Александр Ichimaru - К-9: За чертой мести (СИ)
Только атмосфера на кухне ни к черту. Похоже, это почувствовал даже Джей, потому как отодвинул тарелку и поднял взгляд на механика:
— Грубо вышло.
— Что бы ты ни задумал — мне оно не по душе. Так и знай, да! — хмуро отозвался Страйд. — Но не извиняйся. Я знаю, тебе важно. Я все сделаю.
— Спасибо.
Хаук посмотрел на еще больше помрачневшего хозяина дома и мысленно себя поздравил. Так вляпаться наверняка мог только он. По уши в дерьме сам, так еще и остальных за собой потащил. Зашибись теперь. Но дальнейшее самоедство прервал сам Джей. Соседушка встал из-за стола и молча вышел. Видимо, этот короткий разговор был вообще единственным, зачем вольный спускался ко всем.
Что же, история не терпит всяких там «если бы». Толка в таких рассуждениях никогда не будет. Только находиться в обществе Страйда стало почти невыносимо — стыдно. А рядом с Джеем высотник, возможно, сможет хоть что-то исправить. Потому, тихо поблагодарив за еду, он встал и поспешил следом за вольным, остро ощущая себя в ловушке.
Перестраховался.
Джею как будто вообще было наплевать на все недавние события. Наваждение и одержимость Ферро отступили, развеялись миражом. Он бодро хромал по городу: заскочил к Бабуле, прошелся в очередной раз по рядам рынка и наведался к импам с описанием давешних ублюдков. А нагнавшему его Хауку от нечего делать рассказал за обедом про Новую Цитадель. Да так, что высотник снова совершенно по-детски заслушался, забыв про все на свете. Чертов коротышка умел рассказывать как никто, и как наяву представлялись высокие пятиметровые стены, покрытые мхом и лианами. Ни того, ни другого Хаук живьем, правда, не видел, но нечто зеленое все равно как-то вообразил. Долго не мог понять, что такое болото, а когда понял — поразился уже самим вольным: чтобы жить в местности, где на километры что-то вроде зыбучих песков, кишащих непонятными тварями, надо быть безумцем. А они жили. И чувствовали себя весьма комфортно.
Хотя оно и понятно.
Цитадель вовсе не просто так называется «Новой». О той хрени, что творилось четверть века назад, знал даже Хаук. Инцидент Рошарга — так назвали ту войну.
Резню.
Когда импы, в очередной раз оскорбленные неповиновением вольных, просто стерли их единственный на тот момент город. Дети, женщины, старики — прежде, чем подошли хоть какие-то серьезные силы, были безжалостно вырезаны сотни. А потом люди взбесились. Вместо страха импы получили ненависть. Вместо подчинения — бунт. Множество отрядов, рассеянных по всему миру, получив сообщение о гибели города, ударили со всех сторон, застав не вовлеченных имперских врасплох. Нет, вольные не резали детей и женщин — только армию. Без жалости и сомнений, пусть минуту назад шли отрядами плечом к плечу. Даже по рассказам это было куда страшнее и жестче, чем все войны до этого.
Конфликт завершила сама Пустошь.
Будто взбесившись от пролитой крови, она ударила по всем разом, без разбора — тварям плевать на правых и виноватых. Позже катаклизм, сравнявший с землей более пятидесяти городов и полустанков, назвали Волной. Только Хаук о ней ничего не знал, кроме самого факта существования.
И еще кое-чего: Джей, если верить услышанному у военных арок, был из Фобоса. Выжил среди первых, кто встретил Волну, и жил до сих пор.
Но над этим, наверное, лучше не задумываться.
Вольные извлекли урок. Доверие к Империи, без того зыбкое, сильно упало. И в итоге был построен новый город, защищенный не только от Пустоши, но и от людей. В центре болот, куда не каждый доберется и… не каждый выберется. Последнее Джей отметил с каким-то особенным злым смешком. И Хауку снова отчетливо захотелось перевести тему. Но в этот раз он себя одернул: надоело бегать. Он не трус и не ребенок, черт возьми. А реальность жизни не изменится, если избегать о ней разговоров. И все же «левый» вопрос был задан:
— Слушай, я тут вспомнил, что тогда та Джейд несла… Вот. Кроме гор, высотники еще где нужны за Куполом? И если только в горах, откуда уверенность, что и неопытный справится? — нет, конечно Хаук помнил про неведомых крошаксов. И самоубийцей не был.
Но уж слишком притягательно ярко Джей рассказывал о той жизни, которую Хаук вряд ли когда узнает.
— А я не знаю, откуда у тебя такая уверенность, — фыркнул Джей, сворачивая к шашлычной. Аппетитные запахи напоминали, что обед был давно и даже толком обедом не был. — Если веришь Джейд, то ты еще больший тупица, чем я думал. Не суйся в это дело — сдохнешь.
— Не верю я Джейд! И за Купол не стремлюсь! Мне просто интересно.
Вольный посмотрел в глаза Хаука как-то слишком уж внимательно, аж до затылка пробрало, и вздохнул.
— Интересно, да? Хорошо. Если кратко: высотники нужнее всего в лесах. Древесина, особые листья, некоторые плоды, даже особый вид тварей, который считается деликатесом — за них платят почти как за ядра. Высотники обучаются от двух до пяти лет, зависит от местности. По статистике из десятка новичков выживают двое-трое. Способен продолжать работать — один, если повезет. Зато такие люди потом будут нарасхват.
Хаук поперхнулся. Что сказать, статистика удручала. Мягко говоря.
— Что значит — способен продолжать?
— То и значит. Выжить — мало. Надо сохранить руки-ноги-спину-рассудок. Быть способным работать и реагировать. Как-то справиться со страхом. Десяток раз смог спастись сам — считаешь себя закаленным, двигаешься дальше. Один раз увидишь изуродованный труп того, кому повезло меньше, и уже понимаешь — что-то внутри не так, дало слабину. Просит вернуться в город. Что касается гор, Хаук, там статистика получше. Где-то пятьдесят на пятьдесят. Горы не лес — хорошо просматриваются. Грамотный стрелок станет отличным прикрытием: высотнику остается только лезть. Тебе дадут шанс спастись, если сорвешься — а ты сорвешься — дадут время, дадут гарантии. Хоть какие-то. В горах работа высотника куда в большей степени зависит от качества поддержки. В лесу — сам за себя, особенно последние метры. Все еще интересно?
Высотник невольно сглотнул. Такого давления он не ожидал, хотя и понимал, что Джей его не запугивает — просто не приукрашивает фактов. Но все же… Один-два из десятка?! Это как-то дико. Но еще больше напрягал факт неизбежного срыва. Не из-за страховки, не по глупости или неудаче, а вот так — неизбежно. И тут Хаук понял, что он так или иначе примеряет все сказанное на себя. Оно ему надо? Нет, не надо. Интонации Джея трудно трактовать двояко — вольный слабо верит в возможности высотника, и оно понятно. А чутью опытного «внешнего» не доверять и вовсе нет причины.
Но все же Хаука тянуло к неизвестности Пустоши неодолимой силой. Там все было другим, новым, никогда раньше не известным. Пусть Хаук и прятался от собственных мыслей, упрощал их, гнал прочь — он понимал, что стоит ему позволить навыкам вознести себя на привычную высоту городского шпиля, там внизу он увидит чужой город. Чужие дома и кварталы. А наверху не окажется привычного Фло с его глупым ворчанием и навязчивым запахом смазки.
Наверное, просто прошло слишком мало времени, чтобы принять новое место за то, в котором можно считать себя как дома — большой город и чужие люди, чужие порядки. И неосознанно хочется чего-то иного, как в путешествии, чтобы всё утихло, улеглось.
— Офигеть, — только и выдал Хаук в итоге.
— А что ты хотел? Профессии разные. Сходство в них одно — высота. К примеру, в городе важна техничность и аккуратность, в Пустоши не менее важна скорость. Более того — твоя скорость определит, насколько живым и здоровым ты закончишь задание. И, наконец, самое главное отличие — это техника. К примеру, высотники Пустоши работают без страховки. Трос крепится для тех, кто пойдет следом. Но сам ты за него цепляться не будешь. Впрочем, я в эти частности глубоко не лез. Я — центр. Моя задача иная.
— Хм-м… Высотники, центры, щиты вон… А кто еще есть?
— Кто угодно. Бабай твой — искатель, ученая крыса. Впрочем, от таких, как он, все же много пользы. Винсент, вон, мечник — основное прикрытие и острие атаки. Наравне с мечами — стрелки. Есть еще снайперы, но они слишком узко специализированы… Да и вообще все от работы зависит. Я, вон, один справляюсь — на жизнь хватает.
Нифига себе — хватает. Хаук невольно вспомнил, что финансовых затруднений Джей не ощущал в принципе: еда, одежда, снаряжение. Все, что ему было нужно, вольный просто брал и покупал. Даже не торговался особенно — то ли в нем видели кого-то опытного и не хотели сбрасывать, то ли те дикие цены считал приемлемыми. Хаук снова тряхнул головой и закинул в рот последний кусок шашлыка.
По сравнению с предыдущими, этот день казался каким-то пустым и слишком спокойным. Следующий — и вовсе тихим, будто Хаук вернулся в свой родной город, где почти никогда ничего не происходит.
А утром в день парада Страйд закончил протез.
