Андрей Земляной - Один на миллион
Потихоньку стволы стали опускаться.
– Сейчас я дам команду, и катер подойдет. – Белый начинал понемногу в одном темпе жестикулировать, показывая, откуда подойдет катер. – Вы покинете бухту и отпустите заложников… Хорошо?
Напряженные плечи бандитов понемногу опустились, подчиняясь завораживающему ритму, а глаза старшего группы довольно блеснули.
– Поторопись, если хочешь увидеть их живыми.
Незаметно Белый сдвинулся вбок, там, где щель между заложницами была максимальной.
– Я сейчас громко крикну человеку на яхте, чтобы он подошел к причалу. Пусть твои люди не нажмут случайно на курок.
– Кричи. – Старший группы диверсантов усмехнулся. – Они не будут стрелять от испуга.
Белый развернул торс и поднял рупором руки к лицу.
– Вадим! Подойди к причалу! – Потом руки медленно пошли вниз. Одна к брючному ремню, а вторая – к ножнам на поясе за спиной.
– Сейчас он подойдет, и вы спокойно сядете на борт…
Белый широко улыбнулся и метнул с двух рук нож и сякен, спрятанный под пряжкой ремня, одновременно двинувшись вперед и нанося сильный, но аккуратный удар главарю в точку на шее.
Сякен вошел самому дальнему бандиту прямо в височную часть, а нож перерезал второму шейные позвонки. Белый подхватил оседающего, словно мешок, старшего и, перевернув в воздухе, шлепнул на бетон лицом вниз. Потом сдернул одним движением ремень и крепко стянул ему руки за спиной.
Девушки еще стояли, не в силах понять происшедшее, как к Белому подскочили морпехи. Они что-то кричали, хлопали по спине, а он просто стоял, пытаясь погасить адреналиновый шторм в венах. Кто-то сунул в руки флягу. Не глядя, Алексей сделал несколько больших глотков и мучительно закашлялся так, что на глазах выступили слезы.
– Что за дрянь?
– Это? – удивился Толик. – Водка. Ты что, водки никогда не пил?
– Нет. – Белый отрицательно замотал головой. – Один из моих учителей очень любил водку, а сам я как-то не сподобился.
Вокруг уже толпился какой-то народ, девушки целовали то Белого, то Анатолия, то все время краснеющего Вадима, которому тоже достались благодарности от спасенных и их подруг.
– Судя по всему, у тебя были неплохие учителя, – задумчиво произнес Анатолий, прихлебывая водку из фляги, словно сок, и довольно жмурясь. – Я так думаю, это именно диверсанты повредили защитную сетку у входа в акваторию и кинули пару приманок, чтобы крокодилы не заблудились.
– И наверняка был «крот», – добавил Белый. – Иначе слишком сложно получается.
– Ничего. – Анатолий сжал губы. – Наша контра разберется. – О! А вот и они. – Капитан повернул голову в сторону идущих над морем транспортов.
– А чего они вообще полезли сюда? – Белый провел рукой по лицу, словно смывая алкогольную одурь.
– Ты что? – Анатолий весело улыбнулся. – Это же головной институт РосБиоТех. Тут есть лаборатории и нулевой категории, и вообще какой хочешь. Думаю, даже директор института не знает до конца, что делается в его хозяйстве. Тебе чего? – окликнул он переминающегося с ноги на ногу молодого человека.
– Анатолий Сергеевич, академик Гай хотел бы видеть нашего гостя.
– О! – Анатолий удивленно крякнул и обернулся к Белому. – Сходи, пожалуйста. Владимир Евгеньевич – наша знаменитость, а кроме того…
– Что?
– Карина, одна из девушек, которыми прикрывались эти уроды, его дочка. Поздний ребенок, сам понимаешь. Он с нее только что пылинки не сдувает. Я думаю, старик хочет просто выпить с тобой…
– Да мне что? – Белый пожал плечами и кивнул молодому человеку. – Покажете дорогу?
Академик встретил Белого на пороге своей лаборатории, а точнее лабораторного комплекса. Высокий, с фигурой борца-тяжеловеса, короткой стрижкой совершенно седых волос и крепкой медвежьей хваткой, он совершенно не напоминал ученого, а скорее отставника, а его лаборатория была похожа больше на микрозавод. Во всяком случае совершенно отсутствовал беспорядок, который, как полагал Алексей, просто обязан сопровождать все, что связано с наукой.
Однако или эта лаборатория отличалась от остальных, или его представления были не вполне верны, но здесь царила образцовая чистота и порядок. На втором этаже комплекса обнаружилась крошечная терраска с видом на противоположную часть лагуны и океан.
Безымянный паренек со скоростью робота сервировал столик коньяком и фруктами, после чего исчез в неизвестном направлении.
– Гай Владимир Евгеньевич. – Академик коротко поклонился.
– Алексей Белый.
– Присаживайтесь, пожалуйста. – Академик показал на одно из кресел.
– Спасибо, Владимир Евгеньевич.
Академик улыбнулся.
– По-русски вполне допустимо в отчестве пропускать часть букв. Например, не Евгеньевич, а Евгенич.
– Хорошо, Владимир Евгенич. – Алексей кивнул.
– Так вот, Алексей. – Академик обвел лабораторию взглядом. – Здесь и находится святая святых проекта «Молния». И если бы не вы, думаю, окончания работ мы бы не увидели. Кариночка не только моя любимая дочь, она еще и мой вдохновитель. Вы даже не можете представить, сколько вроде бы бредовых идей рождается в этой непутевой голове… – Он помолчал, разливая коньяк. – Попробуйте закусить вот этим. Совершенно уникальный вкус.
Они выпили напиток, и Алексей положил на язык светло-желтую дольку.
– Я не большой знаток, но, по-моему, замечательно. – Он покачал головой. – Почему-то вдруг пахнуло осенью…
– М-м… У вас прекрасные рецепторы. – Академик улыбнулся. – Этот коньяк, к вашему сведению, так и называется – «Дыхание осени»… Я действительно весьма благодарен вам за спасение моих девочек.
– Ваших?
– Ну да. Все трое работали у меня. Я сам, уж не знаю, к счастью или нет, находился в соседнем корпусе, но всю вашу схватку с бандитами видел из окон второго этажа. Вы, кстати, прекрасно двигаетесь…
– Ну в этом почти нет моей заслуги. – Алексей едва заметно дернул плечом. – У меня были очень хорошие учителя, причем с детства.
– А чем занимались, позвольте полюбопытствовать?
– Вы не поверите, – рассмеялся в голос Белый. – Рукопашным боем и математикой.
– Интересная смесь. – Академик снова разлил терпкий напиток. – Тогда за учителей.
Алексей согласно кивнул, отсалютовав бокалом и набрав коньяк в рот, растер его по нёбу.
– Божественно.
– А-а… – Ученый шутливо погрозил пальцем. – Смотрите, молодой человек. Те, кто познал суть коньяка, почти потеряны для других спиртных напитков. – И уже чуть более серьезно спросил: – Вы, кстати, так и не поинтересовались, чем именно занимается проект «Молния».
– Я военный человек, Владимир Евгенич. – Белый пожал плечами и широко улыбнулся. – Очень многое в этой жизни навсегда останется для нас тайной. Стоит ли расстраиваться по этому поводу? Это ведь у природы можно вырвать какие-то секреты. Пусть и с огромным трудом, но можно. Люди в этом смысле куда покрепче. У меня, например, служебный допуск нулевой группы, а личный – «А-один». Тем не менее я не смог получить полные материалы, посвященные моей семье. Хотя и очень старался. Практически на грани фола. Так что придется подождать, пока не повысят допуск.
– Большой скелет?
– Судя по уровню в два «А» и спецсерии, там не просто скелет в шкафу, а целая галерея шкафов, набитая костями под самый верх.
– Занятно. – Академик улыбнулся и, не отрывая взгляда от Алексея, подхватил бутылку и, не глядя, налил коньяк.
Не нужно было ставить бокалы рядом, чтобы стало ясно, что уровень в обоих одинаков.
– Н-да. – Белый улыбнулся. – Мастерство не пропьешь.
– Это не мастерство. – Академик взял с блюда небольшой фрукт, похожий на сливу, и, не глядя, кинул его за спину. С легким шлепком фрукт, влетевший в узкую щель чуть приоткрытого утилизатора, заставил машину включиться на секунду.
– Это и есть один из побочных эффектов реализации проекта «Молния». – Ученый встал. – Пойдемте, я покажу вам нечто интересное.
За полукруглой дверцей из толстого бронестекла стоял невзрачный металлический шкаф. Когда дверца скользнула в сторону, академик подошел к шкафу и снял с полки тяжелый контейнер с прозрачной верхней крышкой. Через крышку были видны несколько рядов ампул и крошечные серебристые ниточки внутри каждой ампулы.
– Биокибернетический морф, – пояснил академик. – После проникновения в организм начинает перестраивать нервную систему таким образом, что ускоряет прохождение сигналов по нервным волокнам. В результате скорость реакции возрастает в среднем процентов на сорок. Аналоги есть у Демсоюза и Джамаата. Это первое поколение. А вот второе. – Он достал новый контейнер. – Обратите внимание, что морфы чуть толще и длиннее. Их цикл жизни больше, и кроме изменений первого типа изменяется запас и скорость возобновления креатина в мышечных клетках. Теперь, в отличие от обычного человека, подвергшийся модификации может выдавать максимум мышечной нагрузки не минуты, а десятки минут. Аналогов не существует. Хотя профессор Хинсман весьма продвинулся в тематике киборгов, его лучшие изделия едва дотягивают по скорости с нашими модификантами второй серии.
