Ирина Гостева - Полигон
Домой он возвращался один. Силантьев выжил, но эта жизнь вряд ли была лучше быстрой смерти. Пока он оставался в госпитале, и перевезти его домой можно будет еще не скоро…
А Роман всю обратную дорогу думал о двух вещах: действительно ли сама Зона мобилизовала свои возможности, чтоб не выпустить тех, кто рискнул подойти к «Вымпелу», а еще — если так, то почему же она его одного все-таки выпустила? Как же повезло тому юному туристу… На него не прыгали зубастые и когтистые твари, в него не стреляли шатуны, он не тонул в «топи» и не рисковал превратиться в спрессованный комок органики. Потому что каждого из этих пунктов было достаточно для того, чтоб турист из Зоны не вышел. Сейчас он, наверное, ходит в свой институт, лазает по Интернету, тискает девчонок, и понятия не имеет, какой участи избежал…
Сентябрь 2010 г. Зона отчуждения
— Вон оно, твое СКБ «Вымпел»…
Кащей указывал на глухую серую ограду и маячившие над ней корпуса двух типовых зданий.
— О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями… — не сдержался Генка, когда их тройка подошла поближе.
Следы побоища впечатляли. Останки десятков — если не сотен — тел псевдопсов и слепых собак еще не успели разорвать и растаскать сородичи, снорки и воронье. Да просто не нашлось в округе столько пожирателей падали, чтоб они смогли справиться с уничтожением громадного количества погибшего зверья. Равнина рядом с «Вымпелом», и особенно вокруг искореженного «Камаза», смердела. Генка натянул дыхательную маску, хотя никакой необходимости, кроме защиты от тошнотворного запаха, в этом не было — радиоактивное пятно со своей опасной пылью осталось далеко, и более ничего вредного тут в воздухе нет, как пояснил Кащей. Завхоз вскоре тоже последовал генкиному примеру, но Пашу, кажется, отвратительный запах волновал мало.
— Журналист, давай-ка расчехляй камеру, да снимай панораму! — он обвел рукой вокруг себя. — Сначала отсюда, а потом на фургон залезем. Сколько по Зоне хожу — а впервые вижу, чтоб сразу столько псов в одном месте собиралось… Такое впечатление, что они кого-то слаженно атаковали. Того, кто на «Камазе» сидел. Кстати, интересно, кто же это там сидел… Наш брат сталкер, или погонники? Ладно, журналист, ты снимай, а я пока тут поброжу, погляжу… Может, что и пойму. Аномалий поблизости от машины нет, так что вокруг ходи спокойно. Завхоз, прикрываешь нас. С этой стороны все внимание — вон на тот лесок. Если тут какие твари и есть, то сидеть будут наверняка там. Тем более, жратвы тут еще полно валяется. А с той стороны следи в оба за воротами — оттуда шатуны могут выйти.
Генка отснял несколько планов с разных точек внизу, отснял и сам покореженный «Камаз».
— Видишь, как днище раскурочило… Граната под него прилетела. И похоже, оттуда, — Кащей показал на ворота СКБ.
— А ты же говорил, что туда подойти невозможно?! — усомнился Генка.
— Подойти возможно, если ноги есть, — возразил Кащей. — Но невозможно там остаться в здравом уме. Люди рассудок теряют. Шатунами становятся… Ну, а оружие-то, естественно, при них… Вот кто-то оттуда в группу и шмальнул из гранатомета.
— Зачем бы ему это было нужно?
— Ну, во-первых, шатуны просто тупо стреляют во все, что движется, пока есть чем стрелять. А во-вторых, мало ли… Может, контролер их на группу натравливал… И громадную ораву собак тоже, кстати. Надо же, сколько их тут собралось… Наверняка со всей округи, за несколько километров прибежали! Неспроста это. Не ходят они за добычей так далеко и такими большими стаями…
Завхоз с автоматом наготове держал под прицелом ворота. Из-за приоткрытой створки выползла на четвереньках раскоряченная фигура… Первая пуля клюнула снорка только слегка, едва задев; вторая вошла в середину туловища, отчего монстр взвыл и судорожно дернулся в сторону, третья добила. Генка, тоже резко схватившийся за автомат, направил ствол на ворота — но нет, больше никто оттуда не показывался.
— Лезем на машину, — распорядился Кащей.
Крыша фургона гулко гудела под ногами. Генка сначала заснял панораму «поля боя» сверху, потом перевел объектив на развороченную кабину. Вывороченный лоскут металла в засохших темно-бурых потеках…
— Что за люди тут побывали — непонятно. Видно только, что группа была хорошо вооруженная, и немалая, не двое-трое, а больше, судя по тому, сколько гильз на земле валяется. И как минимум один отсюда не ушел, — Паша показал на торчащий острый край металла. — И вон, смотрите, на крыше фургона тоже кровищи намазано. Кого-то тут серьезно ранило, если не сразу насмерть…
Завхоз старательно выполнял свою работу — контролировал окрестности. Тем более что работа находилась — из рощицы, как и предсказывал Кащей, выползли два снорка и теперь неторопливо бродили между останков — наверное, выбирали, чем бы поживиться. А сам Кащей разглядывал в бинокль территорию «Вымпела».
— Вот что меня удивляет, — сказал он, поводя окулярами влево-вправо, — это то, что я там шатунов не вижу. Ни одного. Конечно, может быть, что они сейчас в помещение забрели, или топчутся под самым забором, и потому их не видно… Но мы-то тут уже сколько времени мотаемся, и до сих пор никто из них на виду не показался? Как-то это все странно… Чего-то тут очень тихо… Разве что предположить, что всех шатунов перебила та группа, а новые сюда еще не забрели?
Его речь заглушила череда одиночных выстрелов.
— Юрка! Кто опять там?! — Ёж, разглядывающий в видоискатель территорию СКБ и выбирающий приближение по максимуму, от неожиданного грохота аж вздрогнул.
— Снорки…
— Хватит шмалять! Снорки нас наверху не достанут, а я из-за твоей стрельбы панораму смазал! Тьфу, блин… Дай доснять спокойно, потом монстров вместе отстреляем. Паш, а что там за белые такие точечки? Артефакты какие-то?
Кащей снова взглянул в бинокль.
— Ага, это «белые звезды». Вот за ними-то сталкеры сюда и лезут. Ценные штуки, редкие… Скупщики их задорого берут. Но кроме того, как люди говорят, в больших месторождениях «звезд» есть шанс найти «искру жизни». Дескать, «искры» чаще родятся в тех местах, где «звездочек» много. А там, за забором, смотри — их сколько! Одна, две, четыре… Вон еще одна… Только на виду пять штук маячит, а сколько еще может быть там, где нам не видно? Наверняка народ не только ради «звезд» прет, но еще и на «искру» надеются… Хотя «искра» — вещица, хм, как бы это выразиться? Сложная в употреблении, что ли…
— А что в ней такого сложного? — подал голос Завхоз. Он хоть и стоял к «Вымпелу» спиной, но к разговорам Кащея и Генки прислушивался.
— Применять ее проще пареной репы — надо к голому телу прижать, и все. Можно пластырем приклеить, можно просто в кулаке зажать и держать, пока она не погаснет. Погасла — значит, отдала свою энергию…
— «Искра» любую болезнь излечивает, да? — Генка не утерпел, чтоб не блеснуть своей информированностью. Об этом артефакте он кое-что слышал, но не прочь был раскрутить Пашу на разговор, чтоб проверить свои знания о предмете — либо подтвердить, либо опровергнуть. А может, и узнать что-то новое.
— Она возвращает организм в нормальное состояние. Слышал такое слово — «гомеостаз»? Равновесие всех его систем… «Искра», по сути, исправляет все накопившиеся ошибки в работе организма и устраняет их последствия. Конечно, потом, несколько лет спустя, он опять может засбоить, но какое-то время походишь совершенно здоровым… Если очень повезет, то прежних ошибок организм может и не повторить. Но от появления новых и «искра» не гарантирует… Раны она тоже залечивает. Не в один момент, конечно. Но намного быстрее и без осложнений; нагноения и столбняка можно не опасаться. Но фишка-то в чем… Допустим, нашел ты «искру». А использовать-то ее можно только там, где она выросла! Отнесешь ее за километр от месторождения — считай, половину силы она потеряла. То есть брать ее с собой на крайний случай бесполезно. Вот, допустим, подержал ты ее в кулаке… Вылечила она твой застарелый гастрит, например, или еще какую-нибудь ерунду… А потом пошел ты себе по Зоне, а на тебя снорк из-за куста — скок! И когтями — хвать! И вот помираешь ты от банального сепсиса, потому что рана очень грязная. А ты не смог вовремя добраться до периметра и хотя бы воякам сдаться, чтоб в больницу отправили… Потому что «искра» не дает гарантий от будущих болезней и тем более от осложнений при ранениях.
— Значит, получается, что эту драгоценность можно израсходовать совершенно глупо и не по делу, если нашел не вовремя — не тогда, когда она нужнее всего, — рассудил Генка. — И оставлять ее там, где нашел, тоже глупо. Оставишь — считай, подарил кому-то.
— Да, уж лучше истратить сразу… Хоть какая-то польза тебе будет, — пробормотал Кащей.
Генка как бы невзначай бросил взгляд на него. Паша опустил бинокль, и выражение его лица было напряженным и задумчивым. Как будто случайно коснулись очень важной для него темы, как будто желание перетереть ее просто зудит в голове, но тем не менее Кащей не считает нужным продолжать обсуждение — то ли вообще, то ли конкретно с этими собеседниками… «Интересно, с чего это вдруг он завел разговор об этой «искре»? И у него такой вид, словно он вовремя спохватился и прикусил язык, чтоб не ляпнуть лишнего», — подумал Генка.
