Джон Скальци - Бригады призраков
– То, что вы чувствуете, не является сознанием, – сказал Кайнен, и Саган ощутила в его голосе отвращение. – Ваш проклятый МозгоДруг искусственно воздействует на органы восприятий, предлагая иллюзию сознания, и головной мозг это понимает.
Он снова указал на компьютер:
– Ваши люди предоставили мне широкий доступ к исследованиям в области головного мозга и МозгоДруга. Вам это известно?
– Я сама распорядилась об этом, – сказала Джейн. – Я попросила предоставить вам возможность ознакомиться с любой информацией, которая понадобится для того, чтобы помочь мне.
– Потому что вам известно, что я до конца дней своих останусь вашим пленником, но даже если мне и удастся бежать, я вскоре погибну от заболевания, которым вы меня заразили, – грустно усмехнулся Кайнен. – Так что нет ничего страшного в том, что вы предоставили мне доступ к совершенно секретным материалам.
Саган пожала плечами.
– Гм, – проворчал Кайнен. Помолчав, он продолжал:
– Знаете ли вы, что нет никаких объяснимых причин, по которым мозг солдата Специальных сил усваивает информацию значительно быстрее, чем мозг обыкновенного сотрудника ССК? И у одного, и у другого немодифицированный человеческий мозг; у обоих один и тот же компьютер МозгоДруг. Да, головной мозг солдата Специальных сил заранее подготовлен, однако этого недостаточно для того, чтобы существенно влиять на скорость обработки информации. И тем не менее мозг солдата Специальных сил впитывает и обрабатывает информацию с невероятной скоростью. Знаете ли вы почему? Потому что он защищает себя, лейтенант Саган. У обычного солдата ССК уже есть сознание и опыт, чтобы им пользоваться. А у вас, солдат Специальных сил, ничего нет. Ваш мозг чувствует давление искусственного сознания, которое навязывает ему МозгоДруг, и спешит как можно скорее обзавестись собственным, прежде чем искусственное сознание успеет нанести непоправимый вред. А то и уничтожить вас.
– Еще ни один солдат Специальных сил не умирал из-за неполадок с МозгоДрутом, – напомнила Саган.
– О да, пока этого не происходит, – поправил ее Кайнен. – Но мне интересно, что вы откопаете, если заглянете достаточно далеко в прошлое.
– Что вам известно? – резко спросила Джейн.
– Достоверно я ничего не знаю, – мягко ответил Кайнен. – Это лишь досужие размышления. Но главное то, что нельзя сравнивать пробуждение солдата Специальных сил, уже обладающего так называемым сознанием, с тем, что вы попытались проделать с рядовым Дираком. Это далеко не одно и то же. Больше того, это даже рядом не стояло.
Саган решила переменить тему:
– Вы говорили, существует вероятность того, что сознания Бутэна больше нет в мозгу Дирака.
– Такое вполне возможно, – подтвердил Кайнен. – Сознанию необходимо постоянно получать новую информацию: без нее оно рассыпается. Это одна из причин, по которой практически невозможно сохранить связный образ сознания вне мозга, и гений Бутэна в том, что он нашел способ это осуществить. Я подозреваю, что, если сознание Бутэна и попало в мозг Дирака, оно с тех пор уже давно вытекло, и вам придется иметь дело лишь с обычным солдатом Специальных сил. Однако нельзя никак определить, там оно или нет. На него уже успело наложиться собственное сознание рядового Дирака.
– Но если сознание все-таки там, что может его разбудить?
– Вы хотите, чтобы я высказал свои предположения? – спросил Кайнен.
Джейн кивнула.
– Вы не смогли получить доступ к сознанию Бутэна в первую очередь потому, что мозг, куда оно было помещено, был полностью лишен памяти и опыта. Возможно, по мере того как ваш рядовой Дирак будет накапливать свой жизненный опыт, что-либо подтолкнет его открыть какую-то часть дремлющего сознания.
– И он превратится в Чарльза Бутэна, – заключила Саган.
– Такое возможно, – согласился Кайнен. – Но, может быть, этого не произойдет. Рядовой Дирак к настоящему времени уже обладает своим собственным сознанием. Собственным представлением о себе. Если сознание Бутэна и пробудится у него в мозгу, оно окажется там не единственным. Вам решать, лейтенант Саган, плохо это или хорошо. Тут я ничем не могу вам помочь, как не могу сказать, что произойдет, если Бутэна все же разбудят.
– А мне как раз нужно было от вас именно это.
Кайнен издал рраейский эквивалент смешка.
– Организуйте мне исследовательскую лабораторию, тогда, возможно, я смогу дать вам какие-то ответы.
– Насколько мне помнится, вы уверяли, что никогда не станете помогать нам, – заметила Саган.
Кайнен снова перешел на английский:
– У меня много времени на раздумья. Слишком много. Одних занятий языком недостаточно.
Он вернулся на сканнский:
– И я не буду помогать вам воевать с моим народом. Я просто буду помогать вам.
– Мне? – удивилась Саган. – Я еще понимаю, почему вы помогли мне сейчас: можно сказать, я подкупила вас, обеспечив доступ к компьютеру. Но почему вы хотите и дальше мне помогать? Ведь именно я взяла вас в плен.
– И кроме того, заразили меня болезнью, которая меня убьет, если я не буду ежедневно принимать дозу противоядия, – добавил Кайнен.
Сунув руку в ящик небольшого письменного стола, встроенного в одну из стен камеры, он достал небольшой шприц:
– Мое лекарство. Мне позволили самостоятельно принимать дозу. Однажды я решил не делать этого, чтобы посмотреть, дадут ли мне умереть. Как вы сами видите, я перед вами; это и есть ответ на мой вопрос. Однако сначала мне позволили в течение нескольких часов корчиться на полу в судорогах. Впрочем, если хорошенько подумать, в точности так же поступили в свое время и вы.
– Тем не менее это не объясняет, почему вы хотите мне помочь.
– Потому что вы помните меня, – объяснил Кайнен. – Для всех остальных я являюсь всего-навсего одним из ваших многочисленных врагов, которого можно разве что снабдить одной-единственной книгой, чтобы я не сошел с ума от скуки. Как-нибудь мне просто забудут дать противоядие, я умру, и никто этого даже не заметит. Вы же, по крайней мере, видите во мне какую-то ценность. В крошечной вселенной, в которой я сейчас живу, это делает вас моим лучшим и единственным другом, хотя вы и остаетесь моим врагом.
Джейн пристально посмотрела на Кайнена, вспоминая его высокомерие, поразившее ее во время их первой встречи. Теперь администратор представлял собой жалкое, испуганное создание, и у Саган мелькнула мысль, что это самое грустное зрелище, какое ей только доводилось видеть.
– Я очень сожалею о том, что произошло, – произнесла она, сама удивляясь тому, как эти слова слетели с ее уст.
Кайнен издал еще один рраейский смешок.
– Лейтенант, мы собирались полностью истребить ваш народ, и, возможно, нам это еще удастся сделать. Так что вы чересчур не расстраивайтесь.
Саган ничего не ответила. Она сообщила дежурному офицеру гауптвахты о том, что собирается уходить. Дверь камеры отворилась, и на пороге появился охранник с эм-це в руках.
Выйдя в коридор, Джейн обернулась:
– Благодарю за помощь. Я спрошу, можно ли будет устроить для вас исследовательскую лабораторию.
– Спасибо, – ответил Кайнен. – Однако я пока что остерегусь давать волю надежде.
– Возможно, вы правы, – с сожалением подтвердила Саган.
– Да, лейтенант, и еще одно, – остановил ее Кайнен. – Мне пришла одна мысль. Ваш рядовой Дирак будет принимать участие в боевых действиях, так?
– Да.
– Присматривайте за ним. У людей, как и у рраей, стресс боя оставляет в головном мозге сильный след. Для Дирака это станет первым испытанием. Если сознание Бутэна все еще у него в голове, возможно, его вытянет на поверхность именно война. Или непосредственно, или через сочетание впечатлений.
– И как вы мне посоветуете присматривать за Дираком в бою? – спросила Саган.
– А это уже ваша епархия. Если не считать того случая, когда вы сами взяли меня в плен, я на войне никогда не был. Так что тут никаких советов вы от меня не ждите. Но если Дирак вас действительно беспокоит, я бы на вашем месте поступил именно так. У вас, людей, есть одна пословица: "Держи друзей близко, а врагов – еще ближе". Судя по всему, ваш рядовой Дирак может относиться и к первой, и ко второй категории. Лично я бы держал его у самого сердца.
"Коршун" застиг рраейский крейсер врасплох.
Открытие принципа "сквозного скачка" явилось настоящим прорывом в космических технологиях. Этот принцип позволил осуществлять межзвездные путешествия не за счет разгона космического корабля до сверхсветовых скоростей, что невозможно в принципе, а за счет "прокалывания" пространственно-временного континуума. В результате звездолет (или любое другое устройство, оснащенное системой "сквозного скачка") непосредственно перемещался именно туда, куда нужно.
На самом деле это было не совсем так. Надежность точности перемещения по принципу "сквозного скачка" убывала в логарифмической зависимости от действительного расстояния между точками отправления и назначения. Эта причина, которая именовалась "проблемой горизонта сквозного скачка", еще не была полностью изучена, однако последствиями ее были пропавшие корабли и погибшие экипажи.
