Геннадий Карпов - Выявление паразмата
Веселье ушло. Ел автоматом, не ощущая вкуса тающего во рту мороженного, пытаясь сосредоточиться и поразмышлять. Что-то странное было во всём том, что случилось. В этот барчик паразматики не заходили. И, тем более, непонятно зачем здесь объявляться торгашам. И потом – почему привязалась к нему? Ну, не клеилась же в самом деле! А на паразматика уж кто-кто, а он вряд ли смахивает. Да, и Илда тоже… Ну, подыграли ей – и он, и Илда – уж больно уморительна и занятна… И к тому же, торгашка не так уж и пьяна была, как казалось, – должна была ясно понимать, что не паразматики они. Непонятно…
Негон изучающе поглядел на красавицу. Илда потягивала через соломинку коктейль и вопрошающе смотрела ему в глаза.
Ну, девка! Блеск!!
Видно оценка была в его глазах – красавица радостно улыбнулась и заявила:
– Хочу с тобой танцевать.
Во время танца Илда крепко обняла его, повиснув на шее и, буквально, затерла своим роскошным телом, на виду у всех бесстыдно и бессовестно зацеловав шею и лицо; игриво искусала мочки ушей. Хотя в защитном костюме Негон был как в футляре, а в клубе избалован ласками шикарнейших девиц, но от неё сомлел, возбудился и уже внутренне согласился отдать ей себя на пару часов. Время есть.
Надо, надо, просто необходимо было сразу предложить ей, не теряя времени вернуться к нему домой и там скорее заняться любовью, но Негон стойко держался принципов приличного чува, один из которых гласил: никогда самому не предлагать себя, а лишь нехотя уступать горячим, желательно многократным, просьбам…
Какая нега и сласть в такой власти! Отказать или согласиться, подарить счастье или наказать горем. Сласть этой власти была долговечней мимолётной любовной страсти. И не всегда преснее, особенно если тебя добиваются, соперничая сразу несколько красавиц. Уступив одной из них, он потом часто жалел о скоропалительности своего решения…
Этот период в их взаимоотношениях наступил довольно быстро – после пары алкогольных коктейлей и второго танца. Илда настойчиво заприглашала его к себе. Негон поначалу отнекивался, уверяя, что спешит на свидание с другой, с Мзардой – стра-ашной ревнивицей, но когда Илда разгорячилась и засобралась идти с ним, чтобы четвертовать соперницу, он вроде пожалел ту и стал уступать. Красавица усилила напор, обещая всё что можно и нельзя, горячо отвергла намёк на возможность побыть у него, обещая, что у неё будет много лучше – чуть ли не рай небесный.
«Непонятно только почему ты оттуда спустилась? Наверное, дефицит ангелов», – развеселив себя и Илду таким предположением, Негон уступил. Хотел и уступил, да и времени капризничать и кокетничать не оставалось.
В пути Илда крепко держалась за Негона, прижималась, весело щебетала и этим всем встречным девкам показывала – он её! Не подходи! Ни-ни!
Жила она не близко, пришлось добираться трамом, тролом и пешочком. Квартира находилась на самом верху дома, чуть ли не на небосводе. Семьдесят второй этаж!
В прихожей Илда поухаживала за ним, сняв с него куртку, а пока он разувался, скинула с себя накидку, стряхнула с ног туфельки. Затем она, взяв за ладонь, провела его в гостиную. Здесь сам воздух, казалось, излучал лень и уют. Этому способствовал огромный аквариум, мгновенно притягивающий внимание. Он, казалось, заставлял вглядываться в его пусть небольшие, но всё равно таинственные глубины. В разноцветно подсвеченной чуть-чуть мутноватой воде среди водорослей, камней, ракушечных колон и арок-гротов лениво плавали изумительные создания. Много разных чудных рыбок. Спокойная красота подводной идиллии обволакивала, навевала желание расслабиться, упасть в кресло или на диван. Захотелось забыться, глядя на гипнотизирующие хороводы рыбок, и ни о чём не думать – просто сидеть, смотреть и слушать нежную мелодию, зазвучавшую, как только они переступили порог комнаты. Что Негон и сделал.
Вмешалась Илда и испортила намечавшуюся идиллию отдыха. Она вслед за ним прыгнула на диван и стала тормошить ласками. Это продолжалось долго, было приятно и хорошо, но… на глаза попались часы на стене. Время, время, чёрт побери, – надо торопиться. Ему ещё добираться к Мзарду в Институт. Надо раздеться и одеться, а с доспехами за пять минут не управишься.
Поначалу её ласки мешали раздеваться, но затем она стала активно ему помогать, ничуть не удивившись защитным доспехам. Последний компонент его одежды, снятый Илдой, еще летел в кресло, а она уже целовала только что обнаженное место.
И зацеловала…
Нежные бурные ласки Илды – руками, губами, грудями – закружили Негона в водовороте наслаждения. Недвижимый он внимал наслаждению, а она щедро дарила и дарила ему его…
Пережив первый экстаз, он решил, что пора переходить к телу – к её телу. Илда же, казалось, и не собиралась отрываться от него…
Она, если не считать скинутой кофточки, была всё ещё одетой. Негон взял Илду за подмышки и потянул вверх, прекратив ласки, и, когда их губы оказались на одном уровне, крепко прижал к себе и благодарно взасос поцеловал. При этом он встал, подняв и её, а после поцелуя бережно опустил на диван и сдёрнул юбку вместе со всем, что ещё было под ней.
Илда отпрянула, чуть подобрала под себя ноги и теперь с разметавшимися длинными волосами полулежала-полусидела перед ним в удивительно соблазнительной позе русалки. Негон нагнулся, чтобы подхватить и унести её в другую комнату – в спальню. Илда выставила вперёд несмело сопротивляющиеся руки:
– Подожди… Не спеши, ну милый…
Негон уже нёс её.
«Не спеши! Как это – не спеши! А Мзард, то бишь Мзарда?»
Половину спальни занимала большущая тахта с рыжим покрывалом и взводом подушек. Он рухнул боком на тахту, оберегая свою ношу, и, довольный, засмеявшись, подмял под себя и стал целовать тугое сильное тело красавицы. Своей неловкостью она ему только мешала. Пришлось перехватить её неожиданно сильно сопротивляющиеся руки своими. Девчонка игралась, кокетливо крутясь и сопротивляясь под ним…
– Негон, подожди… А-ах… Не надо… Послушай… Я… я-я-а… Я натуральная… а-ах… паразматичка…
Увлечённый азартом любовной борьбы, возбудившийся Негон не сразу вник в смысл сказанного, а поняв, тут же прекратил борьбу, отпустил Илду и отодвинулся.
«Паразматичка! Натуралка… Скрывала до последнего момента… Что ж, ясно, почему. Вот повезло, нарвался! Уйти?..» – он с сожалением посмотрел на Илду, её прекрасное лицо и великолепное тело. – «Жаль!!»
Потекли слезинки, красавица, разрыдавшись, бросилась ему на грудь и, не отпуская, сквозь плач стала объясняться:
– Миленький, хороший мой… Негончик… лапочка… Я так… Не уходи… прошу… умоляю… Я хочу тебя, твоей любви… и чтобы тебе было хорошо… и мне-е… Но не могу… без этого, мне будет плохо… Я по другому не смогу… – новый вал рыданий обрушился на Негона.
Негон почувствовал, что тает и сдаётся и чуть сам не плачет, жалея прекрасную натуралку.
– Ладно, делай, что тебе надо. Я подожду.
– Выйди, пожалуйста… Мне стыдно.
– Если выйду, то могу уйти и не вернуться.
– Нет, нет! Не надо, оставайся…
За минуту Илда сумела найти и достать игольник, включить сразу задевшую за живое сенс-музыку с лазер-голографическим сопровождением, закружившим в спальне шторм красок, и удобно устроиться на подушках спиной к Негону.
Она сделала два слабых касательных выстрела по соскам груди и затрепетала, тяжело задышав. Обернулась, посмотрела затуманенными глазами и продолжила паразитацию, поместив игольник между ног. Выстрел – она вздрогнула. Ещё один слабый выстрел и её ноги задрожали, а сквозь зубы вырвался приглушённый стон. Непослушными руками красавица перенастроила игольник и произвела туда же более сильный выстрел. Игольник отлетел. Илда судорожно захватила побелевшими от напряжения пальцами материю тахты, вся изогнулась, сладострастно в голос застонала, заметалась по тахте, захватывая руками и ногами подушки и стоном позвала:
– Н-не-его-он-н… ну-у и-иди-иж-же-е-е.
И столько было в этом призыве неги сладострастия и желания, что Негон вновь мгновенно запылал и кинулся в объятия паразматички. И про всё забылось… Так жарко и беспощадно Негона ещё не любили… Это были всёзахватывающие минуты адского пламени страсти, соединения с вулканом любви…
Но если для него она в эти минуты была всем, то он лишь инструментом со своей мелодией в симфонии, выдаваемой оркестром её организма. И он чувствовал её отстранённость: она не реагировала на его тело, руки и желания так же чутко, как старался он. Особенно ярко это стало заметно, когда он остыл, а в Илде всё ещё бродили проклятые паразитные биотоки. Понимание этого сильно попортило Негону впечатление от изумительного часа любви.
Наконец затихла и она. И, размякнув, обессиленная выпустила его из объятий. Пока она приходила в себя, Негон успел принять душ, полакомиться тортом и запить его чаем и фантиссой.
Илда вошла в гостиную, красивая и абсолютно нагая, увидела собирающегося Негона и удивилась:
