Александр Конторович - Пепельный рассвет
— Не сразу. Пришлось поработать…
— Понятно… И что ещё полезного он сообщил?
— Да всё, собственно говоря.
— И чем мне могли помочь эти знания, товарищ капитан? Ну, выложил бы я ему эти сведения, так он моментом бы и смекнул — откуда хвост растёт.
— А так вы чего добились?
— Вы заметили, как я ему представлялся?
— Ну… контрразведкой… а что?
— Не комендантом, то есть, не первым лицом!
— И что это меняет?
— Первое лицо не станет лично допрашивать рядового пленного. А вот контрразведка — может. И может от своеголица сделать тому некоторые предложения…
Оба офицера с недоумением на меня смотрят. Не дошло, стало быть…
— Присядем, — киваю им на нишу в стене.
В этой нише имеются несколько ящиков с неведомым содержимым. Усаживаемся, и я располагаюсь на жесткой деревяшке с максимально возможным удобством.
— Итак — вопрос первый. Вам этот американец за каким рожном сдался? Вы его кормить до бесконечности собираетесь? Персональный лагерь ему устраивать?
— Нет… но… делать-то с ним чего?
— Использовать, — пожимаю я плечами. — С максимально возможной отдачей.
— И какая же польза может быть от такого головореза?
— Достаточно большая. Если с умом его задействовать.
Капитан с сомнением усмехается.
— Дать ему автомат в руки?
— Во-первых, — загибаю я палец. — Вы их всех за идиотов не считаете ведь?
— Нет. Вот их командование — тут вопрос особый.
— А откуда они могли знать особенности устройства и организации обороны станции? Я, пока мы сюда шли, рассмотрел следы боя. И кое-что интересное заметил…
— И что же? — настораживается Макаренко. Понятное дело — это уже его епархия.
— А вы посмотрите сами. Какое оружие использовали нападавшие?
— Гранатометы. Обычные и с боеприпасами объемного взрыва.
— А ещё что?
— Светозвуковыми гранатами они очень активно работали, — вставляет своё замечание Васин.
— Угу… Я тут краем уха про это уже слышал, когда с вашими бойцами продовольствие к разгрузке готовили, — киваю в ответ. — А вот скажите, товарищ капитан, гранаты эти самые, они везде одинаково эффективны?
— Против живой силы — однозначно! В тоннелях — так и вовсе!
— А против телеуправляемых установок?
— Эффективнее по ним из рогатки стрелять, — ухмыляется капитан. — И то толку больше будет.
— А что в данном случае с такими установками сделать можно? Гранатомёт?
— Разве что прямое попадание… — с сомнением произносит Макаренко. — Так для этого еще на дистанцию выстрела надо выйти. И уцелеть при этом.
— А с этим фокусом? — киваю на ближайший поворот. Там тускло отблескивает на стене наискось поставленная металлическая плита.
— Ну… если только под прикрытием щитов подойти…
— А у них эти щиты есть? В смысле — в экипировке они были?
— Нет. Ничего похожего десант при себе не имел.
— Стало быть, про устройство обороны бункера они ничего не знали. А применяемая ими тактика — вполне стандартная. Для современных бункеров. Там таких наворотов не используют. Стало быть, для своего уровня осведомлённости, нападающие действовали вполне себе грамотно и правильно.
— Хорошо всё-таки, что мы эти комиссии дальше ворот не пропустили! — облегченно вздыхает капитан. — Всё бы слили!
— Ну, положим, там не все негодяями были… — качаю я головой. — Одна-две паршивые овцы точно присутствовали. Но не все же?
— Все! — решительно отрубает Макаренко.
— Ну, хорошо. Все — так все. Но это уже дело прошлое. А вот с десантником что делать станем?
Судя по взгляду подполковника, для него этот вопрос был ясен давным-давно. Уверен, что только генерал не дал ему возможности претворить в жизнь столь здравые начинания. А Макаренко что думает? Вопросительно смотрю на него. Поколебавшись, он делает характерный жест рукой. Так, с ними обоими все ясно.
— Ну, хорошо, — соглашаюсь я. — Положим, с этим мерзюком мы разделались… а вот с его товарищами как быть? Сколько их, кстати говоря, в лес ушло?
— После окончания боя, — говорит Васин, — мы насчитали пятьдесят четыре покойника.
— Да этих двое. И ещё сколько-то вы просто не нашли, так ведь?
— Так, — не спорит подполковник.
— Самолёт?
— Нашли мы его… Там никто не спасся.
— То есть, около трех десятков парашютистов в лесу сейчас есть?
— Наверняка.
— Вооружение?
— Стандартное стрелковое. Подствольники, гранаты… пулеметы точно есть, они из леса стреляли, прикрывали своих на отходе. Один мы прямым попаданием накрыли, прочие убрались. Штуки две… пожалуй, что и наберётся…
— Взрывчатка?
— Сомневаюсь… Они, когда для штурма автопарка подтягивались, слепили на коленке несколько зарядов — чтобы стену пробить. Так вот, если первые четыре были вполне себе аккуратными — по два килограмма, то вот оставшиеся — от восьмисот грамм, до полутора килограмм. То есть, эти собирали уже наспех, торопились, стремясь распределить оставшиеся шашки поровну. Но не преуспели в этом…
— Конкретизирую. Железку они рвануть могут?
— Не думаю. Там заряд — более основательный требуется. Рельс перебить могут, не спорю. Да ведь и мы… тоже не лаптем щи хлебаем. Выход из тоннеля далеко, да и замаскирован он так, что с двух метров никто ничего не разглядит. А рвать заброшенную ветку? Рельсы там ржавые, следов прохода поезда нет…
— Понятно. А ещё какое вооружение у них есть?
— Да, пожалуй, и всё.
— В принципе, скорее всего, так и есть. Всё тяжелое вооружение к ним во втором самолете шло. Теперь его мы оприходуем и вывезем к себе. И ещё. Судя по тому, как комплектовался груз, у них здесь какая-то местная сволота на подхвате есть. Вот для них арсенал небольшой и везли…
— И много этих… хвостозаносителей? — напрягается Макаренко.
— Под сотню, думаю, будет.
— Фигово…
— Вот я и говорю! Вы что же, так и собираетесь в осаждённую крепость тут играть? Нам в плюс то, что им скоро жрать неча будет. Но местные могут и еды где-то добыть… Мы же не знаем, что это за народ и какие у них здесь возможности есть, так ведь?
— Всё так! — мрачно кивает подполковник. — Делать-то что станем?
— Можно, конечно, этого американца на сосне подвесить — для наглядности. Но, думается мне, что всей проблемы мы таким макаром не решим. Поэтому, дорогие вы мои товарищи, есть у меня задумка другая…
Просидев некоторое время у рации, я успеваю вставить фитиль связистам, пообщаться с Грачом и серьёзно озадачить Калина. До такой степени, что он немедленно собирается рвануть прямо сюда. Еле-еле его отговариваю, пообещав в самом ближайшем времени прибыть лично и предоставить ему всё то, о чём рассказал. К концу разговора в машину забирается пожилой дядька. Явно гражданский — это просто за версту видно. Оказывается, меня почтил визитом главный научный деятель местного масштаба — тот самый профессор Рашников, о котором мне рассказывал Васин. Профессор оказался хватким и сметливым мужиком и в тему врубился с ходу. Хотя и характер у него… тот ещё. Понимаю теперь, отчего сей персонаж не ужился со своим руководством. Вообще смутно себе представляю такого человека, который смог бы выдержать длительное общение с профессором. Напор у него… словно бы и войны никакой не было! Вынь да положь! Такой не только думскую комиссию по матери послать может, но и самого президента. И при этом почётный профессор нескольких университетов, уважаемый член нескольких научных обществ. Если у Рашникова в команде все такие ершистые… К концу разговора я взмок и только что не гавкал.
