Анастасия Парфёнова - Город и ветер
«Сейчас!»
— Моя госпожа, — шестнадцатилетний лэрд вложил в свой голос всю мягкость и иронию, на какие только был способен в таких обстоятельствах, — должно быть, и в самом деле очень утомлена, раз не в силах заметить скромного смертного, сражённого её красотой.
Это был упрёк. В грубости, в незнании этикета, в пренебрежении обычаями, трусости и только стихии знают в чём ещё. Но Тэйон смог произнести его так, что вся предыдущая сцена утратила остроту и горечь, обернувшись в несколько неуклюжую шутку.
Глаза, в которых тонули тёмные звёзды, чуть прищурились. И увидели его, впервые по-настоящему увидели.
Таш не то чтобы смутилась. Скорее осознала, что до сих пор её поведение особой «взрослостью» не отличалось. И, уходя от необходимости извиняться, изящно опустилась на одно колено, впервые приветствуя лэрда своего клана. А он впервые положил ладонь на тёмные, отливающие красными бликами волосы.
«Терпение. Столько, сколько понадобится. Но в конце концов она будет моей».
Ни тогда, ни сейчас у него не было в этом ни малейшего сомнения.
Тэйон тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Бросил хмурый взгляд на окно и сердито забарабанил пальцами, почувствовав, как всё больше и больше нарастает в воздухе напряжение.
Вот так.
Самое забавное — в конце концов она и правда пришла к нему. Сама.
Увы, слишком поздно.
Возможно, он был слишком терпелив. Что, если бы?..
Маг презирал слово «если». И тех, кто слишком часто его употребляет.
Случилось то, что случилось. И, похоже, его терпению всё же пришёл конец. Как всегда, слишком поздно.
Резко сжав пальцами подлокотники, маг направил адмиралу Таш д’Алория телепатему, жёстко и почти грубо впечатывая слова в её сознание, зная, что после этого женщину ждёт неизбежная головная боль.
«Моя лэри, сегодня вечером я хочу видеть Вас дома».
Выпрямился, поднимая кресло в воздух. До вечера ему ещё предстояло сделать очень и очень многое…
Глава 4
Or being hated don’t give way to hating,
And yet don’t look too good, nor talk too wise…
—
Способен ты не…
…ненавидеть, пусть и ненавидят
Тебя.
Способен не казаться
Святым иль мудрецом…
Таш успела вернуться домой в последний момент. Едва за её спиной захлопнулась дверь, как на улицы города обрушилась буря.
Весь день, расчётливо погружаясь в паутину интриг и интересов, опутавшую Лаэссэ и окружающие её миры, Тэйон постоянно ловил себя на том, что прислушивается к воздуху медленно перемещавшемуся за стенами замка. К постепенно нагнетаемому давлению, ко всё приближающимся угольно-чёрным плетениям ветров… Буря летела, с каждой минутой наливаясь всё большей яростью. И Тэйон приветствовал её, это зримое и буйное выражение тихой злости, которую он ощущал, но не смел выплеснуть на волю.
Сначала пришёл ветер. Ураганные порывы, мгновенно покрывающие огромные расстояния, оставляющие позади себя сорванные с домов крыши и перевёрнутые корабли. Шпили магических башен и защищённые силовыми полями дворцы должны были устоять, но всё остальное…
Тьма упала на несколько часов раньше заката — небо было темно от бурлящих туч, переливающихся всеми оттенками чёрного, фиолетового, тёмно-синего. Будто неисчислимая рать надвигалась с юго-запада. Где-то, пока ещё далеко, били непрерывными вспышками молнии…
Тихий звон защитных струн, сообщавший о прибытии лэри, раздался, когда маг сидел в библиотеке, роясь в бумагах и заканчивая последние письма. На стене перед ним развернулась созданная усилиями этого дня политическая карта Лаэссэ. Старинный гобелен с умело вытканным изображением города и окрестностей был весь утыкан разноцветными гербовыми булавками, пришпиленными бумажками, магическими значками, списками, схемами. Рядом висели листы, на которых чёткой рукой Тэйона были выведены модели влияний и взаимовлияний — как между различными группировками, так и внутри отдельных семей. Другие схемы отражали совокупность интересов и мотиваций, в самом центре царил плотный лист гербовой бумаги, на нём был приведён внушительный перечень претендентов на лаэссэйский престол…
Тэйон в который уже раз перечитал список подозреваемых в утреннем покушении, составленный Рино, и со вздохом вычеркнул из него ещё одного «кандидата». Доказательства, представленные его агентом в Ша-Юри, были неоспоримы. Этот человек просто физически не смог бы справиться с потоком такой мощи. Чем дальше, тем больше Тэйон приходил к выводу, что убийцу следовало искать в самом городе, а ещё вернее — в стенах великой Академии. Кто-то из тех, с кем магистр Алория и его ученики регулярно сталкивались на лекциях или же при координации работы мастера ветров Лаэссэ…
Тщательно убрав лист в шкатулку и запечатав её своим кольцом-печатью, магистр Алория развернул кресло, направляясь к выходу из библиотеки.
Застыл на галерее, наблюдая за непривычно тихо появившейся в вестибюле Таш. Адмирал леди д’Алория выглядела безумно усталой. Суматошные дни явно не прошли для неё даром, заставив заметно осунуться. Бронзовая кожа, приобретшая под действием тропического солнца красновато-шоколадный оттенок, за время короткого пребывания в Лаэссэ как-то выцвела и поблекла. Закованная в чёрное и янтарь, женщина тихо разговаривала о чём-то с помогавшим ей снять плащ Одриком. Двое адъютантов застыли за её спиной, обшаривая скромно убранное помещение настороженными глазами и при этом пытаясь выглядеть так, будто их тут и нет.
Тэйон бесшумно направил своё кресло к лестнице, плавно и, как он подозревал, довольно угрожающе спустился в вестибюль. Стены старинной резиденции, которая и по виду и по сути напоминала скорее готовый к осаде древний замок, содрогнулись от ударившего совсем рядом грома. Стёкла в витражах тихо запели, несмотря даже на то, что их укрыли ставнями и усилили специальными заклинаниями.
Кресло скользнуло над полом, взгляд почти равнодушно коснулся Таш, остановился на её сопровождающих.
— Приветствую вас в доме Алория, капитан, полковник. Боюсь, что погода на некоторое время запрёт нас всех здесь, не позволяя покинуть резиденции. Одрик проводит вас в гостевые комнаты. — Короткий кивок дворецкому, и сообразительный полуорк уже подталкивает гостей к боковой лестнице, оставляя хозяев наедине. Когда между лэри и лэрдом клана не всё ладно, умные вассалы предпочитают не стоять между ними без крайней необходимости…
Так и не взглянув на адмирала д’Алория, Тэйон развернул кресло и направился на третий этаж, в свои личные покои. В стены этих помещений была вплетена самая мощная, самая грязная и подлая защитная магия, доступная магистру воздуха. Проход сюда был закрыт и для слуг, и для учеников, и для друзей… для всех, кроме Таш.
Он влетел в небольшой не то кабинет, не то библиотеку, захламлённую и хронически нуждающуюся в уборке (что было вполне закономерным следствием недоверия к горничным), щелчком пальцев зажёг покачивающиеся вдоль стен светильники. Окна были закрыты ставнями и занавешены плотными шторами, и всё равно время от времени свет молний пробивался сквозь тонкие щели, придавая обстановке какую-то металлическую нереальность. Хотя и без того напряжения в комнате хватало.
Магистр наконец соизволил обернуться к своей двоюродной прабабушке. Откинулся, сложил пальцы домиком, устремив на неё спокойный, изучающий, окрашенный отстранённым любопытством взгляд. Так обычно смотрят сквозь увеличительное стекло на редкое насекомое. Скажем, на огненную стрекозу, наколотую на булавку. Пристально, с чувством абстрактного эстетического восхищения, но весьма прохладно в плане личных эмоций.
Таш спокойно подошла к одному из кресел, переложила на стол покоившуюся на нём пачку книг и какой-то сложный магический измерительный прибор. Села, расслабившись настолько, насколько ей позволял жёсткий, заставлявший поддерживать идеальную осанку корсет. Её ответный взгляд был столь же пристален, но куда более безмятежен. Тэйон не удивился: ему и в голову не приходило пытаться заставить её смутиться или вывести из себя. После ста пятидесяти лет практики игры в гляделки госпоже Алория казались в лучшем случае потерей времени, да и Тэйон давно уже сошёл с уровня, на котором безмолвные схватки за власть в стае считались наполненными высшим смыслом. Нет, эти двое не пытались действовать друг другу на нервы и не думали нагнетать напряжение, они просто вглядывались, пытаясь увидеть в знакомых лицах что-то, что подсказало бы, как быть дальше. Как жить с тем, что произошло между ними этим утром.
Первой заговорила Таш:
— Смерть ученицы мучает Вас, мой господин.
Не вопрос, даже не утверждение: просто констатация очевидного для неё факта. Тэйон почему-то вдруг напрягся и отрицательно взмахнул рукой.
— Най, я не опечален, Ойна ди Шрингар была избалованным, вздорным и самодовольным маленьким чудовищем, уверенным, что весь мир создан лишь для того, чтобы служить её капризам. В принципе, это характерно для любого стихийного мага в юном возрасте, но даже по меркам их братии Ойна слишком привыкла к безнаказанности. С первого же дня было ясно, что рано или поздно стихии расплатятся с ней за такое к себе отношение. Тем не менее… — Я в ярости. Ойна была моей ученицей. Её гибель, особенно такая, — это моя неудача как наставника. Свидетельство того, что я оказался неспособен научить девчонку хоть чему-то. А также того, что я не смог обеспечить защиту крови своего лэрда.
