Антон Грановский - Мастер гнева
– Имя третьего рыцаря – Бык Рорхарт, – сообщил Волчку пастор.
Глядя на здоровяка, и впрямь похожего на быка, Волчок улыбнулся:
– Это имя ему очень подходит. Какова его история?
– На одной шумной пирушке Бык Рорхарт пошатнулся и пролил вино герцогу Меллендорфу на камзол. Герцог пришел в ярость и приказал своим дворянам-юнкерам выставить Быка вон. Однако когда юнкеры схватили Быка, тот настолько рассердился, что переломал юнкерам руки и ноги, а одному из них вдребезги разбил голову о дубовую столешницу. Понадобилось двенадцать человек, чтобы связать хмельного рыцаря веревками. Возможно, все бы обошлось, но один из покалеченных юнкеров приходился жене герцога кузеном, и на следующий день Быка заточили в башню, а его имущество описали и конфисковали в пользу раненого юнкера и его семьи.
– И сколько времени Бык провел в темнице?
– Четыре года.
Волчок присвистнул:
– Не повезло бедолаге.
– Бедолаге?
Волчок и сам понял неуместность этого слова. На щеках Быка играл яркий румянец, а его зубы, обнаженные в ухмылке, были белыми и крепкими. От него так и веяло здоровьем и довольством, и даже потрепанная одежда не портила общий благополучный вид.
Починив протазан, здоровяк пару раз мазнул им в воздухе и самодовольно объявил:
– Думаю, судари мои, что мы разделаемся с разбойниками на раз-два!
– Это не просто разбойники! – громко заявил Волчок.
Рыцари оставили свои занятия и уставились на него.
– Что? – спросил Бык Рорхарт.
– Они не просто разбойники, – повторил Волчок. – И победить их будет нелегко.
Здоровяк усмехнулся.
– Похоже, что ты вообразил себя великим воином, парень?
– Мне довелось дважды столкнуться с разбойниками, и я знаю, о чем говорю, – отозвался Волчок.
– Насколько хорошо знаешь? – уточнил коротышка Гассель, прищурив карие блестящие глаза.
– Настолько, что убил двоих из них, – спокойно ответил Волчок. – Среди черных псов есть настоящие демоны. Те двое, которых я убил, были оборотнями-вервольфами. А тот, что напал на меня тремя днями раньше, больше походил на медведя.
– Ты начитался сказочек про Беовульфа, парень, – с усмешкой сказал Бык Рорхарт. – Черные псы – обычные бродяги, раздобывшие по случаю несколько мечей и научившиеся с грехом пополам с ними управляться.
Волчок почувствовал, как в душе у него поднимается гнев, но сумел взять себя в руки. Взглянув на коротышку Гасселя, он поинтересовался:
– Рыцарь Гассель, а это правда, что вы осколком стекла вырезали целый полк?
– Вырезал, – ответил Гассель.
– И что вы при этом чувствовали? Что вы чувствовали, когда резали людей, как кроликов?
Гассель посмотрел на Волчка прямым, незамутненным взглядом и ответил:
– Ничего.
– Подумаешь – полк! – зычно проговорил Бык Рорхарт. – В битве при Шорах мне пришлось выступить в одиночку против тридцати янычаров! Десятерых из них я проткнул копьем, причем троих – одним ударом. Еще десятерым размозжил головы топором. Оставшихся десятерых мне помог прикончить мой славный мушкет!
– Такое иногда случается, – меланхолично произнес долговязый рыцарь Флориан Печальный.
– Со мной такое случается сплошь и рядом! – горделиво сообщил ему Бык Рорхарт.
– И как же вы умудрились застрелить сразу десять янычаров? – осведомился Гассель, глядя на Быка снизу вверх. – Или они покорно ждали, пока вы перезарядите свой «славный мушкет»?
– Они дали деру и бежали резво, как зайцы, – ответил Бык Рорхарт, выпятив грудь. – Я был утомлен битвой, поэтому не бросился за ними вдогонку, а просто поднял с земли оброненный мушкет и послал вслед беглецам свинцовую пулю. На этом сражение было закончено, и я вышел из него полным победителем.
– Вы убили десятерых врагов одной пулей? – спокойно уточнил Флориан Печальный. – Неужели такое возможно?
– К сожалению или к счастью, я не попал ни в одного, – заявил Бык Рорхарт. – Вместо вражеской спины мушкетная пуля поразила бочку с огневым зельем. Раздался взрыв и – ба-бах! Осколки бочки и куски разлетевшихся вдребезги ободов пронзили тела беглецов, как стрелы.
– Думаю, подобные случаи встречаются в жизни, – задумчиво промолвил Флориан Печальный. – Однако не слишком часто.
– Друг мой, я уверен, что с людьми, обладающими богатым воображением, они происходят гораздо чаше, чем с прочими, – заметил коротышка Гассель.
Глаза Быка Рорхарта неприятно замерцали.
– Что вы этим хотите сказать, сударь? – осведомился он.
– Ничего, кроме того, что уже было сказано, – ответил Гассель, чьи глаза тоже блеснули.
– То есть мое воображение настолько богато, что позволяет мне изрекать ложь?
– Смотря что называть ложью, – спокойно парировал Гассель. – Вы, мой друг, больше похожи на сочинителя сказок, а сказочники в нашем мире пользуются вполне заслуженным авторитетом, ибо без их изощренных выдумок мир был бы гораздо скучнее.
Бык Рорхарт несколько секунд молчал, а потом с вызовом проговорил:
– Сударь мой, я счел бы ваши слова обидными, но за последние два часа это самая внятная тирада, которую я слышал из ваших уст. Говоря по чести, я и не представлял, что вы способны произносить такие длинные и разумные фразы.
Гассель медленно поднялся с земли. Он был на голову ниже Быка Рорхарта, но казалось, что это обстоятельство ничуть его не смущает. Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, но тут Флориан Печальный сказал:
– Судари мои, я собираюсь выпить вина. Не составите ли вы мне компанию?
– Я с удовольствием составлю вам компанию! – объявил басом Бык Рорхарт, с видимым облегчением отворачиваясь от Гасселя.
– А вы, мой друг? – обратился печальный рыцарь Флориан к коротышке.
Тот дернул уголком губ и небрежно ответил:
– Я тоже не прочь немного выпить.
Флориан, поняв, что его посредничество остановило возможное кровопролитие, мягко и удовлетворенно проговорил:
– Друзья мои, не стоит ссориться. Нам с вами предстоит дать отпор вооруженным разбойникам. Не знаю, как сложатся наши судьбы дальше, но сейчас мы все – на одной стороне.
Бык Рорхарт, глядя на неистового коротышку Гасселя исподлобья, протянул ему руку.
– Помиримся, Гассель? – предложил он.
– Можно и помириться. Хотя, говоря откровенно, я с вами и не ссорился.
Гассель пожал лапу здоровяка. Бык Рорхарт повернул голову и взглянул на Волчка.
– Эй, парень, ты тут вроде бы кузнец?
– Да, – ответил Волчок.
– Сможешь выправить мне меч?
– Конечно. Хотите, чтобы я сделал это сейчас?
Верзила качнул головой.
– Нет. Сейчас мы пойдем пить вино, и ты пойдешь с нами. И не вздумай брыкаться, я два раза никого не приглашаю.
Волчок пожал плечами – что-что, а «брыкаться» он вовсе не собирался.
6
То ли пасмурная погода действовала рыцарям на нервы, то ли все они чувствовали скорый приход беды, однако застолье получилось не слишком веселым.
Один лишь Бык Рорхарт не унывал. В другое время его удивительная способность поглощать напитки вызывала бы всеобщее ликование, а соленые шутки, которыми он приправлял каждый бокал, – веселый смех, но сейчас рыцари были мрачны, как небо над Эльстаром. Лишь после четырех бутылок они слегка оживились, а их беседа стала выглядеть чуть непринужденней.
Флориан Печальный время от времени с грустным видом сообщал всем, что мир ужасен, а люди грустны и что только вино позволяет ему спастись от приступов черной меланхолии.
Свирепый коротышка Гассель возражал ему, что мир не ужасен и не прекрасен, а просто похож на пресную воду, в которую время от времени стекает то поток соленой крови, то струя сладкого киселя.
Вскоре разговор зашел о деньгах.
– Община пастора Нейреттера собрала двадцать золотых монет, чтобы оплатить нашу работу, – сказал Гассель. – Не скажу, что это очень много.
– Да, не густо, – заметил Бык Рорхарт с задумчивым и хмурым видом. По всей вероятности, прикидывал, на сколько свиных окороков хватит его доли.
– И все же это лучше, чем ничего, – возразил ему Гассель.
– Сумма небольшая, но за неимением лучшего мы обязаны удовлетвориться, – поддакнул Флориан Печальный.
На этом тему денег посчитали исчерпанной и снова взялись за вино. Несколько минут пили молча. Первым молчание нарушил рыцарь, похожий на Дон-Кихота.
– Интересно, изменится ли наш мир лет через сто? – вопросил он вдруг, задумчиво глядя на свой опустевший кубок.
– Через сто вряд ли, – веско проговорил коротышка Гассель. – А вот через пятьсот – точно изменится.
– И как же?
Гассель на мгновение задумался и ответил:
– Думаю, к тому времени люди окончательно перегрызут друг другу глотки, и на земле останутся только звери, деревья и трава. Хотя я и в этом сомневаюсь.
– Почему? – растерянно прогудел Бык Рорхарт.
– Да потому, что люди такие подлые твари, что перед тем, как сожрать друг друга, сожрут все, что есть вокруг.
