Черный день. Книги 1-8 (СИ) - Доронин Алексей Алексеевич
Но усталость и тяжелая поклажа брали свое. Прошло полчаса с того момента, как поисковики надели противогазы и инициировали химическую реакцию в пусковых брикетах, которая обеспечивала восстановление выдыхаемого воздуха, а тоннель и не думал заканчиваться. Регенеративные патроны были рассчитаны на сорок пять минут тяжелой физической работы, после этого их следовало заменить. В состоянии покоя их хватило бы на три часа, но назвать этот переход состоянием покоя язык не поворачивался.
К счастью, этот отрезок пути они преодолели без приключений, не считая того, что один раз Хомяк споткнулся о толстый кабель и набил себе шишку на лбу.
Они прошли мимо огромного агрегата, оказавшегося проходческим комбайном метростроевцев, и уже начали нервничать, готовясь менять патроны, когда впереди забрезжил слабый свет. Бойцы ускорили шаг, и вскоре тоннель оборвался. Они находились посреди котлована размером с футбольное поле, дно его скрывала стоячая вода, над которой возвышались холмы глины и обломков, в один из них уткнулся массивный гусеничный экскаватор.
Станция «Никитинская». Вернее, то, что стало бы станцией через полгода, если б, конечно, не урезали финансирование.
Ее строили открытым способом, и два десятка огромных железобетонных опор, на которых должен был держаться свод, были уже установлены. Повсюду валялась искореженная строительная техника. Сорванная стрела лежала поперек котлована; сам подъемный кран нависал над краем, опасно кренясь. В кабине, как разглядел Караваев в бинокль, сидел скелет в приплавившейся к черепу каске. Похоже, тут работы велись и в выходной.
Насколько хватало глаз, небо над городом было затянуто тучами. С единственным просветом у них над головами.
Они почувствовали ветер задолго до того, как выбрались наружу. Он гулял по тоннелю, как в аэродинамической трубе, но ближе к выходу усилился до шквала, как будто гдето в метро включили мощный вентилятор.
А здесь, снаружи, люди почувствовали его кожей, даже через костюмы и одежду. Теперь они поняли, что то, что они видели по дороге сюда, было легким бризом. Они находились в глазу урагана, но сам этот глаз, судя по движению туч, с огромной скоростью смещался на восток. Уже через минуту к шуму ветра добавился дробный перестук дождя.
Антону было не привыкать к климатически феноменам. За время короткого лета и начала осени он трижды во время вылазок видел торнадо.
А один раз даже наблюдал его зарождение: из маленького вихря образуется гигантская изогнутая воронка, связывающая землю и небо. Через пару минут она была уже десять метров в диаметре у основания — белесая, похожая на ножку гигантского гриба. Двигалась она медленно и величаво и абсолютно беззвучно для удаленных наблюдателей — там, где стояли тогда разведчики, даже листья на деревьях не колыхались.
Полчаса они смотрели, как торнадо растет и набухает, а потом за какието пять минут тот растаял в воздухе. Тогда Антон подошел к месту, где прошел смерч, — там даже траву словно корова языком слизнула. Как будто шеренга тракторов прошла или НЛО на посадку сел. От деревьев и деревянных столбов тоже осталось немного. Появись это чудовище на десять километров севернее, Подгорный мог бы потерять половину крыш.
«Когда же этот гребаный мир вернется в норму? — подумал Караваев. — Доживем ли мы до этого?»
Над ними чтото пролетело. Караваев проводил взглядом комок перьев — птицу, больше похожую на птенца вороны, чем на воробья, которая рывками набирала высоту. «Вряд ли долетит до гнезда», — подумал он. А с неба уже не просто лился поток, а низвергались Ниагара.
«Я стою на краю, на краю водопада. С неба льется вода, значит, небу так надо», — некстати вспомнилось ему.
Совершать восхождение в такой момент было бы излишним экстримом. Караваев с первого взгляда понял, что подъем наверх будет нетривиальной задачей. Стенки практически отвесные, кроме участка, где раньше должен был быть пандус, чтобы землеройная техника могла съезжать вниз. Но теперь его размыло, а временные мостки или лестницы смело взрывной волной. Караваев лишний раз похвалил себя за предусмотрительность. Действительно, ну какой «залаз» без веревки? Вроде бы не очень высоко — пятнадцать метров. Задача это будет трудная, но вполне реальная. И все же лучше подождать.
Используя металлический прут в качестве щупа, Караваев проверил глубину котлована. Полметра. Но грязная жижа на дне могла скрывать неприятные сюрпризы — какиенибудь шпуры и колодцы, провалившись в которые они могли захлебнуться раньше, чем сказать «мама».
В этот момент с неба ударили крупным калибром.
— Так, народ, — обратился он к товарищам. — Предлагаю разбить лагерь и переждать пару часов. В такой ветрище мы все равно далеко не уйдем. Выберем место посуше в тоннеле.
Возражений не поступило. С явным облегчением на лицах поисковики отправились разбивать лагерь.
Они вернулись в тоннель и метрах в ста от выхода, на струе свежего воздуха, устроили привал, забравшись на маленькую служебную платформу. Здесь было сухо и чисто и не было ничего, кроме заржавевшего насосного оборудования и пары скелетированных трупов. Включили незаменимый прибор: «трещало», конечно, но меньше, чем внизу, в тоннеле, и меньше, чем снаружи. И чем дальше от воды, тем слабее был фон — радиометр был достаточно точным, чтоб улавливать разницу в 5—10 миллирентген в час. На пол постелили брезент, на нем и устроились. «Яндексы», как они уже начали называть себя сами, сняли рюкзаки, ОЗК и разложили спальники — впрочем, легли, не раздеваясь, поверх.
Здесь можно было развести небольшой костер, чтоб поберечь батарейки и обогреться. Но в тоннеле топлива было не найти, а принесенные из котлована дрова были сырыми, да и радиоактивными.
Снаружи все еще продолжала надрываться буря.
«Не спать… Не спать», — давал себе установку Караваев, резко сжимая и разжимая веки. Но время шло, разговоры не клеились, а доставать карты и вовсе было бы кощунством. Ветер в тоннеле и не думал утихать.
«Надо было выставить караул, — подумал Антон, — а то ведь организм солдата устроен так, что стоит дать ему расслабление, как он тут же захочет урвать еще сна. Впрок».
Лучше всех выспался в вездеходе Мерс, но ему Антон не доверял и оставил на стреме Игорька, парня с блатными замашками, после чего решил всетаки немного покемарить. Так же поступили и остальные.
Разбудил его громкий вскрик. Караваев заворочался и открыл глаза. Болела поясница и бицепсы — память о том, что они перетаскали на своем горбу по несколько тонн груза на каждый. Его внутренний хронометр говорил, что прошло самое большое час.
— Что за?.. — слабым голосом спросил он, пытаясь вернуть зрению фокусировку.
Остальные, проснувшись, так же озирались по сторонам. Кто-то матерился спросонья, другие бессвязно бормотали.
Часовой, присевший на корточки у края платформы, указывал куда-то вниз, в тоннель. Фонарь в его руке колыхался, из-за чего нормально рассмотреть, что творится в тоннеле, не получалось. Чертыхаясь, Антон щелкнул кнопкой, и темноту прорезал луч яркого оранжевого света. Тут ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не вскрикнуть самому. Потому что тьма скрывала нечто неописуемое. Пол в тоннеле внизу был живым. Там колыхался ковер из черных шевелящихся тел. Повстречаешь одну такую у подъезда и подумаешь, прежде чем переходить ей дорогу. А тут были сотни, и конца им не предвиделось.
Одновременно зажглось несколько фонарей.
— Мля, здесь крысы, — запоздало произнес Игорь. — Туева хуча!
Караваев повел своим фонарем из стороны в сторону и сделал открытие: пять штук уже были на платформе. Как они залезли и зачем, он ума не мог приложить. Крысы опасливо жались к стене, вертели острыми мордочками и пока не делали попыток приблизиться к людям.
Антон и раньше догадывался, что они могли обитать в метро, а когда увидел разоренный склад в бункере, утвердился в своих предположениях. Но ему и в голову не приходило, что их может быть столько. Ясное дело, вода пришла в тоннели, вот и снялись с насиженных мест.
