Илья Бриз - Красные полковники. Держава превыше всего!
Девушка бросила ненужную уже книгу на диван, вскочила и, буквально пролетев пару метров, отделяющих ее от компьютерного кресла, в котором сидел парень, обвила его шею руками:
— Правда любишь?
— Угу… — только и смог протянуть Гришка, утопая в этих, вдруг оказавшихся так близко красивых Веркиных глазах.
Ее губы действительно оказались сладкими. А еще и пухлыми, и мягкими. Поцелуй был таким долгим, таким… Парень пришел в себя, только когда понял, что уже давно не дышит. Оторвался, но родные карие глаза, на его счастье, никуда не делись. Она, тоже пытаясь отдышаться, откинула вверх подлокотник кресла и устроилась на его коленях, опять обняв за шею. Ее вес на его ногах… Это было так здорово, так приятно, но… Он же не железный!
Вера почувствовала выпуклость под своими бедрами, язвительно и довольно улыбнувшись, победно произнесла:
— Ты у меня будешь первый!
Еще один долгий сладкий поцелуй. И добавила:
— Когда заслужишь.
Гриша еще не пришел в себя, но, обнимая девушку — свою девушку! В этом можно было уже не сомневаться, — понял, что с ней он никогда не соскучится.
— А все-таки, — он гладил ее такую податливую теперь спину, чувствовал на своей груди ее полные груди через одежду, смотрел в ее карие глаза, — ты у меня, Верка — стерва.
— Не нравится? Не ешь! — последовал незамедлительный довольный ответ.
— Нравится! Еще как нравится. — Гришка с удовольствием потерся носом о ее такой милый носик.
— Только, Гришенька, — из ее голоса внезапно исчезли все победные и торжествующие нотки. Она чуть поерзала на коленях парня, но этот мешающий бугор на его брюках почему-то никуда не пропадал, — только не сейчас. Я еще не готова.
Он гладил ее спину, прижимал к себе ее всю, с неизвестно откуда появившейся дрожью в хрупком девичьем теле, и молчал, зарывшись носом в густые каштановые волосы…
* * *— Надо признать, что от вашей работы уже есть приличный эффект, — высказался Штолев, просматривая текущие мировые сводки.
— Какой? — спросил Кононов-старший, не отрываясь от экрана компьютера. Что у него там было, страница Интернета или изображение через окно пробоя, Николаю со своего места не было видно. Они сейчас сидели в операторской вдвоем.
— Количество захватов заложников за последние полгода уменьшилось на порядок. Смысл захватывать, если антитеррористические спецслужбы, как правило, узнают от «Красных полковников» о местонахождении заложников почти сразу после акции?
— Гришкина работа, — довольно ответил Геннадий, гордясь за брата. — Он у нас сам не свой людей спасать.
— Оборот наркотиков довольно заметно упал, — продолжил Штолев.
— А вот это уже мы с Сашей постарались. Находим и сливаем властям координаты баз наркоторговцев, где только можно. Только Сахно говорит, что все это на данном уровне бессмысленно. Капля в море. Надо заставить работать соответствующие спецслужбы. Но это можно будет сделать только после смены власти — как у нас, так и за рубежом.
— У нас? — удивился Штолев.
— Конечно. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. Выбраны кандидатуры тех, кого стоит поднять на самый верх. Понемножку сливается компромат противоборствующим кланам, которые сейчас у власти. Как следствие — напряженность между ними растет. Саша хочет, чтобы они сами себя уничтожили. Но сначала надо развязать войну мафий между собой на всех уровнях. Соответственно, с теми же самыми целями.
— Серьезные замыслы, — сказал Николай после паузы. — А дальше?
— Ты поговори на эту тему с Сахно. Он у нас идейный вдохновитель и основной разработчик планов. У Саши и знакомств, и знаний в этой области побольше, чем у нас, всех вместе взятых. Один тесть-олигарх чего стоит.
— Да, Рапопорт всегда силен был, а сейчас вообще такое на биржах творит… Хотя олигархом его я бы не назвал. В политику он же вообще не лезет. При Союзе, кажется, директором какого-то заводика был. А потом с таким нюхом на то, что будет давать прибыль, а что нет, хорошо развернулся.
— Угу, — ухмыльнулся Кононов, — с такой инсайдерской информацией, что мы ему поставляем, и учитывая, что Лев Давыдович сам отнюдь не дурак…
— Так все, что вы добываете, достается Рапопорту? — удивился Штолев.
— Точно. Зачем нам самим светиться? Сначала он прилично нам на счета переводил, потом просто подписал бумагу на контрольный пакет акций своей корпорации. Затем вообще перестали что-либо считать. Смысл? При желании можно хоть полмира за достаточно короткий срок под себя заграбастать, только вот в результате может начаться Третья мировая. Как только на Западе поймут, что деньги утекают у них, как вода между пальцев, причем в Россию, так сразу и начнут применять свои демократические методы убеждения с помощью атомных авианосцев и морских пехотинцев. А оно нам надо? Правильно Саша говорит: тоньше надо работать, тоньше.
— Ого! — не удержался от возгласа Штолев.
— Что ты там нашел, Фридрихович? — тут же спросил Кононов.
— А ты взгляни, — Николай развернул монитор. Гена вгляделся:
— Действительно, очень ценный документ. Основные данные большинства ликвидаторов спецслужб Евросоюза, где находятся и как штатно вооружены. Список проведенных акций за последний десяток лет. И еще громадный файл с данными отстрела их стволов. Получается, бери любой, убирай, кого хочешь, выбрасывай оружие в Марианскую впадину, но по пуле все стрелки пойдут на кого-то конкретного из членов Евросоюза?
— Именно! — согласился Штолев. — И в нужный момент мы этим обязательно воспользуемся.
— Будем сами отстреливать? Коля, ты думаешь, что говоришь? — Геннадий был одновременно удивлен и испуган.
— А почему нет? — усмехнулся Николай. — Тебе жалко лидеров чеченских сепаратистов, засевших в Англии, Турции и Эмиратах? Или наркобаронов, делающих огромные бабки на человеческих жизнях?
— Ну, нет, конечно, — смутился Кононов, — но я никогда еще не стрелял в людей.
— А не люди они, — уверенно ответил Штолев. — Звери, но никак не люди. Во всяком случае, в тех, кто хладнокровно строит свои планы на человеческом горе, я стрелять буду совершенно спокойно.
Геннадий задумался. Если бы он хоть на минутку мог представить себе, что вот только сейчас задумал Николай?! Тогда, может быть, серьезно испугался.
Штолев же… Найти для каждого члена их команды, включая еще очень молодого Григория, подходящую кандидатуру для ликвидации. Насильника-педофила, бандита или убийцу. Задокументировать на видео их преступления и в нужный момент подкинуть каждому необходимый файл. Надо психологически закаливать всех. Слишком на трудную тропу они вступили, чтобы не быть готовыми стрелять при первой необходимости. Николай отлично понимал, что затягивает своих друзей на опасный путь, но другого варианта не видел. Иначе как победить в этой неравной борьбе их маленькой команды против всех темных сил планеты? Громко и слишком пафосно звучит? Может быть, но против правды не попрешь — их всего-то пятеро.
* * *— Больше полутора тысяч корней.
— Сколько-сколько? — Гришка даже присвистнул от удивления.
— Повторяю для особо непонятливых: при такой мощности у меня получилась система из черт знает какого количества уравнений, где положительных корней ненамного меньше двух тысяч. — Гольдштейн еще вчера понял, что справиться с последними формулами он сам в одиночку никогда не сможет. Здесь нужны десятки, если не сотни математиков с соответствующими вычислительными мощностями.
— Нам придется на ощупь подбирать конфигурацию полей, чтобы найти хотя бы один из возможных вариантов решения. Нащупаем, там уже уточнить можно будет буквально за десять минут.
— Как же, нащупаешь. Почти три десятка переменных и триллионы их возможных комбинаций. Это, Витя, называется метод научного тыка. — Энтузиазм Григория падал прямо на глазах. — А как ты определишь, что хотя бы близко к удачному варианту конфигурации подобрался? Каждый раз тыкать в пробой этот блин от штанги?
— Есть способ. Я всю ночь думал. Можно вообще ничего туда не вставлять. Настраиваем координаты прокола, ну, скажем, на десять метров. Там в фокусе помещаем антенную решетку любого из наших имеющихся аппаратов информационного пробоя. Берем один из возможных вариантов конфигурации полей, запускаем физический пробой и затем включаем информационный. Если оказываемся относительно близко к нужной нам комбинации, то получаем хоть какой-то резонанс. — Глаза у Гольдштейна после бессонной ночи были красные.
— А ты пробовал так на существующих информационниках? — Гришка задал этот вопрос как-то отстраненно. Видно было, что одновременно он о чем-то напряженно думает.
— Нет. А зачем? — удивился физик. — И так ведь понятно, что будет работать.
