Владимир Брайт - Цвет крови – черный
Файт раскрыл ладони, и освобожденная птица вырвалась на свободу. Она была прекрасна, как распускающийся цветок. Первые утренние лучи нежно касаются водной глади, и, очнувшись от долгого сна, белоснежные десиу тянут руки-лепестки навстречу восходящему солнцу.
Тот, кто хоть раз встретил рассвет на Запретных озерах, никогда не забудет эту необыкновенную красоту.
Цейфи любил десиу. Они пробуждали в его душе вдохновение, из которого бард черпал силу. Пьянящий аромат цветов вызывал легкое головокружение и то особое чувство единения с природой, которое нельзя выразить никакими словами. Его можно только почувствовать. В такие моменты хочется запрокинуть голову, вскинуть руки и от избытка эмоций закричать так громко, будто только что одержал победу. Самую главную в жизни…
Иногда триумф от поражения отделяет одна короткая фраза. Сам того не желая, Цейфи произнес роковые слова, спровоцировав Вету. Бард успел нанести два удара, прежде чем убийственная мощь древнего артефакта обрушилась на его разум. А бесчисленное количество цветущих десиу смяло и опрокинуло миллиарды крошечных светлячков. Белые цветы превращались в золотые, не рассыпаясь, а становясь все тяжелее и тяжелее, давя своей необъятной массой на Цейфи. Он отчаянно пытался освободиться. Тщетно. Из этой ловушки не было выхода.
Вначале сознание барда захлестнула паника, а затем пришла спасительная мысль: «Быть погребенным цветами – прекрасная смерть, достойная любого поэта!»
Как ни странно, осознание неизбежного конца вызвало в сердце барда такой небывалый душевный подъем, такой прилив сил, что почти сразу чудовищное давление цветов ослабло.
Это был всплеск, подобный извержению вулкана. За один краткий миг освобождается столько энергии, что с лихвой хватило бы на тысячу лет.
Цейфи превратился в комету, прочертившую яркой вспышкой ночной небосвод. Он достиг предела своих возможностей. Залетел в такие необъятные дали, где нет места простым смертным. Благодаря стечению обстоятельств бард стал одним из немногих счастливцев, кому удалось при жизни достигнуть Алагона – пика Мироздания. Причем сделать это находясь в полном сознании…
Кристально чистый морозный воздух обжег легкие, и, захлебнувшись от счастья, Солнечный Бард продекламировал первые строки новой поэмы:
Там, где ночь умирает в объятьях зари,
Бьется сердце безумного зверя,
На коленях моля о великой любви,
Он рыдает, в молитву не веря…
Цейфи чувствовал: осталось сделать всего один шаг, последнее усилие – и волшебное покрывало из белоснежных лепестков десиу покроет весь мир. А он будет идти вперед и, переполняемый вдохновением, слагать новые строки.
Прекрасная нескончаемая жизнь.
Бессмертие истинного таланта.
Последний решающий шаг.
И – как заслуженный результат…
Безжалостная пропасть забвения.
Можно достичь пика Мироздания, но выше уже не подняться. При всем желании. Потому что выше нет и не может быть НИЧЕГО…
Кроме причудливого полета мысли.
Опьяненный успехом, переполняемый ощущением неземного могущества и верой в себя, он сотворил лестницу в небеса одной лишь силой вдохновения. Это было грандиозное сооружение, превзойти которое невозможно. Оно начиналось на пике Мироздания и заканчивалось в пылающих недрах Вечной Звезды – праматери великого множества миров и вселенных. Если бы в этот момент кто-нибудь спросил, чувствует ли он себя богом, Цейфи, не задумываясь, ответил бы: «Нет!»
У божества есть определенные рамки, перешагнуть которые выше его сил. Несмотря на свое воистину непомерное могущество, лорды Хаоса не могли находиться в мире смертных больше одного светового дня.
Нет, в настоящий момент Цейфи был выше богов. Выше и сильнее. Красавица Фаса, непобедимый Алт и все, что с ними связано, остались в далеком прошлом.
Без тени колебания Солнечный Бард шагнул к пропасти. Где-то далеко, в темном промозглом лесу лепестки цветов десиу прямо на глазах теряли форму. Съеживались, превращаясь в ослепительных светлячков. А сверкающая лавина золотых насекомых с таким неистовым напором атаковала белоснежное поле, что от него не осталось и следа.
Легко, не напрягаясь, рука смахивает со стола хлебные крошки. Короткий взмах крыльев – и отныне во вселенной остался только один цвет – золотой. Все остальное исчезло, растворившись в его лучезарном сиянии.
Победа не принесла радости. Она вообще не имела значения. Главное – предстоящее путешествие. Дорога к солнечным мирам. Туда, где скрываются неизведанные тайны мироздания и обитает истинная красота – неисчерпаемый источник вечного вдохновения.
Цейфи поставил левую ногу на первую ступень. Лестница была настоящей. Впрочем, иначе и быть не могло. У него не было сомнений с самого начала.
– Постой!
Обернувшись на звук голоса, бард увидел юную девушку. Ей могло быть четырнадцать или семнадцать – точнее сказать было трудно. При всем желании ее нельзя было назвать красавицей. Приветливая улыбка. Милые черты лица, ничего необычного или выдающегося. Если бы не роскошная копна золотых волос и вплетенный в них цветок, вряд ли Цейфи обратил бы на нее внимание.
Он вспомнил, что в последнем сражении его верные слуги уничтожили все десиу. Все, кроме одного. Это был последний цветок в мире. Если умрет он, то чарующие рассветы на Запретных озерах уже никогда не повторятся. А необыкновенная, незабываемая красота исчезнет навсегда.
– Ты хотела убить меня, а вместо этого вознесла до небес. Ради последнего десиу я дарю тебе жизнь.
По-настоящему сильный может позволить себе многое. В том числе – быть великодушным.
Странная девушка улыбнулась, но вместо слов благодарности сказала откровенную глупость.
– Тот, кто считает себя великим талантом, на самом деле серая бездарность. Выскочка, возомнивший о себе чересчур много.
Это был детский лепет обиженного ребенка. Наивная девочка решила поиграть во взрослую жизнь, неожиданно обнаружив, что ее правила здесь не действуют. Нельзя закрыть ладонями лицо и стать невидимым. Сказать какую-нибудь чушь – и ожидать, что ее воспримут всерьез.
– Не хочу разбивать тебе сердце, – Солнечный Бард улыбнулся, – но серая бездарность не способна возвести лестницу в небо.
Правая нога оторвалась от края пропасти, встав на вторую ступеньку.
Лицо девушки посерело, искривившись в болезненной некрасивой гримасе. Ее и раньше нельзя было назвать красивой, а теперь стало очевидно, что перед ним всего лишь заносчивая дурнушка, не более.
– Прощай. Нам не о чем говорить. Талант и глупость несовместимы.
В отчаянии девушка сорвала приколотый к волосам цветок и протянула его вслед уходящему барду.
– Согласно преданию, последний десиу произнесет главное слово. Оно будет совершенным.
– Цветы не умеют говорить, – равнодушно бросил через плечо Цейфи, поднимая ногу, чтобы сделать шаг на третью ступень.
Он ошибался. Пророчество сбылось. Последний цветок десиу сказал главное слово.
Безжалостные руки рвали белоснежные лепестки, с ненавистью бросая их под ноги, а цветок не пел и даже не говорил. Он напрямую затрагивал самые потаенные струны души.
Главное слово и вправду было совершенным. Ничто не могло сравниться с ним.
– Ты… ты… ты не посмеешь убить его. – Опустошенный и обессилевший Цейфи повернулся к злому ребенку.
– Еще как посмею!
Лепестки опадали к ногам златогривой Веты, а она издевательски хохотала.
– Гадкий, никчемный поэтишка, который возомнил себя великим талантом. Какая немыслимая глупость! Кому сказать – не поверят. Пик Мироздания! Лестница в небо! Неизведанные миры за гранью реальности! Разыгравшееся воображение унесло заносчивого выскочку слишком далеко.
На самом деле нет никакой лестницы, нет пропасти, нет Алагона и прочей ерунды. Есть только мокрый грязный лес и двое усталых противников, исчерпавших запас энергии. В ее распоряжении остался последний козырь, и если он не сыграет, то…
Цейфи понял, что последний десиу, играя на потаенных струнах души, в клочья порвал его сердце. Прежде чем умереть, истинная красота подарила главное слово. И оно было настолько прекрасным, что по сравнению с ним вдохновение Цейфи казалось избитой банальностью.
Отныне бард умер. Охотник, лишенный энергии, – тигр без зубов. Будущего нет. Прошлое умерло. Осталось последнее – мост.
Но, словно в насмешку, грандиозное сооружение стало тускнеть, превращаясь в бесплотный призрак. Пройдет еще несколько секунд – и сам он тоже исчезнет. Мечта обернется туманом, растопленная жаркими лучами восходящего солнца, а дорога к новым мирам – страшным обманом.
Судя по виду, у златогривого монстра достаточно сил, чтобы прикончить врага. Злобная тварь получит удовольствие от расправы.
