Владислав Выставной - Карантин
Любуясь сквозь большое сверкающее стекло взлетающими авиалайнерами, Гильза вдруг ощутил неприятный холодок. Он поежился, пытаясь понять причину своего беспокойства, и вдруг с ужасом понял, что смотрит на отражение неприятно знакомой фигуры.
Бритоголовый!
Не просто абстрактно лысый парень — один из подручных Бампера. И теперь уже не было сомнений — один из бессознательных агентов Паутины. Неясно, правда, нарочно ли оказался здесь соглядатай незримой сети или же это — одна из множества случайностей, насквозь пропитывающих мир?
Совершенно неуместно в голове всплыли какие-то цитаты из «Квантовой механики». И еще что-то из малопонятной «теории вероятностей».
Скинхед медленно обвел взглядом огромный зал. Едва он повернулся спиной, Гильза сделал знак Лю: «Оставайся на месте!». И быстро метнулся в сторону регистратора.
— Владимир Иванович… — пробормотал Гильза, ухватив регистратора за рукав.
— Мы же договорились, что незнакомы! — Чигур избавился от руки курьера и теперь сердито смотрел в сторону.
— Стригой! — выпалил Гильза. — Помните тот злобный «хаммер»? За нами гнался…
— Где? — быстро просил регистратор.
Гильза показал глазами. И тут же, словно в страшном сне появился еще один бритоголовый. Теперь словно два радара методично сканировали пространство аэропорта.
— Паутина нас выследила? — тихо предположил Гильза.
— Все может быть… — спокойно сказал Чигур, опуская козырек кепки пониже и перехватывая поудобнее трость. — Пойду, проверю их регистрацию. Сидите здесь. Только тихонько…
И регистратор, с неведомо откуда взявшейся «курортной» вальяжностью, направился в сторону ближайшего бритоголового. Столь же расслабленно, с легкой небрежностью, и, вместе с тем, с изысканной изощренностью, задел плечом замаскированного стригоя. Вроде бы, ничего не произошло, но бритоголовый вдруг шлепнулся на полированный пол — самым нелепым и позорным образом.
Гильза едва успел заметить, как Чигур, словно пытаясь помочь упавшему, ловко выхватил у того их кармана мобильник.
— Да ты что, мужик, попутал?! — словно мигом протрезвев от своего транса, прорычал стригой.
— What? I’m so sorry! — с ужасающим акцентом запричитал Чигур и испуганно засеменил прочь. И тут же, будто невзначай, наткнулся на второго стригоя.
Тот не преминул столь же эффектно грохнуться на лоснящуюся плитку. Регистратор повторил трюк с извлечением телефона, вжал голову в плечи и припустил в сторону туалета, испуганно озираясь и трясущимися пальцами запихивая в рот таблетку.
Гильза сдержанно улыбнулся и покачал головой: ему ли не знать, что это за «таблетки»!
Вслед за регистратором в «комнату для мальчиков» отправились насупленные бритоголовые. А следом, заметив неладное — пара сотрудников службы безопасности аэропорта.
Не прошло и минуты, как регистратор вернулся.
Один, с тростью под мышкой.
Выглядел он вполне расслабленным, однако характерно разминал пальцы, покрасневшие на костяшках. Спрятал в карман собственный мобильник. Гильзе тут же представились зловещие вспышки в туалетных кабинках, и он невольно усмехнулся.
— Все в порядке, — сказал Чигур. — Не думаю, что Паутина нас засекла. Пожалуй, это и впрямь совпадение.
— А их сотовые? — быстро спросил Гильза.
— Там, где им и место, — сказал Чигур. — В унитазе.
Объявили посадку.
Все формальности следовало пройти порознь: отдельно — молодая «парочка», отдельно Чигур.
Больше всего Гильзу волновал тяжелый уродливый ключ, тащить который предстояло как раз ему. Не вызовет ли он подозрений у таможенников и служб безопасности? На этот вопрос, заданный еще в офисе, регистратор лишь таинственно улыбнулся и потрепал курьера по плечу.
И вот она, унизительная процедура осмотра перед посадкой. Солидные люди снимают ремни, и в потных носках, придерживая спадающие штаны, суетливо семенят сквозь электромагнитную рамку — под стальными взглядами сотрудников службы безопасности.
Гильза поставил сумку на ленту, и та утащила груз в темный зев рентгеновского аппарата.
— Откройте пожалуйста сумку! — приказал низкий голос.
С компактным металлоискателем в руке, перед ним возник рослый и плотный сотрудник службы безопасности аэропорта.
Гильза подчинился. Медленно, словно загипнотизированный этим повелительным голосом, расстегнул на сумке «молнию». Сотрудник принялся шарить в глубине сумки.
— А это еще что такое? — подозрительно спросил он.
Гильза почувствовал, как покрывается холодным потом: в руке у сотрудника был ключ. Краем глаза Гильза увидел как дернулась и подалась вперед Лю. Чигур был чуть дальше, за спиной, и его реакции не было видно.
— Просто… Просто камень… — пролепетал Гильза.
— Я про это вот спрашиваю! — сотрудник отложил ключ в сторону. В его руке была пластиковая бутылка с газировкой.
— Вода… — Гильза нервно облизал пересохшие губы.
— Жидкости проносить нельзя, — сказал сотрудник, укладывая камень-ключ на место. Бутылку он отставил в сторону.
— Как скажете, — проговорил Гильза, все еще не веря в такой исход.
— Проходите! — хмуро сказал сотрудник, и его внимание переключилось на другого пассажира.
…В полете он попытался заснуть, но не смог. За иллюминатором давно уже сгустилась тьма. Рядом тихо дремала Лю, а он думал. Вспомнились вдруг слова погибшего «спеца», о том, что все вокруг — иллюзия. Сейчас эти слова казались вполне актуальными.
Иллюзия веселой туристической поездки.
Иллюзия романтической связи с красавицей из далекого мира.
И все это — всего лишь часть общей, глобальной иллюзии старого доброго мира. Который все еще живет по прежним законам, но рухнет — едва зловещая Паутина наберет необходимую ей критическую массу.
Что же нужно этому злобному клубку невесомой плоти? Зачем ему власть над чуждым ему материальным миром? Или суть — в самой власти?
Невозможно постичь логику того, что по определению не может иметь собственной логики. Ибо это зло движимо одними лишь слепыми инстинктами. И самое ужасное в том, что на поводу этих инстинктов идут тысячи и тысячи некогда разумных существ…
Резкий звук заставил его вздрогнуть и вынырнуть из расслабленной глубины размышлений. Гильза недоуменно посмотрел по сторонам, думая, что ему показалось. Звук повторился. Был он не вполне уместен здесь, на борту самолета, летящего над Средиземным морем на высоте добрых десяти километров.
Рингтон мобильного телефона.
Гильза с подозрением уставился на полного пассажира, сидящего в противоположном ряду, у прохода. Пассажир, видимо, только что проснулся, и теперь недоуменно пялился в экран мобильника — самого обыкновенного, отнюдь не спутникового, как можно было бы предположить в такой ситуации. Надо думать, владельца телефона этот звонок удивил не меньше, чем курьера. Пассажир опасливо осмотрелся: в полете, вроде бы, полагалось, выключать устройства связи. Но, все же, поднес телефон к уху и что-то тихонько буркнул.
В следующий миг произошло нечто, что заставило Гильзу похолодеть и инстинктивно вцепиться в подлокотники.
Один за другим в салоне стали оживать мобильники. Они пели на все голоса, дружно перекрывая монотонный гул турбин. Заспанные пассажиры машинально хватались за телефоны, и уже можно было догадаться, что звонками дело не ограничится.
Так и вышло.
Синхронно, словно по команде, множество взглядов устремилось в одну-единственную точку.
На него.
Гильза замер в болезненном оцепенении, не в силах пошевелиться от нахлынувшего животного ужаса. В соседнем кресле тихонько застонала Лю. Но не проснулась.
Словно в бреду, Гильза следил, за тем, как, приподнявшись над спинками своих кресел, выглядывают люди. И смотрят на него — пустыми, ничего не выражающими взглядами.
Словно в замедленной съемке, по проходу шла длинноногая стюардесса, в своей идеально подогнанной форме прекрасная, как богиня неба. Она улыбалась.
Ему одному.
Приблизившись, стюардесса положила руку ему на плечо, провела ладонью по шее, волосам… И вдруг плавно, мягко, словно кошка, уселась к нему на колени.
Гильза продолжал сидеть неподвижно — словно на коленях у него оказался ядовитый паук. Стюардесса заглянула ему в глаза — пронзительно, словно хотела, как следует, разглядеть, что таится на дне глазных яблок. Обхватила ладонями его голову. Пальцы ее были холодными, сильными, тело же, напротив — гибким и горячим. В другое время эта ситуация могла показаться забавной, пикантной и довольно приятной.
Сейчас же Гильза почувствовал себя в какой-то, совершенно немыслимой, западне.
— Ты знаешь, где Маятник? — низким, бархатистым голосом спросила стюардесса.
