"Фантастика 2025-143". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

А Штейнберг, в свою очередь, пообещал на следующей неделе поставить меня на ночное дежурство. И обещание своё сдержал. Дежурить мне выпало с той самой палатной сестрой Лидой Ивановой, что встретила меня в первое моё утро в качестве интерна. Я уже успел выяснить, что эта симпатичная пышечка в разводе, воспитывает сына 5 лет, тут, правда, ей помогают родители. Так что на ночное дежурство выходит без проблем, мальчишка остаётся на попечении бабушки с дедушкой.

Мой многолетний опыт говорил мне, что ночное дежурство может пройти без происшествий, а иной раз присесть не успеваешь. То приступ у кого-то, то больные один за другим поступают… Сколько их, таких дежурств, было в моей биографии, и не сосчитать. Поэтому я особо не напрягался, как, впрочем, и Лена, для которой ночное дежурство тоже было далеко не первым.

Чай, сахар и сушки в ординаторской имелись, но я прихватил на дежурство ещё пакет шоколадных пряников и кулёк карамелек. Так-то и я, и Лена успели поужинать, но почаёвничать после общего отбоя — своего рода негласная традиция. А потом уже можно и на боковую — врач в ординаторской, а дежурная сестра покемарит прямо за столом или на диванчике рядом со своим рабочим местом[1].

Ещё я прихватил свежий номер «Комсомолки», который не успел прочитать дома. Ну как свежий… В Сердобск газета доставлялась на сутки позже выхода из печати. Но тем не менее это оставалась самая интересная газета из всех ныне выходящих в СССР. Ну может «Литературка» ещё, мне она всегда нравилась. Журналы ещё издавались неплохие, типа «Вокруг света». У нас в ординаторской, кстати, старые, потрёпанные номера разных журналов лежали, в том числе и «ВС».

Начал я всё же с «Комсомолки». Экипаж станции «Салют-5» на Земле. Спускаемый модуль с советскими космонавтами Борисом Волыновым и Виталием Жолобовым благополучно приземлился в целиноградской степи. В Берлине прошло заседание ЦК СЕПГ. Шведские коммунисты призывают остановить гонку вооружений. В Лондоне на Чаринг-Кросс открылся магазин советской книги. На крупном шахматном турнире в Испании чемпион мира Анатолий Карпов на полтора очка опережает ближайшего преследователя.

Я не смог сдержать зевка. Вроде поспал часа три днём, а всё равно в сон к вечеру клонит.

Минут через тридцать после отбоя я вскипятил в ординаторской электрический чайник, который в СССР не был редкостью, залил кипятком заварку в заварочном чайничке, снова наполнил водой электрочайник и включил в розетку. Десять минут спустя мы с Леной уже пили чай; я с сушками вприкуску, а она с пряниками.

Пока чаёвничали — болтали о всякой ерунде. Лена вспоминала случаи из своей практики, я тоже вспомнил. Но приходилось эти воспоминания фильтровать, разыгрывая из себя неопытного интерна, который, правда, успел поработать в медучреждениях Саратова, и там поднабраться кое-каких историй.

— Сень, а девушка у тебя есть? — как бы между делом спросила Лена, наливая себе из заварочного чайника по второму заходу.

— В данный момент я свободен, как сирокко над Сахарой.

— Как чего? — не поняла девушка.

— Сирокко — это название жаркого ветра, зарождающегося в пустынях Северной Африки.

— А-а-а… Буду знать. В общем, никого у тебя сейчас нет, — как бы с удовлетворением констатировала она. — А была?

Я вспомнил свои мимолётные романы в старших классах школы и во время учёбы в институте. Ничего серьёзного, хотя, конечно, почти все сопровождались постельными сценами, а одна из моих возлюбленных даже настаивала на свадьбе. Еле отвязался, так она потом ещё с месяц возле института меня подкарауливала.

— Ну-у, были романы, — неопределённо пожал я плечами. — А чего это ты заинтересовалась?

— Да так просто, — улыбается она, а в глазах пляшут бесенята.

А я пытаюсь вспомнить, когда же у меня последний раз была женщина… В той жизни лет пять назад, закрутил тогда с одной терапевтичкой лет сорока, мы с ней встречались непродолжительное время, пока не разругались из-за какой-то ерунды. А как в себя самого попал, так с тех пор сплошное воздержание. И вот сейчас, глядя на сидевшую напротив меня молодую и довольно симпатичную женщину, я начал испытывать вполне объяснимые чувства. Во всяком случае, физиология стала себя проявлять самым недвусмысленным образом.

И я вижу, что и она хочет, вон как раскраснелась, причём явно не от чая, и халат расстёгнут на одну пуговицу больше, чем приличествует дежурной медсестре, мне прекрасно видна ложбинка между вздымающихся грудей. Далее у меня случилось короткое замыкание, ненадолго пришёл в себя, когда мы уже страстно целовались, а дальнейшее словно в тумане. В общем, случилось то, что должно было случиться между двумя молодыми людьми противоположного пола, оставшимися наедине и не отягощёнными ни перед кем никакими обязательствами. Даже невзирая на некоторую разницу в возрасте.

До утра, когда пришла смена, мы ещё раз уединились в ординаторской. Правда, когда мы уже возлежали на кушетке, приходя в себя после «скачек», в дверь ординаторской раздался негромкий стук и приглушённый старческий голос: «Доктор! А сестричка не у вас?»

Пришлось срочно приводить себя в порядок, делая вид, что мы пили чай. Дедуля пришёл из 9-й палаты, чтобы сообщить о проблемах у соседа — у того случился приступ астмы. Инъекция гидрокортизона помогла купировать приступ. Остаток ночи мы с Леной поочерёдно заглядывали в палату, проверяя состояние астматика, но тот больше беспокойства не доставлял.

Информацию о ночном происшествии передал завотделением и лечащему врачу, а затем, когда мы сдали смену, какое-то время шли с Леной вместе, благо что три квартала нам было по пути. О весело проведённой ночи не обмолвились ни словом, находя другие темы для беседы, но по её счастливому лицу я догадывался, что моя спутница всё ещё переживает внутри себя бурные ночные часы. Надеюсь, они прошли без последствий, и через девять месяцев Лена не предъявит мне вещественное доказательство нашего грехопадения в виде орущего благим матом младенца.

Следующий день, 26 августа 1976 года, начинался как обычно. Планёрка у Штейнберга, обход, спуск в «приёмник», куда поступили сразу двое. Молодой человек с переломом руки отправился в хирургию, а бабуля с гипертоническим кризом — в наше отделение. Ровно в 16.00 я отправился на выход, и почти у самой проходной увидел шедших мне навстречу Настина и с ним усатого здоровяка лет пятидесяти в сбившейся на затылок фетровой шляпе. Пиджака на нём не было, а в вырезе рубахи выглядывал уголок тельняшки. Здоровяк производил впечатление такого… кулака, что ли, основательно стоящего на земле и знающего, чего он хочет от жизни. Мужик что-то пытался доказать главврачу, Андрей Иванович слушал его со страдальческим выражением лица. Приблизившись, услышал:

— … каждый раз, что ли, возить людей в райцентр? Ну что тебе стоит, дай мне толкового человечка!

Настин всплеснул руками:

— Да пойми ты, у меня каждый врач на счету, тем более терапевт! Нет у меня свободных людей, все при деле! Попробуй решить вопрос через Облздравотдел.

— Я ж тебе говорю, что звонил туда, они сказали — у тебя районная больница есть, ваша амбулатория проси у Настина, кого-нибудь да даст. Иваныч, ну будь ты человеком, а!

— Тьфу ты, лыко-мочало — начинай сначала! — снова всплеснул руками главврач, возведя очи горе.

— Здравствуйте. Андрей Иванович! — поздоровался я, проходя мимо.

— Здравствуй, Арсений… Стой!

Он внимательно посмотрел на меня, почесал кончик носа, словно о чём-то размышляя, потом покосился на собеседника, затем снова посмотрел на меня.

— Хм… Фёдор Кузьмич, а как ты посмотришь на то, чтобы какое-то время, пока не найдём опытного специалиста, у тебя поработал молодой, но талантливый специалист?

— Это вот он, что ли? — недоверчиво пробасил здоровяк, кивая в мою сторону.

— Он самый. Очень перспективный молодой человек, недавно закончил медицинский институт, пришёл к нам интерном всего пару недель назад, но уже успел зарекомендовать себя с самой лучшей стороны.