Алекс Орлов - Рекс
Рутберг внимательно посмотрел на перекошенное судорогами лицо Бенетона.
– Ты еще вмазался?
– Я принял таблетку от зубной боли, – признался тот, сразу теряя интерес к обсуждаемой теме.
– Сколько таблеток?
– Там оставалось немного… Я не успел их сосчитать…
– Значит, ты хочешь оставить бизнес со смесью у нас?
– Да, чувак, это было бы правильно, ведь на всей планете…
– Стоп! – воскликнул Рутберг, поднимая руку и прерывая словесный поток Бенетона. Тот как будто сдулся. Он держался, пока говорил.
– Значит, так, Бен, если тебе так нужны эти старушки и ты привык к ним за эти семь лет, перетаскивай бизнес к Соммерсету в мастерскую, а то мы ему ни за что долю платим. Понял меня?
– Понял меня, – кивнул Бенетон и поднялся. – Понял тебя то есть…
– Иди, продолжай свои воспитательные беседы.
* * *Едва Бенетон вышел в приемную, снизу, от бронированной двери, подал голос часовой:
– Босс, Рашпиль пришел! Впускать?
– Впускай! – ответил Рутберг, нажимая на кнопку приема и попав пальцем на рыбьи кишки. – Рашпиля впускай и это…
– Что, босс?
– Позови там снизу какую-нибудь бабу, чтобы мусор убрала…
– Помоложе?
– Я же сказал – мусор убрать нужно, живем здесь, как свиньи.
– Понял, босс, – ответил часовой.
Послышались шаги Рашпиля, получившего свою кличку за ободранное в драке лицо. Рашпиль слыл специалистом по части минирования и подрыва фугасов. Мог, при необходимости, сработать за снайпера, но мины ему нравились больше.
– Ты можешь побежать в полицию и тебя выслушают, но я подкуплю копов и приду к тебе домой… Представляешь, чувак, какая будет встреча? – объяснял кому-то Бенетон.
Появившийся на пороге Рашпиль вопросительно посмотрел на Рутберга.
– Не обращай внимания, – сказал тот. – Проходи и садись.
Рашпиль сел, почесал стриженный затылок и сказал:
– А ничего тут у вас, ладненько.
– Да уж постарались. Ты здесь первый раз?
– Да. По району, конечно, хаживал, но тут впервые.
– Короче, дело в следующем. Тут прибыли деловые, их много, и они хотят нас прибрать – всех до одного.
– Кто такие? – заинтересовался Рашпиль.
– Из столицы. Я хочу, чтобы они, если они сюда поперли, а они, я думаю, обязательно попрут, пусть наступают по улочкам, по всем этим кочкам и закоулкам.
– Тогда ты их всех положишь, – улыбнулся Рашпиль.
– На это и надеюсь. Но они могут пойти от моря – через овраги. На этот случай нужно закопать там несколько железок, чтобы, если они там появятся, нажать кнопку – и привет.
– Я понял, – после небольшой паузы произнес Рашпиль, продолжая осматриваться. – Железки есть или мне принести?
– Принеси свои, я оплачу.
– Хорошо. Тогда я сразу пойду на овраги.
– Конечно иди.
– Вам когда нужно, чтобы все работало?
– Вообще-то вчера.
– Ну, как обычно, ладно, пойду.
– А лопата тебе нужна или лом?
– У меня все с собой, я на пикапе приехал.
Расставшись с Рашпилем, Рутберг вышел в туалет, чтобы слить утреннее пиво, а когда вернулся, увидел в дверях женщину лет сорока, в белом халате, бахилах и белой медицинской шапочке. Поначалу Рутберг подумал, что кто-то вызвал врачей – может, Бенетону плохо? Но, увидев за спиной у женщины часового, вспомнил, что сам вызывал уборщицу.
– Давай, дорогуша, собери все это дерьмо и унеси, а то живем тут как свиньи…
Женщина взяла из угла мусорный пакет, уже наполовину полный, и стала набивать в него рыбьи головы, пивные банки и смятую упаковку. Тем временем Бенетон продолжал говорить по телефону, пугая не только уборщицу, но даже широкоплечего охранника.
– Я буду рвать тебя зубами, землячок… Зубами острыми, как… Как что-то очень острое, понял? А все почему? Потому, что воруешь и прячешь в штаны наличные! Обещай мне вытащить наличные из штанов и положить обратно в кассу! Обещай мне, иначе я прямо сейчас выезжаю к тебе!
43
Уже четыре дня длилась невидимая дуэль между Юргенсоном и молодым претендентом на его престол – Чиком Рутбергом. Солдаты столичного гостя монотонно просеивали Карстон и его пригороды, выявляя возможные места пребывания Рутберга и понемногу разведывая подходы к его главной штаб-квартире в Сенд-Энде.
Рутберг, в свою очередь, также посылал разведчиков, чтобы разузнать, какими силами располагает многоопытный и финансово более сильный противник. Он понимал, что в конце концов его попытаются выкурить из квартала, но именно этого Рутберг и добивался. Он хотел войны на своей территории, где ему был знаком каждый переулок, где из подвала в подвал можно было пробираться по тайным переходам и атаковать противника неожиданно – с любой стороны.
Если же Юргенсон не решится перейти в наступление, ему придется уехать, а Рутберг захватит его точки.
Время работало против его противника, и Рутберг спокойно ждал своего часа – либо победы в бою, либо захвата собственности отступившего противника.
А между тем Юргенсон продолжал усиливать давление, подключая к операции все новые силы, и скоро ему стали помогать даже полицейские.
На встречу с одним из таких информаторов поехали Каррот и Скип, они неплохо сработались за время путешествия и теперь выступали вместе.
Отправившись с фермы в противоположную от Карстона сторону, они сделали большой крюк, выехали на шоссе и уже потом, спустя час, въехали в город с другой стороны.
– Джейк, полиция…
– Я вижу, но мы ничего не нарушили, – сказал Каррот, однако чуть сбросил скорость и посмотрел в зеркало заднего вида. За ними ехал микроавтобус какого-то сетевого магазинчика, дальше зеленый минивэн, а следом за ним серый «Скаут».
– В твоих устах эти слова звучат угрожающе, – заметил Скип, усмехаясь.
– Честным людям бояться нечего.
– Я к тому, что это не может быть наш полицейский?
– Нет, наш другой.
– У него какая-то особая примета?
– Это не твое дело, Скип. По легенде, мы едем купаться, а у тебя такое лицо, как будто ты хины переел.
– А у тебя?
– У меня бодрое.
Они проехали мимо скучавшего возле машины полицейского, и Каррот свернул на аллею с высокими пальмами, листья которых раскачивались от утреннего бриза и роняли семена размером с каштан.
– Как думаешь, их можно есть? – спросил Скип.
– Уверен, что нет, – ответил Каррот, снова изучая пристроившиеся за ними машины.
– А если поджарить?
– Тогда можно, – с той же уверенностью произнес Каррот.
– Твой маленький пистолет с тобой?
– Разумеется. А почему ты спрашиваешь?
– Ты так быстро его выхватываешь, что рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.
– Там всего четыре патрона.
– Я знаю. Но по статистике нам противостоят группы от двух до четырех человек.
– Откуда взялась такая статистика? – спросил Каррот, делая новый поворот и замечая, что наряду с новыми машинами – красным «Аваро» и каким-то грузовичком, сзади снова пристроился серый «Скаут».
Невысокие дома, чисто выметенная мостовая, где-то каменная, а где-то из плиток. Только в небольших городках и курортных зонах была возможна архитектурная свобода, но там, где города разрастались, особенно в северных широтах, в постройках царила одинаковость – один общий для всех стандарт.
Одинаковые дома, одинаковые заборы, коричневые собаки одного возраста, женщины в разных пальто, но с одинаковыми улыбками, машины, похожие на своих владельцев.
– Я вижу этого полицейского, – сказал вдруг Скип.
– Почему ты решил, что это он?
– Потому, что он посмотрел в нашу сторону, он ждет, что мы к нему подъедем.
– Пусть думает, мы поедем к другому, – сказал Каррот, нарезая очередной поворот и видя, что серый «Скаут» на этот раз отстал.
– Ты смотри, он отстал! – заметил Скип.
– А я думал, ты ни хрена не видишь…
– А я думал, ты…
– Значит, один-один. Тебе сколько лет, Скип?
– Молодо выгляжу?
– Не то чтобы очень, но в нашей службе никого моложе тебя я не встречал. Кстати, смотри какая девушка выходит из банка.
– Клевая девчонка. Рыжая. Мне рыжие нравятся.
– Рыжие всем нравятся. А еще говорят, они везучие и у них полно денег, – добавил Каррот и, чуть согнувшись, поправил под сиденьем автомат, который от тряски медленно выезжал к педалям, того и гляди заклинит управление.
У себя в Аль-Империале они возили оружие в специальных стойках с зажимами, но здесь были свои законы и на виду держать оружие запрещалось.
– Мне двадцать три года.
– А выглядишь на девятнадцать.
– Порода у нас такая, ничего не поделаешь.
– Против породы не попрешь.
– А почему ты решил, что рыжие богатые?
– Потому, что девушка вышла из банка, она хорошо одета, часы у нее тысяч за пять, а машинка, хоть и маленькая, но дорогая – со всеми опциями.
– Так это не она богатая, а мужик, который ее содержит.
– Нет, скорее папочка. Она очень уверенно держится, значит, привыкла к деньгам с раннего детства. Содержанки выглядят иначе. А вон и наш полицейский…
