Олег Шовкуненко - Сезон огненных дождей
Инопланетянин словно почувствовал взгляд человека. Закрыл лицо своей трехпалой рукой. Он делал вид, что скребет лысый череп, но на самом деле действительно заслонялся. Моришаль вспомнил, что кто-то из «головорезов» рассказывал: аборигены Агавы очень чувствительны к любому нажиму, пусть даже и выражающемуся в обычном, слегка затянувшемся взгляде.
Ну, что ж, Огюст решил не обострять ситуацию. Он тут же отвел глаза в сторону. Правда, не очень далеко. В тесной спасательной шлюпке просто невозможно смотреть в никуда. Все время натыкаешься на чей-нибудь взгляд. На этот раз землянин попал под прицел больших жабьих глаз командора Хризика.
— Почему вы не отдыхаете, господин капитан? До лагеря еще три часа сорок семь минут.
Двухсоткилограммовый ящер лежал прямо на полу в проходе между ненавистными ему антиперегрузочными креслами. Дело в том, что при посадке нэйджала пришлось привязывать сразу к двум креслам. Как в последствии признался сам командор, для него это были худшие минуты жизни. Именно с тех самых пор Хризик и невзлюбил земную мебель, предпочитая ей голый решетчатый настил палубы.
— Вы думаете, за три дня я еще не наотдыхался? — Огюст Моришаль поерзал на сетчатой сидушке. — Ох, с каким бы удовольствием я бы сейчас выбрался бы наружу и прогулялся пешком.
— Нельзя. У нас приказ как можно скорее добраться до лагеря, — ящер хотя и лежал на полу, но как-то весь подтянулся и подобрался. — Я обещал Великому Мастеру.
— Я тоже, — Огюст лениво потянулся, да так и застыл с поднятыми вверх руками. — Хризик, а откуда такая точность?
— Это вы о чем?
— Откуда известно, что до лагеря, оставленного «Призраком», три часа, да еще и сорок семь минут? Насколько я помню, нам был известен лишь квадрат поиска.
— Сейчас мы идем по маяку, а значит, имеем точные координаты и направление.
— Какой еще к дьяволу маяк?! — корсиканец решительно ничего не понимал, но сердце его тревожно екнуло.
— Примерно час назад получен наводящий сигнал из лагеря. Очень кстати. Теперь мы не будем брести вслепую.
— Кто принял сигнал? Почему мне ничего не доложили? — Моришаль чувствовал, как волна беспокойства неудержимо перерастает в цунами.
— Сигнал принял я сам, — в голосе Хризика послышалось раздражение. — Это произошло во время моей вахты, в то самое время когда вы спали. А почему не доложил? Извините, а почему я должен кому-то докладывать? Кто здесь командир? Все должны докладывать мне!
Капитан не нашел что возразить. С точки зрения субординации Хризик прав. Но с другой стороны… нэйджал ни черта не соображает в делах войны. Понятия дезинформация, предательство, засада для него лишь слова из далекого, покрытого пылью веков прошлого. Беспокойство человека каким-то невероятным образом передались двуногому зеленому ящеру, а, может, он и сам кое в чем сомневался. Однако решение принято и Хризик постарался его объяснить:
— Я уверен, что мы ловим именно сигнал «Призрака». У каждого из кораблей с планеты Земля, тоесть, с вашей планеты, имеется свой идентификационный код, которым метятся все сообщения. Полученный сигнал я проверил по бортовому слиту, или как у вас… компьютеру. Сомнений нет, он маркирован кодом «Призрака». Правда, немного странно, что координаты, определенные Мастером, и координаты пеленга отличаются почти на восемьдесят ваших земных километров. — Хризик на миг задумался, однако затем вновь обрел уверенность. — Но расхождение ничего не значит. Правильность нового курса подтвердила лично доктор Дэя. Я говорил с ней во время сеанса связи.
Фух! часть груза свалилась с плеч Моришаля. Если лурийка подтвердила происхождение сигнала, значит, это не подстава. Однако, как же быть с режимом радиомолчания? Маяк, как и переговоры ничего не стоит засечь. Огюст Моришаль не знал, кого командир «Призрака» оставил в лагере за старшего. Но кого бы ни оставил, это все равно офицер, и не просто офицер, а старший офицер разведки. И что, этот самый супер-пупер профессионал дал такого маху? Не может быть! Как бы переубеждая самого себя, капитан покачал головой. Должно быть тут есть какие-то чисто технические тонкости, о которых Моришалю еще не известно.
— Хризик, как вы полагаете, кроме нас кто-то другой может принимать этот сигнал? — капитан резонно решил, что если уж подкованный на все четыре лапы командор не ответит, то остальные товарищи по спасательной шлюпке и подавно ничего знать не могут.
— Исключено, — от возмущения шейный гребень ящера начал подниматься. — Вы думаете, я бы стал контактировать по общему каналу? Нас вызвали по лазерной коммуникационной станции.
Ах, вот оно что! Значит, вызвали нас, а не мы их. «Головорез» на всякий случай решил запомнить этот факт. Запомнил и тут же двинулся дальше:
— Лазерная станция? А каков радиус действия лазерной станции?
— Откуда я могу знать радиус действия лазерного коммуникатора землян? — Хризик не почувствовал беспокойства, скрытого в словах Моришаля. Для нэйджала это была болтовня, с помощью которой пассажиры обычно коротают томительные часы путешествия. Он продолжал валяться на полу, лениво похлопывая хвостом по решетчатому металлу.
— И все же, сколько это может быть? — бывалый солдат не мог себе позволить роскошь беспечного времяпровождения.
— Теоретически дальность действия ограничивается мощностью установки и поглощающими свойствами среды. Ну, и конечно же главное условие — прямая видимость между передатчиком и приемником.
— Сейчас до лагеря около двухсот километров. Ну, а когда вы в первый раз установили контакт, было еще больше. Думаете, на таком расстоянии можно обеспечить прямую видимость?
— А почему нет? Они расположились у подножья небольшого скалистого плато. Если поднять установку хотя бы на триста метров… — Ящер прикрыл свои выпученные жабьи глаза, делая какие-то вычисления. — Да, точно! Учитывая сложность рельефа и кривизну поверхности планеты, триста метров вполне достаточно, что бы мы оказались в зоне досягаемости.
Эксперт высказал свое мнение, и капитану нечего было возразить. Итак, Огюст Моришаль получил ответы на все свои вопросы. Не осталось ни одного скользкого места, внушающего подозрение. И скорее всего следует поблагодарить судьбу… ну, или находчивого начальника лагеря. Без лазерной наводки их планетоход еще долго кружил бы по огромному квадрату. Прочесать его, это вам не шутки, это еще как минимум три, а то и четыре дня изнурительных поисков.
Последующие три часа оказались для землянина настоящей мукой. Наверное, наступил тот предел, когда человеческое тело и человеческие нервы уже не в силах переносить пытку неподвижностью и бездеятельностью. Если бы Моришаль был заключенным, заживо замурованным в каменном мешке карцера, то он почти наверняка кинулся бы голыми руками крушить дверь. И горе тому, кто рискнул бы усмирить взбесившегося «головореза». Однако, пока до тюремной камеры дело не дошло. Все, кто окружают Моришаля — мирные существа, которым ничуть не легче, чем ему самому. Но делать что-то просто необходимо. Болтать с Хризиком? В который раз вспоминать прошлое и гадать что и когда сделано не так? И первое, и второе полностью бесполезное занятие, причем уже порядком поднадоевшее. Пожалуй, есть только одно спасение. Моришаль остановил взгляд на пилотском кресле. Конечно, вахта сейчас не его, но…
— А ну, приятель, притормози, — подковыляв на затекших ногах, Огюст стал рядом с харририанином, который лишь пол часа назад принял управление планетоходом.
Естественно, абориген Агавы ничего не понял. Он вперил в капитана свои черные немигающие глаза и что-то булькнул на фа-хри.
— Стоп, я сказал!
От окрика харририанина вдавило в кресло как будто планетоход вдруг начал разгон до первой космической скорости, никак не меньше. Конечно, капитан не надеялся, что его поймут и на этот раз, но он прекрасно помнил, что фа-хри язык скорее эмоций, чем слов. А эмоций у Огюста в настоящий момент накопилось хоть отбавляй.
Сработало. Водитель резко остановил машину и почти сразу же отдернул руки от джойстиков управления, так, словно пластиковые рукояти вдруг превратились в ядовитых змей.
— Спокойно, дружок, — «головорез» с самым миролюбивым видом положил харририанину руку на плече. — Дальше поведу я. — Моришаль жестами продемонстрировал, как именно он собирается это делать, а затем решительно ткнул пальцем себе в грудь.
Понял водитель или нет, капитан не знал. Если не понял сейчас, то поймет потом. Огюст бесцеремонно стащил экс-пилота с его рабочего места и легонько подтолкнул вглубь салона. Иди, мол, и не путайся под ногами. Когда руки стиснули мягкий пластик рычагов управления, землянин осознал, что именно этого ему и не доставало. Капитан привык самостоятельно прокладывать свой курс, а не безмятежно ждать, когда за него это сделают другие.
