Владимир Корн - Отряд смертников
– Да без проблем, – тут же откликнулся Рустам.
– Вот и отлично. Думаю, одной хватит, другую на всякий случай прибережем. Ну а там уж дело техники, – и Глеб хлопнул по рукоятке «Бердыша»: в помещении с ним будет удобнее. Да и пистолет снаряжен патронами ПБМ – что он там себе относительно щербатых чашек наобещал?
– Первым полезешь?
– Хочешь сделать что-нибудь хорошо – сделай это сам. Надеюсь, и вы от меня сильно не отстанете: одному скучно, – улыбнулся Глеб, в очередной раз взглянув на темнеющее небо. На улице света еще достаточно, но в помещении его точно будет не хватать.
– Давай, Рустам! – скомандовал он, когда конец лестницы оказался в окошке дома напротив.
– Куда? – Тот подкинул гранату на ладони.
По фасаду второго этажа в ряд расположились три одинаковых по размеру окна.
– В правое, оно без стекла.
– Приготовились!
Вся подготовка заключалась в том, чтобы успеть отвернуться, зажмурить глаза и прижать к ушам ладони. Расстояние не так велико, но поймать случайного «зайчика»[6] или чуть посадить слух, пусть и на время, могли дорого обойтись. Особенно Чужинову, которому предстояло ворваться в дом первым.
Громыхнуло, со звоном разлетелись оконные стекла, кто-то вскрикнул, звучно выругавшись, вероятно, словив шальной осколок. Ругань раздалась у Глеба уже за спиной, который рванулся вперед по шаткой опоре.
Перед самым окном его повело в сторону, и, хотя ему благополучно удалось разминуться с осколками стекла, торчащими в раме, в дом он вошел боком. Вскочив на ноги, повел стволом пистолета по сторонам, ища цель, и, не обнаружив ее, метнулся к проходу, ведущему на первый этаж. Тот оказался узок, вдвоем не разойтись, но это обстоятельство устраивало его как нельзя больше. Оставалось только запечатать проход какой-нибудь мебелью.
– Помочь? – послышался за спиной голос Рустама, когда Чужинов схватился за шкаф, чтобы опрокинуть его вниз.
– Сам справлюсь. Лучше лестницу придержи. Едва не грохнулся, когда в сторону ее повело.
Люди прибывали один за другим. Они молча, без суеты занимали места у окон, пока наконец на крыше не осталось всего трое. Тогда и произошло то, чего, собственно, ждали все, и тем не менее случилось неожиданное. Первый из троицы, ступив на лестницу, сделал несколько неуверенных шагов и остановился, нелепо махая руками и пытаясь поймать равновесие. Его ободряли и даже ругали, ведь он занимал лестницу, по которой предстояло перебраться еще двоим. И тут на крыше дома возникла тварь, зимняя, облудок, что легко определили по ее размерам и окрасу. Глеб поразился, насколько легко ей удалось туда попасть. В нее успели выстрелить раз, другой и даже попали, но она, в прыжке сбив с ног одного из тех двух, что оставались на крыше, исчезла вместе с ним.
Человек на лестнице наконец-то побежал. Ему оставалось всего несколько шагов до спасительного окна, когда нога его соскользнула и он полетел вниз. Приземлился он неудачно, даже сверху было заметно, как нелепо искривилась его рука – явный перелом. Некоторое время он лежал, приходя в себя после падения, затем с трудом начал подниматься.
– Веревку, быстро! – проревел Глеб, и буквально сразу же веревка упала к ногам пострадавшего.
Тот успел ее подхватить, когда показалось несколько тварей, на этот раз обычных. Двух сразу же изрешетили пулями. Третьей пуля угодила в хребет, но она отчаянно пыталась доползти на передних лапах до ненавистного ей существа, пока новый выстрел не заставил ее воткнуться мордой в снег. Оставались еще две, и у человека не было шансов.
Последнего из остававшихся на крыше втянули вместе с лестницей, за которую тот, упав на нее, ухватился так крепко, что ему едва удалось разжать пальцы.
– Везунчик ты, – заметил Рустам, помогая ему подняться на ноги. – И оружие не выронил, молодец.
Тот молчал, не в силах сказать ни слова, и только часто кивал, соглашаясь.
– Вот это да! – послышалось от окна, выходящего на противоположную сторону относительно той, откуда они пришли. – Чужак, ты взгляни! Такого ты еще не видел!
Глава 9
Настенная живопись
Глеб метнулся на зов Поликарпова, соображая на ходу, что же могло так поразить видавшего виды Семена. По голосу было понятно, что тот не предупреждает о новой опасности, скорее, безмерно удивлен. Но чему?
– Ну и что у тебя тут?
– А ты сам взгляни, – ответил Поликарпов, указывая рукой за окно.
Вначале Глеб не мог взять в толк, о чем речь. В окно хорошо была видна стена соседнего дома, построенного еще в те времена, когда Хмырники были обычной захудалой деревенькой, а жизнь шла своим нормальным чередом. Дом как дом, под коричневой ондулиновой крышей, покрыт сайдингом желтоватого цвета, на удивление хорошо сохранившимся: ни трещин тебе, ни дырок. Разве что размалеван в одном месте какими-то черными линиями и завитушками.
– Ну-ка, ну-ка! – И Глеб, встряхнув головой, озадаченно покосился на Семена.
Тот смотрел на него выжидающе.
– Ничего не понимаю! – признался Чужинов. – Бред какой-то, – подумав, добавил он.
– Что у вас? – Джиоев возник возле окна. – Так, – через некоторое время ошарашенно сказал Рустам. – Это то, что я вижу? Или мне у психиатра пора провериться? Толкового не посоветуете?
В размашистых линиях, на первый взгляд казавшихся обычной мазней, явно был заложен какой-то смысл. Причем чужеродный и неподвластный человеческому разуму, и от этого сделалось по-настоящему жутко.
– Ну, привет. Что-то плохо ты гостей встречаешь. Мог бы и чайник поставить, а то и вообще поляну накрыть. Мы ведь и обидеться можем, домой уйти.
– Перебьетесь, самим мало, – отрезал собеседник Чужинова. – Ты бы еще полк с собой привел! Попробуй такую ораву прокорми.
– Договоришься сейчас. Действительно ведь уйдем и без того в ваших Хмырях задержались.
– Ну и валите, кто вас сюда звал? И без вас бы справились.
Со стороны можно было подумать, что ругаются они по-настоящему. На самом деле оба они, и Глеб Чужинов, и Павел Костернюк, встрече обрадовались.
– Ну, рассказывай, Паша, рассказывай. – Глеб покосился на его левую руку, венчавшуюся крюком.
Раньше такого приспособления у него не было, обычный протез, кстати, он его Костернюку и добыл.
Тот взгляд Чужинова уловил:
– Удивительное дело, но так удобнее. Меня из-за него даже «капитан Крюк» успели прозвать.
Чужинов кивнул: «Сам тебя едва так не назвал, едва сдержался. Даже немного в рифму с твоей фамилией получается».
– Что тут рассказывать? – Костернюк провел ладонью по коротко стриженной, абсолютно седой большой голове.
