Ильяс Найманов - Дни за гранью
Поднявшись на поверхность Дым сразу выбрал направление на пост Тропа. Раннее утро из серых сумерек, глушивших все тона и краски вдруг превратилось в тонкое, чувствительное покрывало, звонким, влажным и холодным воздухом проникшее и в разрушенные постройки и в кустарники. Даже та самая рукотворная тренировочная полоса препятствий, затуманенная едва заметной дымкой чутко слушала тишину. Турист, вдохнувший свежий, влажный воздух замедлил шаг.
— Погоди Дым, — тихо попросил он, — у вас всегда тут так? — спросил он заворожено оглядываясь. Разглядывая страшные прошлой ночью, а сейчас ставшими вдруг пушистыми и задумчивыми кусты сирени.
— Не всегда, но часто, — не громко ответил Дым. — В Зоне всегда красиво, где нет человека.
— Но мы то здесь, — возразил Турист.
Дым промолчал, но затем вздохнув махнул рукой, и одел шлем.
— Долго объяснять, — приглушенно сказал он, — пошли.
Турист замолк, и, поскрипывая песком под ногами двинул вслед за монолитовцем, разглядывая тонкие ветви отдельно стоящих деревьев, просвечивающих на фоне светлеющего неба. Все здесь ему казалось свежо и ново, несмотря на общее запустение, царившее вокруг. Казалось что каждый элемент, будь то проржавевший кусок железа, или расползшаяся куча кирпича жили своей уютной жизнью, и только прятались от его, постороннего взгляда, притворяясь мусором. В этом было что-то и страшное и любопытное. Он словно маленький ребенок, ведомый взрослым через совершенно новую, неизвестную и захватывающую сказку слушал и дышал каждым словом, произнесенным рассказчиком. И так не хотелось думать и даже предполагать, что у этой сказки рано или поздно должен быть конец, который как это ни странно зависит не от рассказчика. Едва заметный утренний туман, поднимающийся от земли просвечивался солнечными лучами, нет-нет проникающими и сквозь редкие прорехи облаков и сквозь листву. Турист постоянно чувствовал, что было что-то неуловимое в этом воздухе, не потревоженным пока ничем, ни лишним звуком, ни словом. Пару раз он ловил себя на мысли что кто-то подглядывает за ним и прячется, едва Турист почувствует этот взгляд. Это было и необычно и волнующе и пугающе. Дым, заметивший ерзания паренька остановился и снял шлем.
— Турист, у тебя как воображение, хорошо работает? — спокойно, но с нажимом спросил он.
— Да, обязательно. Я ведь чертежами занимаюсь, изометрия, пространственные конструкции на бумагу, на компьютере объемное проектирование и прочее. В моей работе без этого никуда.
— Ну так, вот… — монолитовец задумался, — ты давай сейчас без этого, без фантазий, лады? Ты же в самом центре Зоны. Исполнитель всю Зону покрывает, а ты со своими фантазиями себе же веселую жизнь устроить можешь. Не советую, — решительно сказал он.
— В смысле? — не понял Турист.
— Галлюцинации. Я серьезно, ты человек для Зоны не местный, потому и не знаешь, что здесь может происходить, чего бояться, на что и как реагировать. Это твое второе счастье, но совет запомни, — прямо глядя ему в глаза, словно внушая сказал Дым.
— Хорошо, — парень кивнул. — А что Исполнитель на галлюцинации влияет?
Дым вздохнул. Привычка и удобство обходиться пси-связью ограждало от подобных проблем, подыскивания слов и потери времени, чтобы довести информацию до получателя в максимально усвояемом виде, но решив что раз ему навязался полный ноль выживания в Зоне в виде Туриста, то придется потратить на него немного времени, чтобы ноль приобрел хотя бы единичку после запятой. В такие минуты раньше он предпочитал закурить, но после Монолита желание курить пропало само собой, поэтому сигарет он не носил. Автоматически хлопнув себя по нагрудному карману, в котором он еще в прошлой жизни имел обыкновение носить сигареты, Дым еще раз скорбно вздохнул и обыскав взглядом окрестности, указал на лежащий бетонный фонарный столб, серым пятном выступающий из низкой игловатой травы.
— Присядем.
Усевшись и вытянув ноги, монолитовец еще раз осмотрел парня и протянув руку попросил фляжку. Сделав несколько глотков он вернул фляжку.
— Хорошая фляжка, бывалая. Костя подарил? — спросил он.
— Не знаю, — смутился Турист, — на скамейке лежала. Контролер вроде забыл.
— Ага, забудет он как же, — усмехнулся Дым, — Костя никогда ничего не забывает. Контроллеры вообще ничего не забывают. Не тот склад ума, — еще раз усмехнулся он.
— Так его Костя зовут? — более чем удивился парень.
— Ну так бывает. Человеку — прозвище, мутанту — имя. Короче слушай сюда, — лениво и с явным нежеланием произнес он, — отвечаю на вопрос, Исполнитель, он же Монолит и галлюцинации. Сейчас ты находишься уже очень близко к Монолиту, он считывает тебя, тебя же считывает и Зона, считай ее программой по обеспечению защиты Монолита, Хозяев и вообще, этакий разумный контент всего происходящего [8]. Понятно?
— Не очень… — виновато признался Турист.
— Ну и хрен, с тобой, — беззлобно прокомментировал Дым, — слушай дальше. Ты как человек в корне не местный, следов в Зоне не имеешь. Короче ты почти не считываешься еще ни для Монолита, ни для Зоны. Вот ты говорил мошки в глазах прыгают. Есть такое?
— Да, вот и сейчас, только я как будто привык, — сказал парень, покрутив глазами.
— Вот это и есть твое видение излучения Монолита. Другое дело, что если бы ты шел сюда от Периметра с Большой Земли, ты бы постепенно привык к местному излучению, и обошлось бы без мошек.
— Излучение… радиация что-ли? — встревожился парень.
— Нет не радиация, — успокоил его монолитовец. — Кроме радиации еще полно всякого рода излучений и фонов, если хочешь, даже формы жизни, которые не фиксируются приборами.
— Да ладно? — удивился Турист.
— Интересно? — усмехнулся Дым, — ваша наука про это что говорит?
— Да ничего такого… не знаю.
— Давай дальше. Излучение, можешь считать его аномальным, постоянно. Здесь в центре сильнее, там слабее. Связь у человека с Монолитом двухсторонняя, но с задержкой. Все что ты представляешь с эмоциями, для Исполнителя сигнал к действию. Он это все материализует, но с задержкой, так сказать отставленный эффект. Но чем ты ближе, тем скорость исполнения выше, а вплотную к Монолиту, желание исполняется моментально. Но тут конечно нужны сильные эмоции, чувства, в общем весь спектр, то что сопровождает самое сильное желание из имеющихся в человеке.
— А как материализует? Из воздуха? — растерянно спросил парень.
— Ага, из воздуха, — хохотнул Дым, — тебя же из воздуха сюда доставили. Вот и все остальное так же. Ну или наоборот, тебя закидывает туда, там где все условия соответствуют твоему желанию, ну или варианты с временной шкалой. В любом случае действительность для тебя начинает соответствовать твоему самому сильному, полному и насыщенному желанию. Улавливаешь?
— Ну… как бы да…
— Так вот, про галюны, — благодушно продолжил Дым. — Тебе главное не думать про белую обезьяну, если не хочешь увидеть ее хвост. Понятно? — вставая спросил Дым.
— Блин… а вы как сами? Как?! — растерянно и немного паникуя чуть не вскрикнул Турист.
— А мы сами люди бывалые, в сказки не верим, и вообще, специально для хороших людей специальный аппарат имеется, — облегченно закончил монолитовец, плотно нахлобучивая шлем на голову и приоткрывая забрало. — Не дрейфь, Сеня! Жизнь еще и не такое показывала! За мной, не отступать! — восторженно заорал он, и призывно махнув рукой, словно командир призывающий подняться в атаку бойцов, бодро зашагал по тропинке. А там вдалеке уже виднелись те самые снесенные гаражи с открытыми глотками полузатопленных погребов.
14. Тропа
Два человека, один одетый с ног до головы в камуфляж, с черным матовым шлемом на голове, другой в синем спортивном костюме и камуфляжной куртке, шли по узкой, плохо видимой тропинке через ряды разрушенных до основания строений, ранее бывшими гаражами. Было уже светло и казалось бы ничего не могло вызывать опасений, но шедший позади человек, боязливо жался к уверенно шагающему первому номеру.
— Дым, ты все-таки нехороший человек, редиска, — сказал Турист. — Это же надо было меня так успокоить, чтобы я еще сильнее боялся, — поневоле задерживая взгляд на пугающих его ямах жаловался парень. От волнения его голос звучал тоньше, как у подростка.
— Не боись, герой, я с тобой! — весело ответил Дым, его вообще забавляла реакция новичка в условиях приближенных к максимально безопасным. — Здесь место особое, ха-ха, — не сдержался он, — аномальное, он поднял указательный палец вверх, не оборачиваясь на шагающего позади. — Но уже выдохшееся, всех барабашек отсюда повытолкали, — Дыму определенно нравилось пугать парня, хотя раньше он никогда не замечал у себя подобных наклонностей.
— Ба-арабашек?! — дрожащим голосом протянул Турист, чуть ли не прилипая к монолитовцу, — а это… как здесь? — совсем теряя остатки мужества и поддаваясь панике взвыл Турист.
