Николай Инодин - Звериной тропой
Роман осторожно заглянул внутрь — нет, не лежат тела бывших хозяев, пусто внутри. Обошёл ближайшие постройки — везде то же самое: котлы, одежда, обувь, шкуры, кое- какая утварь. Трупов нет. А ящиков, обтянутых мехом, не по одному в разных постройках.
Шишагов решил занять то жилище, которое первым осмотрел, оно дальше других стояло от хижины, в которой скрылся старик, и было самым маленьким в селении. Его, верно, и протопить легче. Позади постройки «Как её называть-то? Будем считать, что тут Чукотка, значит, будет ярангой. Вроде чукчи в ярангах жили». В общем, позади яранги, недалеко, обнаружилась яма, вроде погреба, но совершенно пустая. То, что её прикрывала конструкция из тех же жердей и шкур, которую прижимали камнями, тоже говорило о назначении ямы. Вот только стенки не сверкали льдом, а были просто песчаные, с большим количеством камней.
— Вот девушка — сказал Роман принюхивающейся к исходящим из ямы запахам Машке — А я думал, тут везде вечная мерзлота. Ошибался, получается.
Пока Роман внутри яранги осматривался, принесённые с собой вещи да припасы пристраивал — мешочки с солью, курагой, сушёной ягодой и сушёным мясом, Машка вокруг лазила, вслушивалась, внюхивалась в новое место. Ну, и метила, конечно, как без этого? Раз она здесь, это её территория, чужих прошу не замать. Поймала и съела ещё одного зверька, но ей для прокорма таких полсотни нужно. Ежедневно. Как ни крути, а нужно топать на охоту, иначе в этих краях не проживёшь.
Начать решил с побережья, вдруг там что полезное окажется. Спустились по тропинке к морю, а там ещё козлы из жердей стоят, довольно много — не то рыбу сушили, не то подвешивали чего. Хотя те, на которых нарты подвешены, намного меньше размером. Наверно, лодки хранились, если они, как нарты, ремешками связаны, логично повыше поднять, чтобы мыши или собаки не изгрызли. «Интересно, шерсть собачья в поселке часто попадается, клочьями, а самих собак нет, с людьми ушли? И лодок на берегу нет, ни одной. Люди уплыли куда-то на промысел, и собак с собой увели? Тогда почему дед так убивается? Котлы в ярангах, между прочим медные, или бронзовые, а у старика копьё с кремнёвым наконечником, как это понимать? Ребусы сплошные, куда ни посмотри. Ладно, проехали. Нам бы с голоду не загнуться, и дуба зимой не врезать, а там разберёмся, или дедушка подобреет, выучит русский и всё расскажет».
В отлив на берегу обсохло несколько брёвен плавника. Дрова, похоже, сюда морским путём попадают. Роман не поленился, несколько лесин из тех, что подъёмные, вытащил выше линии прилива. Ещё на берегу попадались бурые ленты водорослей. Попробовал — не ананас, конечно, но жевать можно. Пока с плавником возился, Машка за камнем съела кого-то, похоже, рыбу нашла, но небольшую, быстро управилась. Роман из пращи подбил чайку, тоже питомице подкрепление. Больше на берегу ничего интересного не нашлось. Наверно, конкуренты постарались, несколько раз видели небольших зверьков, похожих на серенькую лисичку. Учуяв Машку, они, задрав хвост, со всех ног убегали в скалы.
Через пару километров путь преградила отвесная скала, мысом далеко выдающаяся в море. Пришлось от берега уходить.
***
Уходя с площадки, Каменный Медведь позвоночником чуял пришлецов. Ждал, когда бросятся, силу свою в копьё собирал. Зря, ненормальные келе на шамана набрасываться не стали. Похоже, сами не поняли, куда попали. Когда старик в свою ярангу залез, начали по сторонам озираться, по стойбищу ходить. Тот, что на человека похож, зачем-то в пустые яранги лазил. Второй, зубастый, леммингов ловить принялся, прыгал за ними, как настоящая рысь. Хорошо келе притворяются, ребёнка могли и провести, уж очень первый на мягкотелого похож. Только с цветом ошибся, когда обличье принимал. Старого шамана не провести, он сразу видит: кожа неправильная, волосы не чёрные, не серые, цвета старой травы. Таких ни у стариков, ни у молодых не бывает. Глаза, опять же, и у людей, и у слаборуких коричневые, а у келе серые, будто пресный лёд. Может, злые духи цвета не различают? У того, что зверем притворился, тоже цвет неправильный.
Шаман, отогнув край покрышки, следил за пришлецами, пока они по стойбищу ходили. Может, уберутся назад, туда, откуда припёрлись. Однако ему совсем неправильные келе попались. Судя по всему, они решили жить с шаманом, и для жизни выбрали ярангу Лунного Песца. Учуяли, что там ученик шамана жил.
Когда злые духи к морю пошли, с морскими келе говорить, не иначе, старик к яранге Лунного песца пошёл. На кольях келе кожаных мешочков навешал, из некоторых пахнет вкусно. На всякий случай шаман пробовать не стал, проглотишь кусок пищи злого духа, ослабнешь и сам ему в пищу пойдёшь. В двух мешках Каменный Медведь горький порошок нашёл, который на приморских скалах бывает. Келе что, ест эту гадость?
Шаман хотел поджечь осквернённую ярангу, пока келе по берегу ходят, но передумал. Злые духи пока ничего плохого не делали, когда ещё случай выпадет их норов изучить, слабые места поискать. Решил посмотреть маленько, потом делать.
Когда солнце летний круг по небу прошло, келе вернулись. Не с пустыми руками пришли, тот, что на двух ногах, снежного барана принёс. Сильна нечистая сила. Издалека нёс, бараны к стойбищу близко не подходят. Тушу разделал, как человек, шкуру с барана снял. Требуху отдал лохматому, надо же, как собаку кормит.
Шаман следил за духами не скрываясь. Он тут хозяин земли, делает что хочет.
***
Что-что, а бараньи туши разбирать Роман может с закрытыми глазами, на ощупь. Наловчился изрядно. Тем более что железным ножом пластать — не каменным рубилом орудовать, шкура легко снимается. Потом по суставчикам, по фасциям, глядишь, тушка на запчасти и разобралась. А что не разобралось, то Маша оприходует. Вон, лежит, красотуля, любимую свою требуху поглощает. Морда в крови, но довольна, как первоклашка на утреннике. О, абориген на улицу вылез, наблюдает. Внимательно смотрит, и вроде с удивлением даже. Что он, барана никогда не видел? Интересно, чем он питается? Дедуган вообще крепкий ещё, и копьецо в руке сидит, будто выросло там, но черт его знает. Надо делиться, иначе не по-соседски получается.
Роман подхватил баранью ногу, заднюю, и пошёл к старику. Подошёл, улыбнулся, и протянул подарок двумя руками. На лице старика, обтянутом коричневой кожей, ни один мускул не дрогнул, но Роман готов был поставить свой походный котелок против речной гальки — дед не просто удивился, он офигел. Зрачки его метались с Роминого лица на мясо и обратно, спина выпрямилась, будто он лом проглотил. Наконец что-то решил для себя, пробормотал что-то вроде:
— Меркичкин ва исса киргирдон, келе. Плюнул Роману под ноги, развернулся и снова в свою халабуду залез.
— Была бы честь предложена — пожал плечами Шишагов, и вернулся к «своей» яранге. Ему ещё брёвна с берега таскать, тоже занятие, «здравствуй, грыжа» называется. Больше дров здесь взять негде.
***
Спать в меховом ящике оказалось весьма комфортно, можно даже голышом. Если, конечно, при подъёме спросонья головой в каменную фигню, подвешенную в центре этого разросшегося спального мешка, не попадёшь. Роман попал. Вчера так вымотался, что не обратил на каменную плошку никакого внимания, разделся в темноте, и спать лёг. А утром как нашёл, вернее, ещё как нашёл, звёзды из глаз посыпались. Хотел сгоряча выкинуть её на улицу, потом решил что зачем-то старые хозяева старались, резали камень, может, полезная в хозяйстве вещь? И оставил. В холодной части яранги такой же висел. На стенках остались следы животного жира, на дне — пучок какой-то обгоревшей растительности. «Вот ты какой, жирник» — удивился Роман — «Я тебя как-то иначе себе представлял»
Утро утром, а порядок нарушать не стоит. И самое удобное место для утренних занятий в окрестностях — та самая площадка, на которой они с Машкой оказались по прибытию. Маша, девочка — умничка, уже ждала Романа у входа в ярангу и довольно мурлыкнула(вполсилы, примерно на сотню кошачьих сил), когда он наконец вылез. Чистенькая, аккуратненькая — будто не изгваздалась вчера в кровище по самые уши, и на леммингов не охотилась. День начали стандартно, медитация, тренировка, шутливая борьба. Маня давно перестала пугаться перехода Романа в боевой режим, но бороться с ним в таком состоянии отказывается. Старик за всей этой вознёй наблюдает, но издалека, близко не подходит. Да и пусть смотрит, за погляд денег не берут.
" Ну что ж, продолжим осмотр местных достопримечательностей» — обмывшись в ледяной водице текущего со скал ручейка и слегка перекусив, Роман был полон сил и жажды деятельности. «Сегодня в другую сторону пойдём. Может, в той стороне что полезное обнаружить удастся?»
Баранина, аккуратно залитая рассолом в двух больших котлах, стоит в холодной части яранги. Приятно вспомнить, как абориген наблюдал за процессом чистки этих посудин! Котлы были не чищены с момента изготовления, изнутри их покрывали многовековые отложения жиров животного происхождения и остатков пищи, снаружи — слой копоти. Кусок старой шкуры, вода, песок и терпение, несколько часов ударной работы, и котлы заблестели. Непонятно, старый перец больше был удивлён их видом, или неразумной тратой сил и времени на бесполезное с его точки зрения дело? Но против перетаскивания посудин из соседних яранг не возражал.
