Рэй Олдридж - Контракт на Фараоне
Труп опустил свой трепещущий палец, почтительно наклонил голову в сторону Лорда Бринслевоса, потом упал обратно в гроб.
Спектакль окончился. Шепот разочарования пробежал по толпе, и кто-то рядом заговорил:
— Лорд слишком мягко обошелся с Ронтлесесом. А жаль! Он заслуживал гораздо худшего, а теперь вместо него будет страшно страдать продавец змеиного масла.
Руиза передернуло. Если он только что был свидетелем снисхождения, то в чем же состояла жестокость? Информационные погружения уклончиво говорили о некоторых деталях уголовной юстиции Фараона. Поэтому некоторые подробности остались за кадром. Руиз почувствовал, как смертная сеть тянет сжаться вокруг его мозга, несколько сильнее, чем раньше, и на секунду он почти соблазнился поддаться ей и избавить себя даже от возможности, даже мыслей о подобной муке, подобном унижении. Но он встряхнулся и крепче взял себя в руки, зажав в кулак свои непокорные чувства.
Скоро здесь будет Денклар, сказал он себе и заставил себя поверить в это.
12
Но Денклар не пришел. Грузчики унесли прочь гроб с телом Ронтлесеса и площадь опустела. Температура упала, пока Руизу не пришлось стоять в центре клетки, поскольку он не в состоянии был чувствовать прикосновение металла, ледяного в это время ночи, к своему обнаженному телу. Он обернул себя руками и прыгал с ноги на ногу, сводя до минимума то время, которое каждая нога оставалась в соприкосновении с железом. Кроме этого, такое упражнение давало возможность вызвать его внутреннее тепло.
Проходили часы, огни Стегатума погасли, пока город не лег, темный и тихий, под звездным блеском, а Денклар все еще не приходил. Руиз начал стучать зубами, а настроение его падало.
Много позже полуночи он услышал шорох осторожных ног перед своей клеткой и подавил взрыв истерического смеха. Но шаги казались легче, чем могли быть шаги Денклара, и голос слишком нежный и мелодичный для трактирщика заговорил с ним из темноты.
— Вухийя? Я принесла тростинку с водой. Вот она.
Тоненькая трубочка скользнула сквозь щель в клетке, и Руиз благодарно ее принял.
— Спасибо тебе. Ты такая добрая.
— Это так мало, — сказала потаскушка Релия. — Я бы сделала больше, если бы могла, но чем я могу помочь? Вот еще одна тростинка. Сбереги ее до самой крайней нужды.
Она просунула еще одну тростинку через щель.
Руиз отломил конец тростинки и дал кисловатой от сока воде стечь в рот, пересохший, как пепел, как из-за лишений этого дня, так и от пережитого ужаса. Жидкость показалась ему замечательной на вкус, и на какой-то миг он был всем доволен. Это чувство ушло почти так же быстро, как и пришло.
— Релия, — сказал он, прислоняясь к холодному железу и выглядывая наружу, — скажи мне, ты сегодня вечером видела Денклара? Как он выглядел?
Релия шмыгнула косом.
— Он мне всегда кажется одним и тем же, но сегодня? Не могу сказать. Он пропал. Никто не знает, где он. Повара страшно растерялись, потому что такой наплыв людей, деревенщина пришла посмотреть на казнь и все такое. Очень странно, Денклар всегда на месте, когда можно подзаработать серебра.
Настроение Руиза снова упало. Где трактирщик? Неужели он сбежал по какой-то причине, которой Руиз не знал? Или что-то еще было не так, что-то, что еще не пришло ему в голову? В нем росло убеждение, что второе объяснение каким-то образом более верное, но день, проведенный в клетке и Искупление надзирателя, которое ему пришлось наблюдать, в сочетании замедлили его мышление, и оно уже не было таким тонким. Он стал стучать себя кулаком по лбу. Думай, Руиз Ав, заставлял он себя. Но никакие мысли не появлялись.
— Ну что ж, — сказала Релия тоном мягкого сожаления, — мне теперь надо идти, ночь холодная, а я не одета.
— Подожди! — Руиз бросился действовать. Релия была для него единственным выходом. — Ты сказала мне, что помогла бы, если бы только могла.
— Да. Но что я могу сделать?
— Ты можешь принести мне кое-что еще?
— Возможно. За клетками ночью не следят. Никто не додумается, как их открыть, снаружи или изнутри.
— Хорошо. Хорошо. В моей комнате, в той, в которой я спал раньше, до того, как отправился во Владение… я оставил пакет религиозных предметов, они спрятаны в одной из ножек кровати. Ты могла бы его мне принести?
Релия беспокойно зашевелилась, и Руиз почувствовал ее сомнения.
— Я бы плюнула Лорду в глаза, если бы я могла это сделать и не пострадать за это, — сказала она, — я его ненавижу, как и любой, в ком есть сердце. Но мне не хотелось бы искупать здесь мои грехи.
Руиз прижал голову к железу, стараясь говорить тоном спокойного убеждения.
— Нет. И мне тоже не хочется.
— Надо думать! Мне не хотелось бы видеть, как твое красивое высокое тело раздерут на сцене. Это будет такая потеря.
Релия гортанно хохотнула, звук этот при подобных обстоятельствах показался Руизу гротескным и неподобающим.
— Ты правильно говоришь, — сказал он горячо. — Можешь ты принести его, этот пакет? Он небольшой, он пройдет сквозь щель, хотя тебе, возможно, придется подавать по одному предмету. Он завернут в коричневую промасленную ткань, и в нем несколько металлических амулетов. Они столько для меня значат! Не играй с ними, — предостерег Руиз. — Они священные.
Предметы в пакете, если их неосторожно включить, могли бы легко убить Релию, прежде чем она донесла бы их до Руиза.
— Попробую, — сказала она.
Она пошла прочь.
— Погоди! Нет ли у тебя кусочка проволоки? Может, шпилька?
Она задумалась.
— Это не поможет, Вухийя.
— Это мне хоть время займет. Мне слишком холодно, чтобы спать.
— Ладно. Вот тебе ржавая шпилька, про которую никто не сможет сказать, что она моя, если ее у тебя найдут. Все же, если я не смогу принести тебе твой пакет с фетишами… обещай мне, что ты вытолкнешь шпильку в щель, прежде чем станет светло. Или, если ты решишь вскрыть себе вены, то вытри кровь со шпильки, прежде чем выбросишь ее, тогда они подумают, что ты сделал это зубами.
Дрожащими пальцами он взял у нее шпильку, длинную, тонкую, пружинистую, такую прекрасную для его целей.
— Обещаю.
Руиз сражался с замком целый час, пока его распухшие пальцы не онемели от холода и напряжения. Но замок казался упрямым. Его внешняя примитивность скрывала бездну необыкновенных хитростей. В конце концов он прекратил эту работу и признал себя побежденным. Ничего удивительного, подумал он, что в мире, полном магов, замки должны быть хорошими. Он впал в краткий период дремы, но потом он вспомнил, что Релия должна скоро принести его инструменты. Скоро. И сон, и отчаяние слетели с него.
Он продолжал надеяться, пока на небе Фараона не начало светлеть.
Стегатум просыпался рано, и торговцы грохотали на площади, проезжая туда и сюда, пробуждая Руиза от его апатии. Он обнаружил, что ждет дневной жары после ледяной ночи. Таков был близорукий инстинкт тела.
Он смотрел, как свет усиливается над городом, понимая, что никогда больше не увидит такого прекрасного рассвета, когда повелительный стук по его клетке не заставил его перейти в затененную часть. Он выглянул и никого не увидел, потом подумал, что надо приложить глаз к щелке пониже. Тогда он увидел самого маленького мальчика из тех, которые встретились ему, когда он входил в Стегатум.
— Привет, — сказал он.
Мальчик серьезно смотрел на него с минуту.
— Нам очень жалко, что ты умрешь.
— Мне тоже.
— Это нехороший способ умереть… хотя они говорят, что ты принесешь хороший ливень.
— Да неужели?
— Ага. Они говорят, что твое Искупление… Искупление, да?.. отложат до завтрашней ночи, так что лордов гад-палач сможет придумать новые трюки. За то, что надзиратель помер, ни одна капля с неба не упала… старье все это, мы это все сто мильонов раз видали.
— Старье, говоришь?
— Ага. Не легкое это дело, быть лордовым палачом, у нас тут столько дураков, что Лорду только и делов, что их всех поубивать. Трудно придумывать новые трюки.
— Наверное.
Беседа была удручающей на одном и том же уровне, но приносила большое облегчение. Если мальчику можно было верить, то ему предстояло прожить еще одну ночь. Опять же, мальчик мог всего-навсего передавать сплетни.
Мальчишка не проявлял никакого желания уйти.
— Слушай, — сказал он задумчиво, — поскольку тебе не понадобятся твои трюки, может, ты покажешь мне, как ты сделал ту штуку с драгоценным камнем и жуком, то, что ты нам показывал, помнишь? Я такого никогда раньше не видел.
Руизу в голову пришла идея.
— Может, я и мог бы. Но мне нужен мой аппаратик, а они все забрали.
— Ой, — сказал разочарованно мальчик и стал поворачиваться, чтобы уйти прочь.
— Подожди! У меня есть мысль!
— Чего такое?
— Ну… послушай. Ты сегодня где-нибудь видел Релию? Сегодня утром?
— Это Денкларовскую-то шлюху? Не-а. И его самого тоже не видел. Может, они вместе удрали? — мальчик хохотнул в слишком взрослой для его лет манере. — А почему ты спрашиваешь?
