Уильям Кейт - Операция «Экскалибур»
Затем последовал взрыв. У «Orion’а» сорвало часть броневой защиты, и град шрапнели ударил в грудь «Shadow Hawk’а». В пылу борьбы оба робота, постепенно разворачиваясь, выбрались на самый гребень, и Лори краем глаза успела заметить, как второй «Stalker» дал залп SRM. Слава богу, что она оказалась укрытой корпусом «Orion’а», который и получил полную дозу неуправляемых ракетных снарядов. В следующее мгновение толстый лазерный жгут, пущенный «Stalker’ом» из орудия повышенной мощности, снес «Orion’у» верхнюю часть головы. Обнажилась рубка… В этот момент новый взрыв потряс уже верхнюю конечность «Shadow Hawk’а». Пилот «Orion’а» и не думал сдаваться и успел нанести удар кулаком прямо по прозрачному козырьку, предохранявшему кабину Лори. Ее обдало градом осколков. Тут же она успела заметить, как вражеский водитель выбрался из разбитой кабины «Orion’а» и покинул густо задымившего робота.
Лори попыталась освободиться из объятий вражеской машины — оттолкнулась от его груди обеими руками. Сразу почувствовала, что левая конечность совсем не слушается, да и правая движется совсем не так, как следует. Наконец ей удалось отступить — ужасный скрежет металла проводил ее. «Orion» так и остался стоять на вершине — дымящая металлическая скульптура с разбитой головой, неестественно откинувшая корпус.
«Вот он, памятник войне», — мгновенная мысль пролетела в голове у подполковника Калмар-Карлайл. Ее робот, тяжело ступая, спрятался за гребнем. Внутри машины что-то отчаянно визжало и скрипело, прямо под ногами послышалось звучное сипение — совсем как в простуженном человеческом горле. Левая рука совсем не слушалась — видно, крепко въехал по ней дымящийся на вершине «Orion». Взглянув на обзорный экран заднего вида, подполковник обнаружила, что за ней тянется обильный след из смазки и охлаждающей жидкости. Получив запрос, бортовой компьютер ответил, что из гидравлических систем нижних конечностей вытекает жидкость, существенна и убыль охлаждающего раствора… "Этак я долго непротяну! " — решила Лори. Эта мысль заставила ее поторопиться… В следующее мгновение в разбитом стекле мелькнуло небо, камни, и ее робот с грохотом рухнул лицом вниз. Она потеряла сознание.
Очнувшись, определила, что без памяти была всего несколько мгновений — часы подсказали!.. Хотя можно ли верить часам? Перед глазами плыли радужные круги. Вокруг стояла сероватая, чуть подсвеченная тьма. Следом толчком пришла мысль — надо спасаться! Эти, из гвардейского полка, обязательно выберутся на гребень. Накрыть ее залпом дальнобойных управляемых снарядов будет делом нескольких десятков секунд. Тут она почувствовала запах дыма. Совсем дело плохо!.. Пожар внутри робота редко предоставляет пилоту шансы на спасение. Лори всегда страшно боялась огня. Один только намек, что ей суждено сгореть в кабине погибающего робота, приводил ее в ужас.
Она сорвала с головы нейрошлем и, чуть привстав, швырнула его за спину, затем отстегнула патрубки, удлинявшие жилет с системой охлаждения, освободилась от сбруи привязных ремней и ударила кулаком в аварийный люк. Следом опомнилась — что толку колотить в него. Прежде следует отвинтить колесо.
Сделано! Однако крышка не поддалась. То ли ее чем-то придавило, то ли заклинило закрывающее устройство… Нажать на кнопку, которая приводила в действие взрывные болты, Лори не решилась. Если люк завалило, то ударная волна может запросто изжарить ее в кабине. Она поползла вперед, перебралась через приборную панель и постаралась протиснуться в широкую щель в разбитом бронированном стекле. Это был трудный путь, ведь руки и ноги у нее были обнажены. Она ободрала их в кровь, однако даже глубокие царапины не смогли остановить ее. Между тем в кабине становилось жарко, как в сауне. Наконец ей удалось проскользнуть в разбитое отверстие. До земли было около полуметра.
Она, сцепив зубы, спрыгнула и побежала. Местность вокруг была открытая. Единственное спасение — убежать как можно дальше от гулко топающих за спиной вражеских машин, которые упрямо взбирались по склону. Впереди, возле самого подножия пологого хребта, маячил разбитый, помятый «Dervish» Фландерса. До него еще метров пятьдесят… Она рванула в сторону от «Dervish’а», прекрасно понимая, что в последующем сейчас огневом контакте шансов выжить у нее не будет.
Между тем тяжелая шаркающая поступь у нее за спиной становилась все ощутимей. Земля тряслась под ногами, сзади отчетливо доносился скрежет металла о камни. Наконец она не выдержала и обернулась. Один из «Stalker’ов» уже выбрался на гребень — поражающее воображение металлическое чудовище, замершее возле стоячих останков не менее уродливого, дымящегося «Orion’а». Тут же — теперь слева от погибшего робота — появилась трапециевидная голова другого однотипного монстра. Видно, они все-таки сумели поставить его на ноги. Облака белого дыма вырвались из груди первого «Stalker’а» — это пошли LRM. Два полных залпа! Лори едва не закричала от ужаса: «Даг, спасайся!..» Как он мог ее услышать?.. Даже если бы отозвался, все равно не покинул бы поле боя.
Он, Даг Фландерс, был ее единственным спасением, водитель «Dervish’а» тоже понимал это. Пока вражеские роботы видели перед собой более привлекательную цель, никто из пилотов не обратит внимания на удирающую человеческую букашку.
Оба полновесных залпа угодили в «Dervish’а». Грохот и пламя разрывов… Машина отступила на шаг, затем с усилием двинулась вперед — переставила левую ногу, затем правую. Это был его последний бой. Сержант Фландерс сражался за нее. Он не желал отступать. Лори поспешно нажала на клавишу радиопередатчика, вшитого в охлаждающий жилет, во весь голос затараторила: «Спасайся, спасайся, спасайся!..» Потом отчаянно сплюнула — это был спасательный передатчик, настроенный на частоту, на которой подаются сигналы бедствия. Всего одна частота!.. Как он услышит ее?
Фландерс не прятался — он по дуге направлялся к вражеским машинам, к которым теперь прибавились «Trebuchet» с «Hunchback’ом». Огибал то место, где бежала Лори, — соображал, что следующий залп может оказаться для командира роковым. О себе он уже не думал. Лори бежала и рыдала во весь голос. "Ах, шутник, — твердила она про себя, — досмеялся! " Время от времени она оглядывалась. «Dervish» брел, упорно покачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный, в стельку нализавшийся металлический мужик, шагавший домой… "Ах, Фландерс, Фландерс!.. " Лори размазала слезы — взгляд прояснился.
Теперь все четыре гвардейских робота вели огонь по гибнущей машине. Вот отлетела левая верхняя конечность, с груди шелухой посыпались остатки брони. Следующий залп SRM оторвал правую руку, и она, вращаясь в воздухе, со свистом пролетела у Лори над головой. Робот начал дымить. Ошметки так и сыпались из него — он на глазах терял броневую одежку. То, что обнажалось внутри, было не для слабонервных — на таком расстоянии искусственные плоть и узлы мало чем отличались от человеческих…
"Черт побери, Даг! Выскакивай!.. "
Как он мог услышать ее жуткий мысленный вопль? В этот момент ярчайший лазерный жгут прочертил воздух и вонзился в голову «Dervish’а». Оттуда густо повалил дым. "Все, изжарили ", — молнией пронеслось в сознании Лори, и в следующее мгновение пылающий робот рухнул на колени.
Лори обернулась — груди обеих «Stalker’ов» окрасились белыми дымками. Еще один залп! Тут резкий нарастающий визг отвлек ее внимание, затем последовала вспышка, удар — и она оказалась на земле. Все плыло перед глазами. Из глубины всплыло сожаление — им так и не удалось захватить этот чертов конвой! Затем сердце сжала надежда — может, Даг Фландерс остался жив? На войне чего только не случается. И опять накатила горечь… Перед мысленным взором — наверное, в последний раз — всплыло лицо мужа, и Лори повинилась перед Грейсоном. Все-то она делала не так, пусть он простит ее. Единственным ее оправданием может быть вера — она сделала все, что смогла. Ему не надо будет стыдиться подруги…
Только потом ее окатило жуткое желание жить. Это слово последним угасло в памяти.
Внутренним чувством Брандел Гарет ощутил изменение в обстановке. Все вроде складывалось как нельзя хуже, и все равно во всей этой суматохе, беспорядочном отступлении, торжествующих переговорах врага наметилась некая трещинка. Скорее надлом, словно и у противника где-то что-то не заладилось. Где и что, он не мог объяснить, однако это новое, прихлынувшее радостью ощущение заставило его выйти из передвижного штабного мобиля. Глаза заслезились от вечернего света — было далеко за полдень. После долгого наблюдения за экранами дисплеев ему не сразу удалось привыкнуть к естественному пейзажу. Приглядевшись, Гарет с удовлетворением отметил, что это новое, наделившее его надеждой чувство имеет под собой твердое основание. Вокруг, на всей территории Данкельдского космопорта, шла напряженная, хорошо организованная работа по налаживанию оборонительного пояса. Пять больших космических челноков уже стояли на бетонных дорожках — в них, согласно графику, не спеша заползали тягачи и шагающие вездеходы технических служб. Снизу в люки на специальных подъемниках грузили боеприпасы. Вскоре должны были прибыть остальные шаттлы, что, во-первых, увеличит прочность обороны, во-вторых, позволит нанести существенный ущерб противнику. Как бы заманить его поближе к космопорту — это задача сама собой всплыла у него в сознании. Идея была замечательная — она мгновенно сложилась в мозгу. Отступающие подразделения должны действовать таким образом, чтобы заманить легионеров в мешок, и все то, что было преимуществом наступавшей стороны, теперь обернется против них. Гарет невольно повернулся в сторону крепости — вон она, на вершине холма. Черные стены, тупыми углами выпирающие над скальными откосами бастионы… Все еще огрызающийся огнем нарост на холме, торжествующий, раскрывший свое нутро и выпустивший защитников в чистое поле. Вот и хорошо… С той стороны еще доносилось стаккато автоматических выстрелов. Время от времени было слышно уханье ракетных разрывов и шипение лазерных орудий. Это, по-видимому, стреляли крупнокалиберные пушки крепости. Однако в самом звуковом сопровождении боя наметились явные изменения. Прислушавшись, Гарет сразу уловил, что прежний постоянный то нараставший, то стихавший гул сменился отдельными звуковыми аккордами, и не по всей линии соприкосновения с противником теперь ухало, шипело и разрывалось, а только кое-где — так отметил про себя это обстоятельство маршал.
