Я выбрался из траншеи последним, отряхивая с себя глину и присохшую чужую кровь. И, хоть немного очистившись, привлёк внимание девчонки. — Что имел в виду Марсель, когда говорил про какой-то доклад насчёт меня?
— Он подумал, что ты тоже осколок. Но они, вроде, все в Москву с Волги тянулись… Так что вряд ли.
Всем своим видом я дал понять, что данное объяснение вызывает у меня только новые вопросы. Да и Рикардо, судя по всему, тоже мало что понял.
Поглядев на нашу реакцию, Белла всё-таки чуть улыбнулась:
— Ладно. По пути расскажу. Главное — не перебивайте. А то я там и сама толком не всё поняла… Только дайте ещё попить!
История, которую поведала нам грустная девчонка, по степени фантастичности и безумия могла посоревноваться со сном шизофреника. Но когда я узнал, что к появлению странной заразы, в одночасье превратившая всё вменяемое население планеты в сирот, причастны какие-то тайные структуры бывшего государства, это многое объяснило.
