Пси-ON. Книга V: Финал (СИ) - Нетт Евгений
Настолько много, что цесаревичу не хватило бы пальцев на руках, вздумай он их пересчитать…
— Прекрасно. Все свободны, до транспорта я доберусь сам. Не подведите меня. — Последнее он добавил несмотря на то, что и так знал — эти люди сделают всё возможное.
— Ваши приказы будут исполнены в точности, господин. — Отозвавшись в унисон, члены свиты цесаревича склонили головы, и подняли их лишь после того, как тот скрылся за дверью.
А после, обменявшись многозначительными взглядами, направились каждый на свою позицию: в ближайшие часы им очень нежелательно было лишний раз пересекаться с телепатами Трона или с его непосредственным Хозяином…
— Я всё подготовил. — Произнёс Владимир тихо настолько, что Ксения вздрогнула. Она задумалась, и просто не заметила, как тот вошёл в покои. — Вот-вот покину дворец.
— Куда? — В голосе девушки прозвучала тревога.
— Туда, где он был в последний раз. В Калифат.
Удивление Ксении было настолько сильным, что она нашлась со словами лишь несколькими секундами позже, когда цесаревич уже подошёл к постели, на которой лежала его сестра, и сел рядом, положив свою руку поверх бледной ладони Лины.
— Владимир, ты с ума сошёл! — Глаза Ксении, и без того большие, сейчас напоминали пару клубящихся в лучах искусственного света порталов в иную реальность. — Его Величество не позволит! Ты наследник, ты не можешь просто…
— Могу. — Перебил он резко, после чего добавил уже чуть спокойнее: — Могу. И сделаю это. Потому что здесь, в этом дворце, мне под силу лишь ждать. Отец тоже ничего не сделает: он скован долгом куда сильнее. И Артур не даёт о себе знать, пока Лина, к которой он не так уж и плохо относился, вот-вот лишится последнего шанса…
Цесаревич с силой опустил веки, сжав их так, что кожа на его лице побледнела ещё сильнее.
— Я или спасу её, Ксю, или умру, пытаясь. Но и дальше сидеть сложа руки, делая вид, что всё идёт по плану, не могу.
Он отчётливо видел в глазах Ксении страх, смешанный с робкими проблесками небесно-голубой, рассыпающейся искрами надежды. За эти годы она достаточно хорошо узнала его, чтобы понять: второй основной чертой характера после непревзойдённого обаяния у цесаревича было упрямство.
Владимир с детства мог пойти наперекор всему, особенно когда дело касалось тех, кого он признавал близкими ему людьми. Так было раньше, до установления Императором ментальных закладок, и так вновь стало сейчас, после того, как разум цесаревича очистился не без участия сильнейшего псиона мира.
Вытравить сентиментальность у Алексея Второго не вышло, и Владимир остался человеком в большей степени, чем того хотелось бы Хозяину Трона.
— Это Калифат. Это восток. — Ксения поджала губы и нахмурила брови. — Ты не вернёшься. Или вернёшься в мешке. И Его Величество будет в ярости. Это безумие!
— Отец сделает, что должно, а ярость… я уже и не помню, когда в последний раз видел хоть сколь-нибудь сильное проявление искренних эмоций в его исполнении. — Цесаревич усмехнулся так, словно ему только что пересказали какую-то злую и не слишком смешную шутку. — Всё обойдётся, если я найду Артура. А если нет… что ж, провал тоже стоит рассматривать как один из вариантов.
Владимир наклонился над кроватью Лины, и поцеловал сестру в лоб.
— Присмотри за ней. И… прости, если что.
План был дерзким и наглым настолько, насколько это вообще было возможно. Цесаревич не стал задействовать для путешествия всю полноту своей власти, как не стал и набирать крупный отряд тех, кого можно было назвать эталонными профессионалами даже по самым задранным меркам. Вместо этого он умудрился через третьи руки выйти на частную сеть торговцев редкоземельными металлами, имевших интересы и в Российской Империи, и в странах Раздробленного Востока.
Именно через них, за солидные деньги и обещания будущих преференций от лица лояльного дворянина, завязанного в транспортно-пограничной системе Империи, Владимир и нашёл транспорт.
Не пассажирский лайнер, не вертолёт-«невидимку» и даже не просто хоть сколь-нибудь современное судно, а надёжную, потрёпанную за десятилетия работы «птичку» — «ТВН-12», грузовой вертолёт, невероятно долго возивший контрабанду через самые «горячие» границы. Его пилот, бывший военный имперский лётчик, давно списанный за пьянство и теперь являющий собой искажённое отражение прежнего себя, знал в горах Юга каждый камень и каждую ложбинку, отчего и высоко ценился работодателями. В экипаже так же присутствовала ещё парочка спецов-неодарённых: штурман и техник, неприметные, молчаливые и явно не привыкшие к перевозке «живых грузов».
Что, впрочем, не помешало им действовать строго, аккуратно и точно, контролируя погрузку людей и их немногочисленного скарба. Стояла глубокая ночь, ливень стеной отсекал всё, находящееся дальше двадцати метров, но такие мелочи не помешали контрабандистам ни взлететь, ни мастерски следовать выверенному маршруту, избегая обнаружения вооружёнными силами Империи.
Стоило ли говорить, что цесаревичу очень не понравилась сама такая возможность? Даже сидя в холодном, продуваемом грузовом отсеке верхом на ящиках со снаряжением, он мысленно прорабатывал варианты перекрытия этого канала и поиска аналогичных путей «теневого» сообщения. Как и размышлял о том, почему отец не занялся столь важным вопросом сильно раньше: наверняка такими окольными путями в Империю даже за последние пять-шесть лет завезли столько и стольких, что хватило бы на небольшую армию.
И таким же образом в страну могли попадать террористы вроде тех, что организовали нападение на академию в самом сердце Москвы…
Страха Владимир не испытывал. Те его крупицы, которые ещё недавно теплились в его душе, выгорели от осознания всей тяжести возложенной на него ответственности. За сестру, за подданных, рискующих ради его задумки своими шкурами, и за Империю, в которой, как оказалось, было полным-полно дыр. Гегемон был слишком велик, а население, рассредоточенное по «сердцам» регионов, позволяло нелегалам обстряпывать почти любые дела.
«Но не будь их, и организовать „побег“ было бы значительно сложнее» — не мог не отметить цесаревич, преисполненный решимостью не только добиться своего, но и выжить, и исправить в будущем ошибки своего предшественника, восседающего на Троне Империи.
За такими, — и не только такими, — мыслями прошёл весь полёт, прерывающиеся лишь для дозаправки на каких-то Богом забытых базах контрабандистов. Ливни то прекращались, то начинались вновь, и оттого плавное изменение окружающего климата прошло особенно незаметно: если с одной стороны гор ещё было в достатке зелени, то с другой незваных гостей встретила пыль, жара и висящая в воздухе тревога.
Не по себе было даже членам экипажа, которые за годы работы должны были привыкнуть к своеобразной атмосфере этого места. Нервничал и цесаревич, и его немногочисленные сопровождающие: конечный пункт «контрабандистского» путешествия располагался в глуши, но отчего-то тут, среди глинобитных бараков и припорошенных песком бетонных взлётно-посадочных полос, сновало слишком много военных в разномастной, но безусловно военной песчаной униформе.
— Мы точно там, где надо? — Владимир покосился на своего единственного сопровождающего арабской внешности, выходца с востока, знающего языки и местные обычаи. Найти его в сжатые сроки при всех прочих ограничения и без того было чудом, так что цесаревич, конечно, не жаловался. Но вот выражение чёрной меланхолии, с которой псион третьего ранга начал смотреть в иллюминаторы, едва вокруг раскинулись пустыни, степи и пустоши, его несколько напрягал. — Не похоже это место на такую уж глушь.
— Так полторы сотни километров до столицы Калифата, господин Борис. — Псевдоним Владимира, как и многое другое, был оговорён заранее, и о личности «груза» не знали ни организаторы перевозки, ни исполнители. Не стоило об этом знать и тем, кто сновал вокруг, заинтересованно посматривая на группу чужаков: как ни заматывайся в тряпки, а оттенок кожи скрыть не так уж и просто. — Я удивлён, что тут нет гарнизона правительственных войск. Но оно и к лучшему…
