Дмитрий Манасыпов - Район-55 (авторская версия)
Жителей тоже практически не было. Лишь пару раз впереди кто-то быстро перебежал дорогу, почти вплотную прижавшись к асфальту. В окнах иногда мелькали бледные лица с тёмными провалами глазниц, и всё. Крики, на которые прошедшая ночь оказалась так богата, с рассветом почти полностью стихли. Что ждёт его впереди? Этого Лёша точно не знал. Ему было непонятно даже то, какими глазами на него посмотрят родители. Он очень надеялся на то, что с ними всё в порядке, хотя…
Тяжело было думать позитивно после всего, что пришлось увидеть и испытать за эту ночь. Хотелось верить в то, что закончится хотя бы что-то хорошо, но уверенности в этом не было абсолютно. Впереди было что-то неясное и смутное. И ещё, как почему-то казалось совсем молодому парнишке, ему ещё долго предстоит идти в никуда. Там, возможно через много лет, всё и закончится. Странное чувство, подумалось Лёшке, видеть почти наяву собственное будущее. Может быть, всё дело в тумане, в каких-то странных его свойствах?
Тем временем Мирон опять в пал то зыбкое состояние полусна, в которое был погружен перед встречей с псами. И его товарищу по свалившимся на их головы неприятностям, волей-неволей пришлось идти тише. На какое-то мгновение в голове снова появилось какое-то странное чувство, которое подсказало, что вдвоём с Мироном им предстоит быть очень и очень долго. Мелькнуло со скоростью болида «Формулы» и пропало. Но последствия остались, и одним из них было то, что Лёха шёл самым аккуратным способом, стараясь лишний раз не встряхнуть раненого.
Впереди показался перекрёсток с Первомайской. Серый кирпич этих домов ещё не был покрыт никакой дрянью, оставаясь таким же, как и вчера. До Изменений.
И оттуда раздался тонкий и протяжный женский крик. Полный боли и отчаяния, он неожиданно прервался на высокой ноте. Как будто его кто-то прервал быстро и жестоко.
— Держись, дружбан. — Буркнул себе под нос Лёха, ни на минуту не задумываясь о том, что это могло быть. Даже если специальная ловушка — ни ему её бояться. И побежал с той кажущейся неторопливостью, что бывает у локомотивов, тягающих товарные составы. Асфальт под его ногами трещал и брызгал во все стороны серым крошевом, на плече орал Мирон, которого дико трясло.
Они вылетели на перекрёсток. Лёшка крутанул головой в одну, в другую сторону, увидел: валяющаяся на тротуаре тоненькая женская фигурка с хвостом рыжих волос, летящий туда же невысокий, худощавый мужчина и это…
Высокая, плотная фигура без какой-либо одежды, перевитая жгутами мышц под блестящей кожей в наростах. Острые шипы, торчавшие из плеч, локтей, идущие гребнём вдоль позвоночника. Существо, только что отправившее человека в нокдаун, покачнулось на массивных ногах, собираясь его добить, двинулось вперёд.
Мирон не успел ничего понять, в очередной раз охренев от новых возможностей «ботаника», оказался молниеносно лежащим на земле. А Лёшка, рванул вперёд, в сторону схватки. Вот только перед этим он вытянул назад правую, заканчивающуюся пусть и ставшей очень большой, но всё же человеческой кистью и выдернул из стены подоконник. Да, да, именно подоконник, плиту где-то в метр длиной. Одну из множества, что по непонятным причинам украшали с внешней стороны все окна домов этого района.
Выдернул одним неуловим движением. Взметнув в воздух небольшую тучу от треснувшего раствора, что так давно держал её. И шваркнул в сторону голозадого чудовища. Плита полетела, разом набрав громадную скорость, и с хрустом врезалась тому прямо в левый бок. Тварь отлетела в сторону, совершив красивейший пируэт. А Лёшка уже нёсся туда, сотрясая землю и вбивая в асфальт колонны ног.
Монстр вскочил, тряся головой и поворачиваясь в сторону накатывающегося на него живого танка. Растопырил в стороны узловатые руки, украшенные внушающими уважениями когтями, и согнул узловатые нижние конечности. Зарычал и ринулся навстречу Лёхе. Он уступал ему в росте и массе, но был по-звериному гибок и пластичен. Монстр успел полоснуть «ботаника» когтями по правой руке, а потом для него разом прекратилось всё везение. Так как Лёшка всё-таки вышел из себя, второй раз подряд…
Мощный пинок, и гибкое, хотя и массивное тело укатывается в сторону. Мастодонт, ещё не так давно бывший пэтэушником, догоняет его, не останавливаясь, добавляет второй ногой. Монстр подлетает в воздух, врезается в стену и начинает падать вниз. Но живой поршень правой руки не даёт ему этого сделать, вбивая обратно в стену. Стена вздрагивает, размётывая в стороны мельчайшие куски жёлтой штукатурки. Изо рта твари вырывается багровый фонтан крови, она рычит, захлёбываясь ею. Пытается атаковать ещё крепкими руками, но Лёшка не даёт ей это сделать, прижимая железом колена и хватая за глотку. Потом размахивается и швыряет его в сторону толстого ствола старого тополя, торчащего у дороги. Тополь содрогается от удара, монстр сползает вниз и пытается встать. Воздух, рассечённый стальной цепью свистит, вниз блестящей молнией летит крюк. Хруст и вой, короткий и смертельный…
Бывший прапорщик стоит на коленях, а потом разом заваливается набок. Лёшка дёргает на себя цепь, растущую из левой руки. Крюк с отвратительным чмоканьем выходит наружу, потянув за собой что-то красное и липкое. Вокруг лысой, с торчащими ушами головы разливается большая тёмно-красная лужа.
Лёшка стоял тяжело дыша. Он узнал того, кому проломил голову. Слишком часто видел на «Пятаке» возле дома, чтобы не узнать. Ещё та тварь, но всё-таки ему было не по себе. Это всё же не та собака, перекорёженная до неузнаваемости, но бывшая животным. Кем бы ни стал бывший милиционер, но он был человеком… наверное… Лёшка развернулся в сторону тех, кого спас, и замер. Прямо в лицо жутко смотрели два чёрных ствола:
— Ты кто такой, мать твою за ногу? Не стреляю только за этого. Отвечай, быстро!!!
Реалии, много позже:— Так, господа слушатели, успокаиваемся. Внимаем мне глубоко и перебиваем только умными вопросами. Если кому вздумается в ходе лекции поржать и подоказывать, что он типа самый умный и крутой техасский рейнджер, того предупреждаю сразу — пересдавать придётся. А так как предмет мой является обязательным при сдаче экзаменов на курсе, то сами понимаете, что вам может светить в том случае, если я оскорблюсь.
Курс у нас довольно короткий и для большинства из вас абсолютно проходной и ненужный. Но! Уважаемые господа будущие офицеры!!!
Некоторые из вас наверняка будут иметь глупость при распределении попроситься в так называемый Район. И скорее всего, к прискорбию моему, это будут самые лучшие. Такова судьба, что поделать. Так вот, для того, чтобы у вас изначально были шансы остаться в живых в течение первых дней, а в идеале недель, придётся внимательно меня слушать. Именно недель, кадет, не пучьте так глаза на мою персону. Встаньте лучше и сделайте так, чтобы в аудиторию никто не зашёл. Вот молодец, садитесь, почти зачёт. Ох ты, етит твою налево… есть у кого зажигалка? Да не прикидывайтесь, господа, смолите же тайком. Кто там больше всех пыхтит на кроссах? Лукьяненко ведь? Давайте, давайте уже её сюда, не терзайте меня.
Ну, вот так то — всяко лучше. Начнём, пожалуй. Итак…
Район опасен, господа кадеты. Опасен по определению и опасен по сути своей, подлой и инородной. Да, мои уважаемые, именно инородной. То, что я сейчас буду говорить, никак не укладывается в официальную канву. Я не боюсь этого говорить, потому как бояться мне и нечего, да и слишком поздно. Ног моих уже назад не вернёшь. И нервные окончания на них не восстановишь, к сожалению. Иначе я бы не катался здесь на этом хромированном чуде отечественного инвалидного автопрома, а прохаживался гоголём. Мне нельзя подобрать ни одни из нейропротезов, потому что свои нижние конечности я оставил там, в Районе. В громадной яме с «битумом». А после него нервные окончания атрофируются намного дальше самого места поражения, дабы вы знали. Это хорошо, что я чувствую, когда хочу по маленькому в сортир. А то знал бы себе, конфузился и под себя ходил, и такое бывает. Что? Нет, Крузов, всё работает. А что, вы, господин кадет считаете, что моя красавица жена живёт со мной из жалости? Нет, не считаете? Ну, хорошо. Да и задницу я вам могу надрать при желании даже в коляске, как и любому, кому вздумается изображать Ромео по отношению к моей Дездемоне. Я, конечно не Отелло, просто выкину с пятого этажа и всё…
Продолжим лекцию. Если кто вякнет снова — будет то, о чём предупреждал. Последнее, так сказать, китайское предупреждение. Итак, смотрим на экран.
Вот эта штука, господа кадеты, которую вы видите перед собой, носит, согласно классификации профессора Точинова, определение «голем». Представляет из себя почти идеальную боевую машину. И смешного ничего нет. То, что вы видите на экране так называемый «голем-малыш». Полуфабрикат, ребёнок, особь не достигшая своей, Изменённой, половозрелости. И даже такая, эта штука смертельно опасна. Громадный запас живучести и прочности. Именно прочности, кадеты. Кроме металла и прочих материалов, которые входят в состав скелета и верхнего слоя, так сказать, эпидермиса, у голема есть и внутренняя защита. Мышечная структура этих существ развита настолько, что её берёт далеко не всякая пуля среднего калибра. Она, структура, есть не что иное, а так называемый каркас, подкреплённый костными образованиями внутри тела, которые защищают жизненно важные органы. И это, кроме того, что големы являют собой прекрасно выраженный образец такого чуда техники, как кибернетический организм. Но, в отличие от тех почти нежизнеспособных образцов, что регулярно демонстрируют различные институты, образец так сказать не просто живущий, а живее всех живых.
