Владимир Брайт - 32. Агония мира
— Он медленно подходит к ограждению моста, видимо собираясь прыгать. Два вертолета находятся в зоне моей видимости. Они будут на месте меньше чем через минуту. Девушка по-прежнему остается в машине, не подавая признаков активности... Спецназу осталось около двадцати метров до объекта. Подозреваемый стоит у ограждения, он по-прежнему не выказывает никакого беспокойства...
«Операция вступила в заключительную фазу. Еще одно, последнее усилие — и мы возьмем Чужого, — с нескрываемым удовлетворением подумал генерал. — Никуда ему не деться, даже если он решится прыгать с тридцатиметровой высоты, то и в этом случае не уйдет — вертолеты полностью контролируют реку и прилегающую к ней территорию».
Была и еще одна причина, по которой Коррел не сомневался в успехе операции. Он не верил в версию Зета о том, что Чужой может быть киборгом или, более того, — полностью искусственным существом, роботом в прекрасно имитированной человеческой оболочке. Не далее как полчаса назад поступил доклад командира группы спецназа, преследовавшей подозреваемого на восемьдесят пятом этаже этого проклятого небоскреба, где погибло столько его людей. И из этого скупого рапорта следовало, что Чужой совершенно без всяких на то причин спас жизнь своему преследователю. Никакой искусственный разум не способен на такие откровенные проявления человеческих чувств. Это просто-напросто исключено. А в том, что даже заклятый враг иногда способен проявить великодушие, генерал имел возможность убедиться на личном опыте.
В далекой молодости, когда он был еще зеленим лейтенантом, на одной бессмысленно глупой войне его группа попала в окружение. Они отстреливались до последнего, оказав, как говорится, ожесточенное сопротивление превосходящим силам противника. Он был контужен, но, даже несмотря на это, отчетливо помнит пистолет, направленный в голову.
В то время он был слишком молод, чтобы бояться смерти, поэтому встретил ее приближение спокойно, как и подобает воину. Затем раздался выстрел, и правую ногу пронзила невероятная боль. Он не застонал, не издал вообще ни звука.
Враг постоял над его распластанным телом еще несколько мгновений, а затем повернулся и, прокричав на непонятном языке короткую фразу, навсегда ушел из его жизни.
Много позже Коррел узнал перевод этой реплики. «Всё чисто», — сообщал воин своим соплеменникам, имея в виду, что живых противников больше нет.
* * *
Честно говоря, мне совершенно не хотелось прыгать. Я не боялся высоты и уж тем более воды, к которой привык с раннего детства. Но где-то в самом отдаленном уголке души пустила корни предательская мысль о невозможности предстоящего побега. За неполную четверть дня я уже столько раз испытывал судьбу и столько раз выигрывал при невероятно низких шансах на успех, что становилось ясно: фортуна не будет улыбаться мне до бесконечности. Час расплаты если еще не наступил, то уже предельно близок.
Однако это были всего лишь человеческие эмоции, и не более того.
— Ты хочешь подпустить их на расстояние вытянутой руки, чтобы потом эффектно, как в кино, ускользнуть от преследователей в самый последний момент? — Милой были чужды сомнения, присущие человеческой натуре.
Все ее выводы были построены на базисе голой математики. Черное — белое, да — нет, возможно — невозможно, функционально — не функционально. Ей даже в принципе было не понять моего состояния. Она никогда не уставала и не сомневалась, потому что была не человеком, а машиной...
Я не стал высказывать вслух свои сомнения и вступать в бесполезную пикировку, а просто спросил:
— Ты не потеряешься во время прыжка или при ударе о воду?
— Не волнуйся, я могу настолько плотно приклеиться к твоему телу, что оторвать меня простыми средствами не представится никакой возможности. Только сварка или автоген смогут решить эту проблему.
Я усмехнулся — Милая умела (при желании) надежно успокоить. Слова про автоген были более чем убедительны.
Офицер наблюдения сообщил, что объект спокоен и даже, более того, — улыбается.
Подразделения спецназа, по-прежнему прикрываясь щитами, только что миновали десятиметровую отметку, отделяющую их от подозреваемого...
Вертолеты наконец достигли места событий...
Напряжение же достигло максимальной точки...
«Пора», — подумал я.
Сделал несколько быстрых глубоких вдохов, прокачивая легкие, и, перемахнув через перила ограждения, устремился навстречу бездне.
12
— Он все-таки прыгнул, — без всяких эмоций сообщил офицер наблюдения.
— Вертолеты пошли на снижение, полностью контролируя обозначенный участок реки...
— Штурмовая группа достигла машины...
— Девушка в наших руках...
— Она жива, но никак не реагирует на окружающую обстановку. Это либо глубокий обморок, либо транс. Точнее определить с моей позиции не представляется возможным.
— Что с мужчиной, он вынырнул? — В голосе генерала слышалось явное нетерпение.
— Объект не показывается на поверхности воды.
Прошло около минуты с того момента, как Чужой, несмотря на всю нелогичность данного поступка, все-таки прыгнул с тридцатиметровой высоты.
«Если в течение следующих двух минут он не появится, — с тревогой подумал про себя Коррел, — то это может означать одно из двух: либо он утонул, что представляется маловероятным, либо его возможности на порядок превышают обычные человеческие. Из чего, в свою очередь, следует, что я ошибался и он все-таки машина...»
— Оставшиеся вертолеты — к реке, — отдал короткое распоряжение генерал. — Блокаду района вокруг небоскреба немедленно снять и в спешном порядке бросить все силы на побережье. Образовать живую цепь на протяжении трех километров вверх и пяти километров вниз по течению. Оцепление выставить по обоим берегам реки. О малейшем изменении обстановки немедленно докладывать лично мне.
Генерал прекрасно понимал, что, вероятнее всего, эти запоздалые меры не помогут обнаружить Чужого, но все равно отдал распоряжение — совершенно ничего не предпринимать в данной ситуации было равносильно преступлению.
Правда, еще оставалась слабая надежда, что подозреваемый вынырнет на поверхность, но и она испарилась как дым, после того как прошло четыре минуты с того момента, как Чужой растворился в мутных водах реки.
— Он ушел, — коротко сообщил генерал, связавшись по линии прямой связи с Зетом. — Спрыгнул с моста и вот уже четыре с половиной минуты не появляется на поверхности. Вертолеты контролируют реку и побережье.
— Понял, — только и ответил аналитик, сразу же прекратив разговор.
Зет мог бы еще многое сказать, в основном не слишком приятное для генерала, так как в данный Момент был вне себя от ярости. Но громадным Усилием воли он подавил это вполне естественное желание. Прекрасно разработанная комбинация сорвалась из-за того, что военные не смогли просчитать ситуацию на пару ходов вперед. Что-либо изменить сейчас было уже невозможно, поэтому оставалось только одно: продолжать работать. Эмоции, как и «разбор полетов», включая поиск виновных, нужно оставить на потом.
— Полковник Фабел. — Голос аналитика звучал спокойно и ровно. Зет не мог позволить себе ни гнева, ни раздражения, ибо это, с его точки зрения, было бы признаком слабости руководителя. — Ваши люди на месте?
— Да.
— Они получили фоторобот подозреваемого?
— Да.
Полковник впервые за последние пять лет потерял сразу двоих своих людей. Это была огромная, невосполнимая потеря, но он, так же как и человек на другом конце провода, жестко контролировал свои эмоции. Дело превыше всего...
— Немедленно отправьте их в район моста в квадрате АС6. Цель — та же.
— Приказ ясен.
— Полковник... — Аналитик сделал паузу. — Мне искренне жаль ваших людей.
И не дожидаясь ответа, он повесил трубку.
Это была высшая мера уважения, которую Зет вообще когда-либо и кому-либо выказывал.
Он знал, что значит для Фабела каждый из двенадцати членов его команды. Любой из этих людей был поистине бесценным самородком. Потеря даже одного была практически невосполнимой. А сегодня не вернулись с задания сразу двое.
Фабел оценил искренний порыв аналитика, и ему стало немного легче — боль утраты разделил с ним кто-то еще...
Впрочем, погибших не вернуть, а беспощадная реальность требовала только одного: найти и захватить Чужого, все остальное подождет.
— Темный, Паук, Гончая. — Полковник связался по рации со своими людьми, и голос его по-прежнему звучал ровно. — Квадрат АС6, пять минут назад объект спрыгнул с моста. Задача прежняя — найти и взять живым. Будьте предельно внимательны, Чистый и Время провалили заданно...
Последние слова могли означать только одно: снайпер и боец мертвы. Если бы начальник сказал «не выполнили задание», тогда еще были бы возможны варианты, а «провалили» указывало на смерть напарников.