Анатолий Махавкин - Ключ к Бездне (СИ)
Стоило мне забраться на край воронки, как в мой лоб упёрся ствол Калашникова и Швед, скаля крепкие зубы, злобно пропыхтел:
— Ща поглядим, сука, кто кого кончит! — он толкнул меня дулом автомата и взревел, — а ну давай сюда ствол, падла!
Если до этого помрачение моего рассудка было частичным, то после этих слов оно резко перешло в полное затмение. И в этом абсолютном мраке взошло багровое солнце ярости, озарив мне дорогу, по которой следовало идти. Ощущая пульсацию злости по всему телу, я очень медленно снял с плеча автомат и протянул его Шведу. Круглый, в этот момент, скручивал верёвку, индифферентно поглядывая в нашу сторону. Лысый, продолжая скалить крепко сжатые зубы, отнял Калашников от моего лба и ухватился лохматой лапищей за цевьё боевого товарища, по несчастью. Тогда, хрюкнув от напряжения, я из последних сил пихнул его, и Швед издав короткий взвизг, отлетел на пол. Круглый мгновенно бросил недоскрученную бухту и потянулся к оружию. Однако, даже опытному профессионалу потребуется определённое время, чтобы проделать все эти манипуляции. Достать пистолет из-за пояса можно намного быстрее, даже если ты не слишком часто занимаешься такими вещами.
Как человек, знающий цену своей жизни, Круглый тотчас оставил оружие в покое и поднял обе руки вверх. Ему было хорошо — он знал, что делает. А я оказался в полном тупике. Припадок ярости прошёл, и я растерялся. Убивать я никого не собирался, а отпустить их…Ну тогда Швед немедленно снесёт мне полчерепа. Связать двух опытных бойцов? Ха-ха, мы не в кино. И как же мне поступить?
К счастью, проблема разрешилась сама собой. Я успел заметить короткий взгляд Круглого за мою спину и поразмыслил: насколько близка подобная ситуация к тем, о которых я читал в книгах. Мысль эта оказалась последней. В следующую секунду мир перед глазами, разлетелся мириадами осколков, разнесённый взрывом, который почему-то, пришёл со стороны затылка.
Очевидно я продолжал спать в той же пещере, со светящимися стенами и всё увиденное было лишь продолжением сна, где мёртвый Сергей приходил ко мне в гости. Вот только я почему-то съезжал с того камня, на котором спал и при этом, очень больно упирался затылком в стену тоннеля. И вообще — голова болела просто невыносимо, словно я пропьянствовал весь вчерашний день. Чёрт! Как я не догадался! Нет никакой пещеры. Просто я ещё не проспался, после той ночной гулянки с кумом и всё, произошедшее, мне приснилось. Сейчас я открою глаза и увижу разъярённую жену, которая…
Я открыл глаза и увидел разъярённого Шведа.
Я закрыл глаза.
— Живой, сукин сын! — сказал Швед, — твою мать, точно говорят, говно не тонет! Вобла, ты чё, не могла приложить этого козла посильнее?
— Я и не собиралась его убивать, — голос Воблы, — честно говоря, я бы его вообще не трогала, если бы он не достал пистолет. А круто он тебя сделал, Швед!
— У-у, сука! — я почти не узнал лысого по этому рычанию, — ща я его урою!
— Никто никого не уроет, без моего разрешения, — ровный голос Зверя, — Вобла, ты что-то хотела сказать?
— По-моему, я уже достаточно высказалась по этому поводу, — голос утомлённый, словно его обладательница устала повторять одно и то же, — у этого засранца имеется редкий дар — выживать в экстремальных ситуациях. Да, он абсолютно бесполезен, как боец, невнимателен и несобран. Лучше всего ему лежать на диване и потрахивать жену. Но я сама бывала в ситуациях, когда гибнут опытные профессионалы, а подобные ему, каким-то чудом умудряются уцелеть. В то же время, они могут ломать руки и ноги в самых обычных ситуациях.
— Это правда, — судя по всему, к обсуждению моей персоны подключился Теодор, — знал я одного писаришку. Ничтожный, надо сказать человечишка, бабник и пропойца. Однако, когда его эскадрон трижды окружали, истребляя до последнего человека, он один умудрялся выжить, все три раза. Потом он помнится, проворовался и его отправили на каторгу.
— Вот именно поэтому я советовала оставить его тогда, — сказала Вобла, — возможно, мы избежали бы той катастрофы.
— Да, сучка, помнится ты предлагала послать меня, — сипнул Швед, — я тебе этого никогда не забуду!
Я даже приоткрыл глаза, от удивления. Неужели эта злобная женщина-доска, так долго трепавшая нервы и подкалывавшая неудачника, пыталась спасти мою шкуру? Швед, набычившись глядел на Воблу, и его лысина побагровела, от прилившей к ней крови. Вобла, однако, была ничуть не обеспокоена гневом разъярённой собачки. Круглый, стоявший рядом с ней, размеренно очищал мой автомат от грязи и ехидно улыбался. Улыбка достаточно странно смотрелась на его физиономии. Видимо не очень часто приходилось веселиться этому человеку.
— А ты чувствуешь себя обиженным? — спросил Круглый самым что ни на есть невинным тоном, — может быть тебя кто-то обидел?
Похоже вопрос был не так уж невинен, как могло показаться, и кожа Шведа сменила свою багровую окраску, приобретая тёмно-фиолетовый оттенок. Никогда не думал, будто у живого человека может быть такой цвет кожи. Глухое рычание вырвалось из груди лысого здоровяка, и он ринулся на Круглого. Точнее, попытался это сделать, но Зверь, стоявший за спиной Шведа, видимо был готов к подобному обороту и ухватил того за плечи. Порыв оскорблённого водителя оказался настолько силён, что даже великан, удерживающий его, покачнулся, а сам Швед шлёпнулся на колени.
— Обидели, — как ни в чём не бывало, бормотал Круглый, укладывая оружие на пол пещеры, — оскорбили, опустили, можно сказать. Просто ужас какой-то!
— Прекрати, — оборвал его Зверь, но без своей обычной строгости, точно последняя шутка забавляла и его, — не хватало ещё перестрелять друг друга.
— Я попрошу вас прекратить подобные скандалы, — Теодор вышел вперёд и похлопал Зверя по плечу, — обстоятельства последнее время складываются не в нашу пользу. Не стоит усугублять положение.
— Ё…ные суки! — завопил Швед, вырываясь из цепкой хватки Зверя, — я вас кончу, уроды! Петухи, вонючие!
Так же спокойно, как и всё, что он делал, до этого, Зверь снял свободной рукой автомат с плеча и приставил дуло к затылку Шведа. Не в меру разбушевавшийся водитель мгновенно утих и только косился на оружие, угрожающее его драгоценным мозгам.
— Или ты успокоишься, — негромко сказал гигант, прижимая голову Шведа к полу, — или нам придётся оставить тебя здесь. Для меня это будет не слишком большая потеря. Я имею в виду потраченную на тебя пулю.
Поскольку ни бить, ни убивать меня больше никто не собирался, я решил полностью прийти в сознание и подняться на ноги. Лежать, упираясь в жёсткий камень затылком, отбитым Воблой, было не слишком удобно. Упёршись локтями в пол, я медленно приподнялся и осмотрел место, куда меня притащили, пока я был без сознания. Нынешняя пещера оказалась совсем небольшой, напоминая формой и размерами железнодорожную цистерну. С потолка этого круглого «контейнера» свисали какие-то лианы, бледно-фиолетового цвета. Кажется, они слабо светились, но в ярком свете, исходящем от стен, это было почти неразличимо.
Если основные события происходили здесь, то у противоположной стены царили тишь и покой. Там сидели три человека, которые, прижавшись друг к другу, испуганно смотрели на громкую разборку. Отсутствовали трое. Во-первых, Сергей. Подумав об этом, я тотчас вспомнил, что отсутствует он, уже на веки вечные и вряд ли когда-нибудь я его увижу, кроме как в кошмарных сновидениях. Не было этого, как его, Семенчука и (сердце сжалось от нехорошего предчувствия) Оксанки. В голове мелькнули мысли, одна бредовее другой. Перехватив изучающий взгляд Воблы, рассматривающей меня с интересом естествоиспытателя, я решил поинтересоваться:
— А где хм, остальные?
— Остальные? — переспросила Вобла и присела рядом со мной, — или тебя интересует та смазливая шлюшка, с которой ты так мило перепихнулся?
— С ней что-то случилось?
— С ними обоими случилось одно и то же, — вздохнула Вобла, — когда вас отослали, Зверь приказал немедленно собираться. Девка твоя задержалась — никак не могла натянуть сапог на ногу, жаловалась, типа сильно натёрла. Емеля крикнул, что времени в обрез и все побежали. Задержался только бугай из её корешей, хотел помочь. Я на повороте оглянулась, смотрю — этот жлоб взял её под локоть, а она всё сапог тянет. И тут на них упала эта чёрная дрянь. Я ещё подумала, наверное, прорвало где-то перемычку озера какого-нибудь, только смотрю: а под водой-то и нет никого. Исчезли они без остатка, будто растворились. Кислота, наверное.
— Да нет, — сказал я, вяло махнув рукой, — оно — живое. Гналось за мной, до последнего, пока не загнало в угол, а потом почему-то, передумало и ушло.
Теодор, с интересом прислушивавшийся к нашему разговору, подошёл поближе и присел на корточки. Под мышкой у него была кипа листов и толстая книга в чёрном переплёте название которой я теперь мог прочитать совершенно отчётливо. Оно поразило меня едва ли не больше, чем всё произошедшее со мной. На потёртой чёрной коже обложки горела золотом надпись, не потускневшая за годы, минувшие с момента издания книги. Если это была не шутка, то под мышкой у нашего руководителя находился мифический Некрономикон. Из книги выглядывали какие-то листочки, определённо чуждые пожелтевшим страницам древнего тома. Поскольку я рассмотрел на них русские буквы, то предположил, что это был перевод с латинского, или какого — другого языка, на котором была написана книга.
