Андрей Круз - Двери во Тьме
– Привет, – кивнул я ему. – Бирюков мое фамилие называется. Не оставляли для меня пакет с вечера?
– Оставляли, – сказал тот, одновременно умудрившись зевнуть в кулак. – Удостоверение предъявите только.
Предъявил. Тот, не говоря больше ни слова, исчез из окошка, а потом оттуда высунулась рука с заклеенным пакетом из грубой оберточной бумаги.
– Держите.
– Спасибо.
Окошко захлопнулось, вахтер пошел досыпать. Убедившись, что никого вокруг нет и никто не подглядывает, я спустился до следующей лестничной площадки и вскрыл пакет, расположившись на подоконнике. Так, деньги… талончики, блин… все на месте, три тысячи. Угу, с этим Рома не подвел, все в порядке. Но не деньги сейчас главное… так, конверт.
Это не было официальным документом, просто Рома переписал то, что было в папках отдела людских ресурсов, от руки. Но мне и нормально – я же не в суд подавать собираюсь, мне просто информация нужна. Так… про сестер есть… про Тягунова есть… про Петрова… тоже есть, отдельно от Тягунова. Черт, там на анкетах фото должны быть наверняка, блин, но это Роме уже не перерисовать. И ксероксов еще никто не придумал.
Так, ладно, что мы тут имеем? Скляр Елена Андреевна, одна тыща семидесятого года рождения, по образованию бухгалтер… так… и направлена на работу в бухгалтерию угольного разреза. Уволена по какой-то статье, уже после гибели младшей… так… месяца три как уволена. В мою теорию укладывается. Младшая… по образованию художник по тканям, работала в артели «Зингер и Компания»… что это за артель такая, интересно? Пропала без вести.
А вот и про Пашу: Петров Павел Валерьянович, провалился… а уже шесть лет как провалился, так… Сведения о служебной деятельности составляют тайну, находятся в распоряжении управления городской безопасности. Вот так… не соврала Валя, откуда-то оттуда Паша вынырнул. И вот Тягунов, тоже Павел, уже не Валерьянович, а Валерьевич, дата рождения совпадает с Петровым… а вот провалился вроде как позже, и сразу же запись: палубный матрос на барже «Карась». Вот как. Ну и кто скажет, что Паше биографию не почистили?
Так, от Ромы приписка: «На фотографиях один и тот же человек. Можно поднять скандал. Надо?» А не знаю пока, Ром, не знаю, может, и надо, подумаем.
Федька тоже почитал, покивал, выматерился в адрес нашего бывшего приятеля, потом заторопился: дел еще полно на сегодня. В машине отсчитали Иванову долю – там больше двух тысяч получилось, даром что десять процентов от общей суммы. Сунули пачку чеков в оставшийся от Ромы конверт и погнали на Шахтерскую, где в общежитии научников жил Иван.
Шахтерская располагалась аж за складами Горимущества и была кривой, грязной и раздолбанной улицей, но вот общага оказалась на удивление приличной: трехэтажное желтое здание с просторным двором и за высоким забором с колючкой, да и внутри почти как гостиница с двухместными номерами, в каждом номере и туалет, и душ. Но это мы уже выяснили, когда Иван спустился за нами на вахту и провел в комнату.
– Ты гля, королем живешь! – восхитился Федька. – Сосед как, не храпит и не бухает?
– А у меня и соседа нет, – сказал Иван. – Повесился он с полгода назад, вон там, на трубе отопления, да так никого больше и не подселили. Вон, на кровать садитесь, – показал он на койку напротив. – Кстати, мужики, вы охренели так подставлять – я ужом извертелся, вас отмазывая. Совесть есть?
– Есть, – кивнул Федька, протягивая ему конверт. – Здесь две четыреста, десять процентов.
Брови Ивана удивленно поднялись, он присвистнул:
– Ничего себе… не ожидал. Спасибо, – кивнул он и, сложив конверт, убрал его в карман брюк.
– Лучше? – ехидно поинтересовался Федька.
– Немного, – хмыкнул тот и кивнул на кипятильник на тумбочке: – Чаю хотите?
– Где Иван, там и чай, – засмеялся Федька. – Иван-чай. Хотим, наливай, все равно еще разговор есть.
Тут Федька не наврал – я и сам, общаясь с Иваном, таким завзятым чаевником стал, что сам себе удивляюсь. Ну и ладно, чай пить – не дрова рубить.
– Вань, – заговорил уже я, после того как Иван передал мне парящую горячую кружку, – у нас допуск к архивам научного департамента есть?
– А что надо? – чуть насторожился он. – Там много чего в архивах, так с ходу и не скажу.
– Анкеты провалившихся сюда интересуют, – уточнил я. – Можно как-то посмотреть?
– Они разные бывают, анкеты эти. Некоторые засекречивают.
– Почему? И почему только некоторые? – удивился я.
– Разные причины, – уклончиво ответил он. – Твою уже наверняка засекретили.
– Это почему?
– А примета такая, – кривовато усмехнулся он. – Если дают дополнительные анкеты, значит, интерес вызвал серьезный. А если серьезный интерес, то отнесли твою папку в закрытый архив.
– А просто узнать, секретили дело или нет, можно как-то?
– Ну… да, – пожал он плечами. – Могу глянуть, есть ли нужное в открытом доступе или нет. А что интересует?
– Да как тебе сказать… – взялся я выдавать уже привычную полуправду. – Такое впечатление, что у нас в городе людей убивают. Те, кто с этим вашим Серых был связан… или остался связан.
– А комендачам заявить? – сразу предложил он. – Пусть ищут, у них работа такая. Или в гэбэ.
– Вань, не хочу пока. Какая у них работа – это вообще вопрос десятый, а ваша Горбезопасность, похоже, больше для того нужна, чтобы Котовский своего влияния не терял. И кроме того, один бывший, а может, и не бывший даже гэбэшник уже точно в этом участвует. Не хочу подставляться так, пока все не выясню, а то и меня… нас… до кучи грохнут. Не вдохновляет такая перспектива. И оставлять все так не хочу, Вань, там двух женщин убили… и ты знаешь как.
Иван человек честный и прямой, я знал, что ему сказать. И знал, что он это поймет. Он покряхтел, попил чаю, поскреб в бороде, как обычно делает, когда пребывает в глубоком затруднении, когда в нем борьба идет между служебным долгом и простыми человеческими понятиями.
– Ладно, Шерлок Холмс, погляжу я. Кто интересует?
Я протянул ему выписки Ромы и справку из РОПП.
– Всеми этими поинтересуйся.
– Не понял. – Иван помотал головой, словно стараясь отогнать наваждение, глядя в бумагу. – Паша? Вы чего?
– А того, что он там первая сволочь получается, – сказал Федька.
– Рассказывайте, – откинулся Иван на спинку стула. – Пока все подробности не узнаю – не шевельнусь.
– А ты с этими подробностями потом по всему департаменту не будешь ходить и вопросы задавать? – уточнил Федька.
Иван только посмотрел на него мрачно.
– Вань, в общем считай, что ты у нас под подпиской, – заговорил я. – Проговоришься кому или в силу присущей тебе прямоты пойдешь «в глаза высказывать» – или нас под монастырь подведешь, или нашей дружбе конец. Обещай.
– Хорошо.
Что касается Паши, рассказать пришлось почти все. Но Иван поверил. В общем, он Пашу и знал-то шапочно, уже через нас, по посиделкам в шашлычной, так что вставать на защиту того особого резона не было. Послушал, покивал, потом сказал:
– А ведь может быть.
– Что может быть? – уточнил Федька.
– Что душегуб этот Паша, так все и выходит, – посмотрел на него Иван. – Впрочем, если кто с «Карасем» долго ходил, тот уже живодер по определению. Ладно, – сказал Иван уже мне, – погляжу, что там сделать получится.
– Конфиденциально, – добавил я.
– Конфиденциально, – подтвердил Иван. – Только вот что… вы поосторожней. Я бы на вашем месте все же союзников поискал, прижался бы к кому-нибудь… сильному.
– Вань, а мы так и сделаем, но только тогда, когда поймем, что не прижимаемся к тому, кто как раз нас под молотки и пустит, понимаешь?
– Ладно. Я завтра в порту буду, на катере, так что заезжайте.
– Да, Вань, еще, – вспомнил я, – а фамилия Валиев тебе что-нибудь говорит? Он вроде как у Серых в компаньонах был.
– Хм… нет, – покачал головой Иван, но сразу добавил: – Но я ведь и не знать могу, я их делами никогда не занимался, самый минимум мне дали, когда баржу искать посылали. А что, поспрашивать?
– Поспрашивай аккуратно, если не трудно.
* * *Постояли в очереди на выезд из города, но покатили не сразу на Сальцево, а сперва заехали на заброшенную МТС, где и завели с троса второй, «пустынный» автомобиль. Странно, кстати, в моей действительности, насколько я помню, немцы с сорок третьего, кажется, года сделали пустынную окраску основной для всей техники, а тут у них главный цвет – серый или серо-бурый камуфляж. И такого вот радостно-песочного оттенка я пока не встречал. Специально для Африканского корпуса, наверное, этот «кюбель» сделали.
Машина предсказуемо завелась, и уже потом мы направились в Сальцево. В Углегорск все же завтра вернемся – поздновато выехали, так что надо будет еще номерами в гостинице там озаботиться. Впрочем, Федька сказал, что с этим делом Сергей поможет легко: у них там всегда какой-то резерв есть. Поверим на слово.
Грейдер, который вел до Сальцева, уже успел немного подмерзнуть, колеса гулко стучали по гравию, да и вся машина гудела в резонанс – она ведь как бочка железная на колесах. Но бежала легко, ходко, нормально все. Автомобили попадались часто – все же базарный день, люди, кто при транспорте, тянулись в «оплот капитализма» за покупками. А многие из Углегорска в Сальцево и развлекаться ездили: там с этим делом проще и выбор куда больше. В Углегорске – ни казино тех же, ни борделей. Нельзя сказать, что не играют и по непотребным девам не бегают, но все же масштаб несопоставим. Да и девы те же стараются в Сальцево откочевать зачастую: им там жить и трудиться проще.
